– Охо… хо! – восторженно выдохнул, вошедший в шатер Риолий и уставился на стол. Он тяжело сглотнул слюну, и погодя спросил, – а чего же мы тогда вчера этого костлявого окуня ели, ведь выходит ты такое можешь.
– Это потому, мы его ели, Риолий, – посмотрев на пирог и тоже сглотнув слюни, откликнулся Святозар. – Что я кудесником стал совсем недавно, и еще не знаю до конца, что я умею.
– Ты ж говорил, что ты ведун, – заметил мальчик и перевел взгляд с мяса на Святозара.
– Ведун, я в прошлом, а нонче, друг мой, кудесник, – пояснил наследник, и, махнул рукой, приглашая Риолия за стол. – Ну, давай, что ли сядем не будем себя изводить голодом?
– Ага, – согласно кивнул головой мальчик и поспешил за стол.
– Придвигай себе блюдо с тушеным зайцем, – улыбаясь, сказал Святозар, и, тоже сел за стол. – Или ты будешь тетерева?
– Ы… ы… ы, – закивал головой мальчик с жадностью принявшись за зайца, и схватив в руки кусок пирога засунул его до половины в рот.
Святозар налил в чаши молока, и, придвинув к Риолию одну из них, взял в руки пирог и принялся есть. Теперь после заточения в пекельном царстве и после бесконечно однообразного мясного питания, наследник не мог смотреть не только на зайца, но и вообще на мясо, предпочитая в данный момент пирог с рыбой. Святозар неторопливо ел пирог, запивая его молоком, и наблюдал, как поедает зайца Риолий, опять жадно облизывая пальцы, и подбирая все упавшие крупиночки и крошечки на стол.
– Риолий, – негромко поспрашал Святозар. – Тебя дед совсем не кормит?
Мальчик запихнул в рот оставшийся кусок пирога, оторвался на миг от блюда с едой и быстро прожевав, широко улыбнувшись, ответил:
– Он сам не ест, и другим не дает. Сам весь высох и хочет, чтобы я таким же был. Дед говорит, господь Есуания, всегда мало ел, и поэтому попал в святую страну Раявку, и нам он это заповедовал. Потому как мало есть полезно, дольше проживешь. – Риолий внезапно громко засмеялся и добавил, – но зачем долго жить если ты плохо ешь, плохо спишь, никого не любишь… Зачем такая жизнь вообще нужна.
– А у него еще внуки есть, кроме тебя, – поинтересовался Святозар, и, увидев, что мальчик выпил все молоко, налил ему еще в чашу.
– Очень вкусно, – произнес Риолий, и, взяв чашу с молоком, отпил из нее, сделав большой глоток, да немедля от удовольствия закрыл глаза. Засим он помотал головой и почему-то тяжело вздохнув, открыл очи, с горечью в голосе добавив, – мать иногда покупала мне молока, поила меня. Оно в Артарии дюже дорогое было… А дед… дед такой жадный. Мать у него была единственная дочь, а я значит единственный внук. Он знаешь, Святозар. – И мальчик поспешно допил молоко. – Он доит козу и продает соседям молоко, а на вырученные тины, покупает всякие не нужные вещи и складывает их в огромный вольный ящик с крышкой и запирает там их на замок…. Наверно, он думает их забрать туда… как ты назвал это место, куда попадают черные души? А… в Пекло… вот, вот… Он их в Пекло заберет и будет там те вещи этим дасуням предлагать, чтобы они его не так сильно били… Ха… ха… ха!..
Святозар громко засмеялся шутке отрока, на миг, представив себе лицо дурашмана Пана, когда ему, дед Риолия предложит вещи из своего вольного ящика. Нежданно до наследника долетел мало различимый шум, шедший откуда-то из леса, казалось, что невдалеке, точно срубили дерево.
– Что это? – переставая смеяться, спросил мальчик, и лицо его тревожно вздрогнуло.
– Ну, чего ты испугался? – спокойно протянул Святозар и прислушался, шум в лесу вроде стих. – Мы же в лесу, мало ли кто здесь может пройти или пробежать: зверь, птица.
– Нет, здесь очень мало зверья, да и птиц тоже, – заметил, вздыхая мальчик, и взволнованно прислушался. – Люди деревенские так бедны, что они все переловили в лесах вокруг деревни. Ведь каждые десять дней надо приносить в жертву скотину. Каждая деревня должна купить и привести общую жертву, поэтому тины, должна сдать каждая семья и за каждого человека из этой семьи, не важно младенец ты или старик… Посему детей в деревне очень мало, в основном старики и взрослые, те которые могут работать и могут заплатить тину… А если у тебя в семье дети, тебе их тяжело прокормить, вот такие отцы ходят в лес и излавливают живность. А зверье оно тоже умное, оно уходит выше в горы, туда, куда человеку не добраться.
Неожиданно совсем близко раздался треск ломаемого дерева, и стало слышно, как кто-то негромко заговорил.
– Посиди, здесь, – сказал Святозар, увидев испуганное лицо Риолия и поднявшись из-за стола, направился к выходу из шатра.
Наследник вышел из шатра и прислушался. Да, несомненно, где-то совсем близко толковали, и звуки голосов долетали откуда-то снизу, будто тот, кто разговаривал, поднимался по тропке, по которой вчера днем пришел Риолий. Святозар мгновение помедлил, а после не быстрым шагом пошел к вязу, сзади его вмале нагнал отрок. Наследник обернулся, на миг остановился, посмотрел на побледневшее от испуга лицо мальчика и успокоительно молвил:
– Ты, что, Риолий, посиди в шатре, я скоро вернусь.
– Нет, я пойду с тобой, – дрогнувшим голосом, ответил мальчик. Он внезапно побледнел, порывчато вздохнул и уже более твердым, наполненным гордостью голосом, добавил, – они пришли за мной. И пусть видят, я их не боюсь. И не боюсь смерти, даже из их кровавых рук.
Святозар протянул руку, погладил мальчика по непослушным темно-пшеничным волосам и добавил:
– Даже если они пришли за тобой. Они тебя не получат. Неужели я прошел Пекло, узнал тебя и отдам им… да никогда! Но если ты, хочешь, пошли вместе! И пусть они видят тебя и меня вместе, и пусть трепещут их черные души, друг мой!
Святозар развернулся и продолжил свой прерванный путь, позади него в шаге, шел, гордо подняв голову Риолий. Вскоре они подошли к вязу, и немного пройдя по тропе, остановились, увидев идущих к ним навстречу по тропинке трех людей. Двое из этих людей были воинами, потому как одеты они были в легкие тонкие кольчуги, а на головах у них сидели бронзовые шлемы, с широкими пластинами, прикрывающими носы. На поясе у них висели мечи, а в руках они держали длинные, саженные пики. Позади воинов шел третий, он был в каком-то темно-сером, длинном одеянии. Это был высокий, белокурый, плотный мужчина с неприятным лицом, узкими губами, и с блекло-карими, точно навыкате глазами, на голове у него сидела красная, плоская шапка.
Воины, увидев стоящего и спокойно взирающего на них Святозара и Риолия, выставили вперед пики, направив их на них и остановились.
– Кто вы такие и зачем сюда пришли? – громким голосом вопросил Святозар.
Вперед вышел тот третий в темно-сером, длинном одеянии и красной, плоской шапке, он злобным взглядом оглядел наследника и низким голосом, сказал:
– А, ты, кто таков беспутный шатун, что смеешь меня самого ярыжку жреца Артарии, спрашивать. Что захотел быть принесенным в жертву нашему господу и Богу Есуанию?
– Если я тебе, ярыжка, скажу кто я… – Святозар усмехнулся и гордо зыркнул на человека. – Тебе вряд ли это понравится. Но так как я задал вопрос первым, то жду на него ответа. Зачем ты, ярыжка, жреца Артарии, пришел в этот лес?
– Ах, ты, оборванец, – злобно проронил ярыжка и лицо его дрогнуло от ненависти. – Да, как ты смеешь со мной так, говорить. Убить его! – внезапно зычно выкрикнул ярыжка и отступил назад.
Воины в тот же миг шагнули вперед, в попытке проткнуть наследника ромбовидными наконечниками пик, однако тот лишь приметив их движение, тотчас поднял руку, направил ее на воинов и тихо пропел-прошептал: «Пики, пики, мечи, мечи повелеваю вам превращайтесь во прах!» Из руки Святозара вылетел легкий лазурно-золотистый дымок и покрыл выставленные вперед пики, да подлетев к воинам ударился о кольчугу и словно густым испарением скатился по ней к мечам, покрыв лазурным дымком и ножны. Наследник не сильно дунул и немедля лазурный дым иссяк, а пики и ножны с мечами распались на крупинки и осыпались на землю. Еще мгновение земля была покрыта легкой лазурью, оная два раза мигнув, потухла. Все это случилось так быстро, что ни воины, ни ихний ярыжка ничего в первый миг не поняли. Впрочем воины очнулись первыми, они сначала беспомощно глянули на вытянутые вперед пустые руки, потом ощупали то место, где раньше висели ножны, и, опустив руки, ошарашено уставились на наследника.
