– Давай прекратим это! На моем месте ты поступил бы точно так же. У тебя есть свое правительство, у меня – свое. Давай кончим этот вздор. Последний раз спрашиваю: зачем ты приехал?
Теперь Роксбери заговорил по-другому:
– Я просто в восторге от твоей преданности Соединенным Штатам. Ведь Ливингстон ведет переговоры не только в отношении порта Новый Орлеан и свободного плавания по Миссисипи, но и в отношении всей Луизианы! – Он с удовлетворением заметил, как напряглось лицо племянника. Осознав то, что он услышал, Джейсон направил коляску к обочине и остановил лошадей. Обернувшись к Роксбери, он переспросил:
– Как, всей территории Луизианы?
– Вот именно. Скоро прибудет Джеймс Монро, и вместе с Ливингстоном они будут добиваться получения всей Луизианы. Наполеон, кажется, прислушивается к ним, если только это вообще не его затея. Он считает эту землю бесполезной, ему нужны деньги на войну с нами. Насколько я знаю Талейрана, тот предпочел бы колонизировать эту территорию, но вся власть у Наполеона, который жаждет войны!
Возможная перспектива того, что Луизиана, дикая, девственная Луизиана, отойдет к молодым Соединенным Штатам, ошеломила Джейсона. Но не потому только, что он был против самой идеи, хотя, если бы ему дали возможность выразить свое мнение, он сказал бы, что предпочитает видеть Луизиану независимой. Его поразило, что Франция может вступить в фактическое владение этой землей и будет вовлечена в крупнейшую аферу всех-времен – продаст территорию с огромным жизненным потенциалом, чтобы финансировать разрушительную войну в Европе! Бог мой, как же они ошибаются, если думают, что Штаты смогут выплатить ту неимоверно высокую цену, которую за нее заломят.
– Вам известна сумма, за которую они хотят продать землю?
– Мы слышали о семнадцати миллионах долларов.
– Да там просто нет такой суммы. Ее не набрать даже со всех Соединенных Штатов. – Джейсон взглянул на лукаво улыбающееся лицо дяди. – Откуда тебе известно о моих делах с Ливингстоном? Нет, постой, я понял. Нет ничего сложного: если у тебя в руках вся эта информация, значит, у тебя шпион в окружении Ливингстона.
Герцог молча пожал плечами, и Джейсон подумал, что, пожалуй, ему не дано вывести дядю из состояния его циничной отрешенности. Придется ждать, пока он не насладится лучами догорающего солнца и не захочет выложить причину своего приезда. Джейсон лениво откинулся на кожаное сиденье, скрестив на груди руки, а ногу в блестящем сапоге поставил на крыло коляски. Заметив этот маневр, герцог спросил:
– Надеюсь, теперь ты перестанешь видеть во мне врага и готов меня выслушать?
– Я готов тебя выслушать, что же касается оценки твоего поступка, обещать ничего не могу, – насмешливо парировал Джейсон.
Герцог удовлетворенно кивнул и тут же спросил, как выстрелил:
– С кем ты связан непосредственно – с Ливингстоном или с Монро?
Джейсон приподнял брови, но тоже ответил сразу:
– Я никогда не встречал Роберта Ливингстона, а Монро – друг Гая, и мы несколько раз встречались, точнее, он обедал у нас накануне моего отъезда в Англию, а также присутствовал на одной из моих встреч с Джефферсоном.
Роксбери наклонил голову, как бы подтверждая, что он располагает такими же сведениями, и, задержав взгляд серых глаз на надменном лице племянника, так похожем на его собственное, сказал:
– Значит, если ты представишь Монро план действий, он будет принят как подлинный и достоверный.
– Да, это так. Но, мой дражайший хитроумный дядюшка, если ты хочешь, чтобы я сыграл для тебя роль курьера, то сначала убеди меня, что твоя депеша будет достоверной и подлинной.
– Ну, разумеется, – с раздражением произнес герцог, – какие могут быть сомнения в этом вопросе. А ты сегодня же должен возвратиться со мной в Лондон, чтобы через несколько дней отплыть во Францию.
– Ничего не выйдет. – Услышал он решительный отказ племянника и так удивился, что утерял на минуту всякую спесь.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я не поеду в Лондон сегодня вечером! И не смогу пересечь Ла-Манш, пока не
улажу свои разногласия с Пендлтоном.
– Что за разногласия?
– М-м-м… я выплеснул ему в лицо стакан вина, а ему это не понравилось.
– Джейсон, разве я не говорил тебе, что мое терпение не бесконечно?
– Очень часто! – согласился с дядей племянник и, схватив поводья, развернул лошадей, чтобы вернуться в гостиницу. – Я повидаюсь с Харрисом и Бэрримором сегодня же вечером и буду настаивать на том, чтобы мы встретились завтра утром. Они-то будут ошарашены, но не могу же я отправиться в Париж, отложив дуэль с Пендлтоном. Итак, тебя устроит, если я приеду в Лондон послезавтра утром, при условии, что Пендлтон пойдет мне навстречу?
– Излишний вопрос. Разумеется, я предпочел бы, чтобы не было этого скандала с Пендлтоном, но поскольку он есть, то тебе нельзя уезжать во Францию, не разрешив ваш спор.
– Мне казалось, ты обрадуешься, узнав о дуэли. Только подумай, я могу убить Пендлтона, тогда тебе не придется выводить его на чистую воду и заманивать в ловушку.
– Не будь глупцом, – оборвал его лицемерную речь герцог. – Он может убить тебя. К тому же мне не нужна его смерть, мертвый, он не выведет меня на тех, кто покупает его информацию. Клайв сам по себе мелкая рыбешка!
Остаток пути они проболтали о пустяках, и Джейсону стало легче, когда его именитый дядюшка отбыл из гостиницы в Лондон.
Джейсон тут же отправился в поместье Браунли, нашел там Бэрримора и Харриса и незамедлительно направил их к секундантам Пендлтона – Филиппу де Кореи и Энтони Ньюхопу. Уже стемнело, когда они наконец договорились: дуэль произойдет на рассвете, на небольшой поляне недалеко от гостиницы. Пендлтон выбирает пистолеты.
При этом известии Джейсон довольно улыбнулся. Прекрасно! Бой на рапирах занял бы больше времени, что не входило в его планы. Совсем другое дело пистолеты – один меткий выстрел, и все закончено! Вполне вероятно, что он сможет прибыть в Лондон уже завтра вечером.
Джейсона заинтриговал разговор с герцогом; чем скорее он узнает, что дядя хочет от Монро, тем лучше.
Он заплатил по счету в гостинице и предупредил Нокса, что завтра утром уезжает. Джейсон с трудом удержал себя от желания потрясти хозяина гостиницы, расспросив его о покушении, о двух бандитах, но остановил себя. Если помимо Пендлтона кто-то хочет его смерти, он непременно повторит попытку, но на этот раз Джейсон будет настороже.
У себя в номере он удобно разместился в кожаном кресле, решив немного подождать – наверняка веселье в таборе начнется позже. Пьер уже предупредил Жака об их отъезде и начал укладывать вещи.
Пожалуй, неожиданное сокращение срока его пребывания в Англии только на руку.
Первая половина его плана выполнена – табун породистых кобыл уже на пути в Новый Орлеан, вторая партия с лошадьми для охоты и прогулок – их он перепродаст в Луизиане – прибудет туда через несколько недель. Джейсон собирался отплыть с последней партией, куда входили лошади, купленные в таборе: несколько кобыл с жеребятами и черный жеребец, на котором он ездил. Жаль, не удалось найти еще одного производителя, по-видимому, придется ограничиться этим.
Зато другое дело осталось невыполненным – он уезжает без невесты. И слава Богу! Хотя в глубине души Джейсон сознавал, что, пожалуй, отец прав – пора жениться и произвести на свет наследника. Джейсон ухмыльнулся, подумав, что и здесь он не нашел женщины, от которой бы ему захотелось иметь ребенка. К несчастью, такие, как маленькая цыганочка, при виде которой у него начинает частить пульс, скорей всего, способны наградить чужим ребенком!
Пьер принес вино на подносе и поставил рядом с креслом. Джейсон налил себе бренди и вдохнул его букет, прежде чем проглотить душистый напиток. Мысль его задержалась на том же предмете. В разных семьях ему были представлены молодые, прекрасно воспитанные девушки, к сожалению, похожие друг на друга, как две капли воды: чопорные, одинаково причесанные и одетые, с пустыми головками. Отличалась от них только Аманда Харрис. Что касается Элизабет, то ее не было в списке невест, он даже о ней и не вспомнил, что вызвало бы у нее ярость, узнай она об этом. Но, подумав об Аманде, он тут же вспомнил другое личико. Неясные его черты, возникшие перед ним в сумерках библиотеки, признаться, преследовали его с того самого бала у графини Маунт. Кроме того, ему казалось, что он видел его снова, но не мог вспомнить, где именно.
