Вообще, с набором людей в Тринидаде Кортесу повезло. Около сотни отчаянных храбрецов, участников похода Грихальвы, отдыхавшие в тех местах, записались в войско. Среди них были и благородные идальго – тот же Педро де Альварадо с братьями, Кристобаль де Олид, Алонсо Авила, Хуан Веласкес де Леон, родственник губернатора, Гонсало де Сандоваль…

Между тем губернатор Кубы никак не мог успокоиться. Он прислал в Тринидад старшему алькальду[15], своему шурину Франсиско Вердуго приказ сместить Кортеса и задержать экспедицию до выяснения всех обстоятельств. Растерявшийся Вердуго, получив предписание, решил посоветоваться с Диего Ордасом как наиболее близким к губернатору человеком. Тот, услышав о задержке и сообразив, чем это пахнет для него лично, помчался к Кортесу. Дон Эрнандо спокойно выслушал его и ничем не выдал радости – хвала Господу, губернатор, кажется, совсем потерял остатки разума, если упоминает о задержке! Капитан-генерал тут же собрал господ офицеров, на котором твердо заявил, что не намерен сдавать командование. Ни под каким видом! Тем более что никакой вины за собой он не знает, разве что иногда дает некоторые поблажки подчиненным. В подтверждение своих слов он зачитал пункты наставлений, которые получил от губернатора. Все предписанное он исполнял в точности, действовал в рамках закона и обычая. Даже захват беспалубной бригантины торговца Хуана Седеньо, которые вез с Ямайки хлеб и сало на кубинские рудники, нельзя считать пиратством, так как вышеозначенный Седеньо вместе с экипажем после доверительного разговора с капитан-генералом испытал горячее желание принять участие в таком богоугодном деле, как их славный поход. Охеда язвительно заметил, что бедному торговцу, лишившемуся всего груза, ничего другого не оставалось, однако дон Эрнандо спокойно заявил, что в таком опасном, одобренном королевскими властями на Эспаньоле предприятии он не может допустить, чтобы его храбрые солдаты голодали.

Что касалось других параграфов, среди коих на первом месте значилась проверка слухов об испанцах, подданных короны, томящихся у туземцев в неволе, далее разведка и по возможности точное навигационное описание побережья к северу от Юкатана, налаживание связей с местным населением, сбор сведений о них, поиск проходов в Амазонку – страну, населенную отважными женщинами-воительницами и богатую золотом, а также в неизведанный край «Mexico», где, по всем данным, расположено долгожданное Эльдорадо – капитан-генерал подтвердил, что будет неукоснительно соблюдать все указанные пункты. Особенно те, где говорится о правомочности применения чрезвычайных мер для создания запаса вооружения и провианта.

Потом он вновь вернулся к вопросу о поблажках и послаблениях. Этот недостаток, объявил Кортес, глядя на Охеду, он постарается исправить в самое ближайшее время. Он сумеет поставить дисциплину на должную высоту. Власти и решительности у него достанет.

Поговорить с Вердуго, по общему мнению, следовало Диего де Ордасу. Он дружески побеседовал с Франсиско, сообщил, что ничего предосудительного в поступках капитан-генерала не заметил. Потом напомнил алькальду, как много недругов у Веласкеса на Кубе, особенно после того, как тот попробовал устроить передел собственности. Недруги губернатора так и ждут, когда же Веласкес оступится, а в деле с Кортесом Диего, по-видимому, совсем потерял голову. Стоит только солдатам узнать о попытке сместить Кортеса, о предстоящей задержке экспедиции, они разнесут весь Тринидад к чертовой матери.

Вердуго со страха замахал на приятеля руками – он сам все понимает, но как об этом сообщить губернатору? Вот так и сообщить, посоветовал Ордас, при этом добавить, что для усмирения возможного бунта необходима военная сила, каковой у вас нет. Впрочем, как и у самого Веласкеса – большинство мужчин, владеющих оружием, записались в войско к Кортесу.

– Ох, Диего, Диего, – посетовал Вердуго, – должен признаться, я восхищаюсь доном Эрнандо. Это такой ловкач, каких свет не видывал. Слыхали, какую шутку он сыграл с городскими кузнецами? Кортес заказал им большую партию наконечников для пик и арбалетных стрел.

– В долг, конечно, – усмехнувшись спросил Ордас.

– Конечно, в долг, – вновь замахал руками Вердуго, – но не в этом дело. Кортес предложил им получить плату за свою работу, знаете с кого? С индейцев! Что вы думаете – эти болваны все, как один, завербовались в его отряд. То же самое сотворили и корабельные плотники!.. Люди помешались на золоте, все желают поучаствовать в дележке добычи. Никакого золота еще нет в помине, а они уже считают доходы. Как вам это нравится?

– Это еще что! – отозвался Ордас. – Его дружок Пуэртокаррера приглядел у кого-то из местных прекрасную чалую кобылу, отличного боевика. Встретив хозяина в городе верхом на коне, он поделился с Кортесом своей мечтой. Тот, недолго думая, срезал со своего новенького, роскошного камзола галуны из золота и предложил их владельцу за скакуна. Плата была не велика, но они сторговались!.. Пуэртокаррера прискакал в гавань на этом скакуне, все солдаты и моряки сбежались поглазеть на коня…

– Я и говорю, люди с ума посходили. Ладно, всякая рвань, но мастеровые…

Диего де Ордас поиграл бровями.

– Пока ему отчаянно везет, в нашем деле это первейшее достоинство. К тому же разумен – хотя держит дистанцию, но сверх меры не заносится. Франсиско, если рассуждать здраво, следует согласиться, что он пока ни разу не споткнулся. Вот когда промахнется… Напиши губернатору, что мы не спускаем с него глаз.

История повторилась и в поселке Сан-Кристобаль на северном побережье Кубы. Ныне это местечко называется Гавана. Местный вице-губернатору, очарованный Кортесом, получив приказ арестовать Кортеса и доставить под конвоем в Сантьяго, ответил, что захватить вождя среди преданной ему армии – бессмысленное и опасное дело.

Здесь к экспедиции присоединились Диего де Сота (но не Рохас Богатый), Франсиско де Монтехо и Хуан де Нахара (который не Глухарь).

К началу февраля вся флотилия за исключением кораблей под командованием Диего де Ордаса и Педро де Альварадо, заранее посланных к побережью Юкатана, к острову Косумель, где была назначено место встречи, – собрались у мыса Сан-Антонио. Здесь капитан-генерал обратился к войску с напутственной речью.

«…великая награда, – в заключение сказал он, – ждет вас. Но ее можно приобрести только беспрестанными и упорными трудами. Только тяжкими усилиями свершаются замечательные деяния. Слава никогда не была уделом лентяев. Я сам работал неутомимо и отдал на это предприятие все, что у меня было – и все из любви к славе, потому что это – благороднейшая награда для человека. Если же кто из вас предпочитает славе звонкую монету, то и это достижимо. Будьте только верны мне, и я сделаю вас обладателями сокровищ, каких свет не видывал, какие и во снах не могут привидеться вашим соотечественникам.

Нас мало числом, но мы сильны духом. Если вы не дрогнете в бою, то будьте уверены – Всевышний, никогда доселе не оставлявший испанцев без помощи в боях с неверными, и теперь защитит вас. Наше дело – дело правое. Осененные крестом идете вы в сражение…»

Слушали его молча, с угрюмыми, словно окаменевшими лицами. Над океаном во всю ширь вставала заря. Лиценциат Диас и отец Ольмедо сразу после окончания речи командующего грянули «Te deum». Солдаты и матросы подхватили разом. Выражения лиц их не изменилось, только кое у кого по обветренным, загорелым щекам потекли слезы. Капли терялись в бородах, легкие полнились под напором свежего ветра, так отчаянно задувавшего с востока. Золотые, с красными полосами по краям, украшенные королевскими коронами флаги; белые, с изображениями орлов, красные, с крестами; яркие штандарты гулко захлопали на мачтах; затрепетали вымпелы. Матросы помчались по вантам – скоро широкие паруса наполнились ветром, вода обильно, с шумом потекла вдоль бортов.

Корабли взяли курс на запад…