Кристина посмотрела на своего брата, и сердце предательски защемило. Она стала вспоминать, как пять лет назад он был здоровым целеустремленным и сильным парнем, мечтающим стать олимпийским чемпионом по спортивной гимнастике. Но один неудачно исполненный элемент программы разрушил все его мечты, закрыл путь к полноценной жизни. По крайней мере, пока. Но он не сдавался, и буквально за несколько лет благодаря физиотерапии встал на ноги, но, тем не менее, для него этого было мало.

Сейчас, родные люди, которые всеми силами поддерживали и Кристину, и Никиту, любимые родители, Татьяна и Михаил Климовы, приедут не в хороших и дорогих автомобилях, а в небольшом микроавтобусе. Точнее – внутри него. Точнее – внутри гробов, что находятся в нем.

Кристина натянула на голову капюшон от куртки цвета хаки. У неё были короткие темные волосы, неловко развивающиеся от ветра. На похороны их родителей приехало не так много народу, как она ожидала. Видимо их друзья и коллеги были такими же занятыми, как и ее родители при жизни. «Бизнес превыше всего», как говорил ее отец.

– Бизнес превыше всего, папа? Вот, посмотри теперь. Твоим друзьям даже некогда с тобой и с мамой попрощаться… Ты думаешь, это нормально, что твоих детей сейчас окружают цветы и прощальные открытки, а самых близких людей нет, и никогда больше не будет рядом? – Сказала Кристина, затем достала из куртки пачку «Marlboro» и закурила сигарету. Сзади подошел Никита, ударив костылем в лужу, он уставился на сестру.

– Слушай! То, что ты приехала из своего Задрищенска, или где ты там терялась все эти годы, на похороны наших родителей, еще не дает тебе право говорить такие слова! Это не они виноваты, что ты свалила из дома и бросила нас, это все ты. Это ты бросила нас! Ты нас бросила! Они искали тебя! Ненавижу! – Никита уткнулся ей в куртку, и тихо заплакал…

– Теперь я здесь, братик, я никогда тебя больше не брошу. – Выдохнув дым изо рта, она крепко обняла его и поцеловала в голову.

Испачкав свои белые кеды по пути, Виктор добрался до спорт школы. Она находилась практически в центре города. Конечно, первым делом он хотел попасть домой, но школа была по дороге, и он все-таки решил зайти, поздороваться со своим тренером. Здесь он провел свое детство и юность, занимаясь тем, что любил больше всего на свете, а именно боксом.

В этом спортивном зале он первый раз получил по лицу кулаком, первый раз дал ответный удар противнику. Здесь он нахватал столько подзатыльников от своего тренера, что и сосчитать трудно. Он был молодой, импульсивный, энергия так и хлестала из него. Виктор посмотрел на это здание, и внутри все начало гореть. Обрывки воспоминаний накатывали волной. Хорошие, плохие, но все же это его память. Как бы тяжело ему здесь не было, но он всем сердцем любил это место. Здесь были первые поражения и неудачи, но здесь были и первые победы.

Виктор открыл дверь и вошел внутрь. Недалеко за столиком сидела все та же Наталья Андреевна, выполняющая роль консьержки. Дверь за Виктором захлопнулась, и она подняла на него взгляд. Этой женщине было около пятидесяти лет. Все такие же крашеные в красный цвет волосы, на плечах шаль, чтоб не простыть от сквозняка. Она надела очки, которые висели у нее на груди, взглянула на парня и сразу же узнала в нем Виктора.

– Какие люди! – Немного с хрипотой сказала женщина.

– Да уж какие есть, Наталья Андреевна. А вы все хорошеете с каждым годом, я смотрю.

– Виктор Мечников, а ты все также льстить будешь пожилой женщине!

– Да какая же вы пожилая? В самом расцвете лет своих.

– Да, да. Ты как всегда. Давненько тебя видно не было, сколько? Года два, три?

– Почти пять, Наталья Андреевна. – Виктор снял сумку с плеча и поставил на скамейку.

– Где пропадал-то столько времени? На заработки ездил? Женился небось.

– Да куда мне, вы что. Рано еще Наталья Андреевна, рано. Не дорос видать еще.

– Да куда же рано-то. И так уже под тридцать небось. Пора уже, Витя, пора.

– Ну, как только так сразу, Наталья Андреевна. Сергеич-то на месте, тренирует? Учит молодняк уму разуму?

– Да помер он, Витя, – скрещивая пальцы, ответила женщина. – Уже как год. Сердечко не выдержало. Да и куда там, здоровья-то совсем не было уже. Так и скончался, года до юбилея не хватило. В этом году шестьдесят было бы. Похоронили рядом с женой его, с Мариной, на нашем кладбище. Ты был у нее на могиле, она ведь у тебя учительницей русского языка в школе была? Так что если захочешь навестить, то найдешь. Жаль его… Хороший мужик был. Таких сейчас редко встретишь.

Виктор стоял в оцепинение и ничего не говорил. Он даже не знал, как на это отреагировать. Раньше он никогда не терял близких людей. А Кирилл Сергеевич был для него как отец. Все то время, пока его не было в городе, он очень по нему скучал, но ни как не осмеливался позвонить или написать.

– Здоровья вам, Наталья Андреевна. – После этих слов Виктор поднял свою сумку со скамьи и отправился к выходу.

Дождь вперемешку с градом сдавали свои позиции и вскоре вовсе утихли. Те немногие из близких Климовых, что приехали на похороны, стали собираться кучками возле могил. Мужчины одетые в брендовые костюмы, их дамы в дорогих дизайнерских платьях черного цвета, для поддержания траура. Все тихо шептались и скорее всего уже с нетерпением ждали окончания церемонии, чтобы быстрее вернуться к своим делам. Только Кристина и Никита не могли оторвать глаз от белой ткани, что своим цветом разрезала серо-желтый колорит этой атмосферы. По этой ткани спускали вниз гробы, в которых находились их родители. Те, кто всеми силами поддерживал своих детей в горе и радости.

Люди подходили и бросали мокрую и вязкую землю. И только их дети никак не могли решиться на это. Ведь это означало конец. Всё. После этого, их закопают землей, и о них останется только память. Кристина взяла в руки горсть, подошла к могиле, и из ее глаз потекла слеза. Всего одна. Как одинокая странница в пустыне, эта капля пробежала по ее щеке.

– Я вас не забуду, – шепотом проговорила она и бросила землю на крышки гробов.

Никита, посмотрел на свою сестру и собрал все силы. Он вытер слезы с лица, плотно взяв руками костыли, подошел к могилам и бросил две горсти. Сначала в одну, затем в другую. Слова он так и не произнес, окружающим его людям оставалось лишь гадать, что творилось в голове молодого парня.

Рабочие похоронного бюро начали закапывать могилы. От вида лопат, плотно впивающихся в землю, Никите становилось все хуже. С каждым их движением он чувствовал, что частичка его прежней жизни исчезает. Теперь все изменится. Больше нет любящих людей, что будут следить за его оценками в школе, искать клиники, которые смогут поставить его на ноги. Не будет матери, которая контролировала рацион их семьи, она не станет ворчать каждый раз, когда они с отцом съедят что-то жирное или вредное.

Все эти мысли убивали его изнутри. Но, осмотревшись по сторонам, он увидел человека вдалеке. Парень стоял на коленях возле двух могил и тихо плакал. На нем была жилетка, белые кеды испачканные глиной и грязью и спортивная сумка. Сейчас Никита начал понимать, что он не один в этом мире кому в эту секунду так плохо, что хочется умереть. У того парня так же погано на душе, как и у него. А значит, он не одинок.

Усталые деревья под напором ветра скидывали свои листья, как ненужный балласт. Двери машин стали захлопываться, и присутствующие начали разъезжаться. Каждый отправлялся по своим делам, возвращаясь в повседневные заботы. Напоследок они оставили горькие слова об утрате родителей, и свои визитные карточки.

Никита ненавидел их. Он ненавидел их всем сердцем и душой за то, что все они были неискренними и лживыми. Он хотел плюнуть в их лица, но что-то сдержало его, и он просто сел в машину, со всей силы хлопнув дверью. Глазами он снова искал того парня со спортивной сумкой, но тот уже исчез. С другой стороны открылась дверь и в автомобиль села его сестра. Водитель завел двигатель, и они тронулись с места.