Медленно подойдя к Дэну я резким движением опрокинула его с кровати на противоположную сторону, лицом вниз. Он глухо вскрикнул, но продолжал упорно молчать, словно партизан. Что же, «злобная мегера» в игре. Я, если честно с самого начала предполагала, что этим всё и кончится.
Я подошла к кофейному столику, поставленному к окну. На нём лежал инструмент, мною предусмотрительно принесённый, использовать который, мне не хотелось бы вообще. Но, раз обстоятельства требуют, то…
Это были самые обычные щипцы для завивки волос. В привычной жизни вряд ли кто усмотрел бы в них пыточное приспособление. На использование их в таком свете меня толкнула моя собственная, совершенно нечаянно, обожжённая ладонь. Когда меня отрядили к Дэну в хранители, дом мой не имел фактически ничего нужного современной девушке (я имею ввиду для наведения красоты). И я решила докупить кое-какие предметы. Первыми из них была, естественно, неразлучная и взаимоисключающая пара: «утюжок» для выпрямления и щипцы для завивки волос. Решив протестировать их я не уследила и они очень сильно перегрелись, ну и уроком, о недопущении таких случайностей мне послужили больно обожжённые пальцы левой руки. Как вы поняли, Дэну я завивать собралась отнюдь не волосы, за то цилиндрическая форма щипцов натолкнула меня на определённые мысли…
Дэн продолжал лежать по ту сторону кровати, ругаясь и тщетно пытаясь перевернуться. Забрав инструмент со столика я решительно вернулась к подопечному и включила щипцы в розетку над его кроватью. Потом поспешно оседлав лежащего на животе Дэна (который, к слову сказать не успел и пикнуть), я припустила с него штаны и приложив к оголённой заднице, начавшие нагреваться щипцы, проговорила:
-Как, уважаемый, будем рассказывать о своей проблеме? – я сильнее вдавила плойку. – Или это до сих пор слишком личное? – До меня донеслось глубокое озлобленное дыхание Дэна. Похоже, что он всё ещё видел смысл в своей упёртости.
Уважаемый читатель, только не надо обвинять меня в живодёрстве! Мне самой не очень-то нравится то, что я вынуждена была сделать. В конце концов это ведь всё равно должно было обернуться благом в первую очередь для него самого. Вы можете сказать: «Ты же видишь, что он не хочет говорить. Пострадавшие когда-то от чего-то люди имеют полное право молчать, у них ведь тяжёлые душевные раны…». Но сами подумайте, лучше если он умрёт просто так? Даже душевные раны поболят и перестанут. Мне ведь нужна всего лишь история его проблемы. Мне бы только понять, из-за чего стоит отказываться от дара и я бы его убедила…
Тем временем, щипцы, полагаю начали припекать уже серьёзно, но Дэн всё равно продолжал молчать с ослиным упрямством. Как же хорошо, что я заранее догадалась о его терпении и упёртости. Что же, своими выкрутасами он развязывает мне руки.
Я поёрзала у него на ногах устраиваясь поудобнее. Дэн сдавленно прошипел очередное проклятье, поминая всех моих предков вплоть до пещерных людей. Я даже пару новых слов узнала.
-Мальчик, мальчик, - сказала я прицокивая языком. Ну, «мальчик» это для пафоса сказано. Он мне в братья старшие годился. – Что же ты делаешь, зачем упираешься? Просто скажи, почему дара боишься, и всё. И никогда меня больше не увидишь. А если продолжишь упрямиться, то я выпытаю из тебя правду. – Сказав последнюю фразу я, несомненно, блефовала, но ему-то откуда это было знать?
-Выпытывай, я ничего тебе не скажу! – По всей видимости, Дэн думал, что я не распознаю в его голосе пустой бравады. Уже недалеко, то мгновение, когда я узнаю всё, что мне нужно. И даже чуть больше.
- Милый мой дружок, на кого ты учишься? А, погоди, не отвечай, я, кажется, вспомнила. Ты – журналист, верно? Верно. Как жаль, что не историк. Если бы ты им был, то мне не пришлось бы рассказывать тебе что это за метод пытки, именуемый «груша». И что он делает с человеком тоже. - Я говорила нарочно медленно, чтобы у него было время «пофантазировать» на тему того, что я грозилась с ним сделать. Ведь, как известно, нет худших пыток, чем те, что может придумать наше воспалённое воображение. – Так вот, это когда штука такая, похожая по форме на грушу, вводится в одно из отверстий человеческого тела. Но «груша» состоит из листовидных острых сегментов и, когда её «лепестки» раскрываются, как ты думаешь, что происходит с человеком? - Дэн заметно занервничал и вновь попытался скинуть меня, но надо ли говорить, что у него ничего не вышло? Тем временем, я продолжила. – И как ты уже догадался, роль сего прекрасного инструмента сыграют эти шикарные щипцы. Только они ещё и горячие, очень. – Я оторвала плойку от Дэнова зада и, думаю, вы уже догадались, куда мне пришло в голову её засунуть. Подопечный бешено забился, дёргаясь без всякой последовательности и неожиданно вскричал:
-Ладно, я расскажу всё что ты хочешь знать, только ради всего святого, слезь с меня и развяжи!
-Ну развязывать я тебя пока не буду, ты плохо себя вёл, а слезть – это ты заслужил. – Я произнесла эту фразу неспешно, чтобы он понял, кто хозяин положения. К своему стыду вынуждена признаться, что мне понравился тот маленький спектакль, который был устроен. Как же смерть меня испортила! Постепенно становлюсь садисткой. Надо с этим что-то делать.
-Ну хоть на переверни, а? – жалобно протянул Дэн. Эту просьбу я выполнила, слегка ослабив верёвку, которая удерживала его руки вместе, за спиной. – Пожалуй, мы не с того начали. Я ведь даже не знаю как тебя зовут.
-Ангелина. – ответила я, присаживаясь на кровать, с которой его скинула. Дэн лежал у моих ног, на спине. Его взгляд больше не полыхал яростью, не был затуманен алкоголем, который он употреблял в огромных количествах после совсем не ласкового расставания с Адой. Просто совершенно пустой.
-Значит, ты у нас Геля? – с лёгкой улыбкой спросил Дэн.
-Не смей меня так называть! – Тут же вспылила я. – Я – Лина, а ни какая ни «Геля»!
-Ладно, раз не нравится, буду называть так, как скажешь. Так что конкретно ты хочешь узнать? Почему я отказываюсь от дара? – Я молча кивнула. – Ага, значит слушай. Всё случилось шесть лет тому назад. Мы с моим покойным старшим братом, пока жили в селе очень любили вместе рыбачить и вообще, были очень дружны. Секретов друг от друга у нас не было. Но однажды я увидел его с девушкой. Очень красивой. Когда мне захотелось узнать кто это он внезапно испугался и наотрез отказался мне отвечать кто она и какие у них могут быть общие дела. Но через некоторое время он мне сам рассказал, что принял магический дар и эта девушка его наставница, помогающая им овладеть. Я, естественно, не поверил и решил, что он меня как обычно разыгрывает и даже более того – обманывает. Оказывается, у него был дар к левитации и после нескольких демонстраций я поверил ему. – Здесь Дэн немного помолчал. Потом глубоко вздохнул и продолжил. – Была как раз ранняя осень и погода стояла едва ли не жаркая, а перед этим целых две недели капали тёплые грибные дожди, ну мы и намылились в лес, за грибочками. Вот только нашли мы там совсем не грибы. Когда я и брат зашли поглубже в чащу, к нашему любимому месту рыбалки и тихой охоты – озеру, то увидели там стоящую на берегу девушку. Она была в чёрном платье. – Дэн издал нервный смешок.- Девушка это я пожалуй через чур хватил, девчонка, лет этак тринадцати. Лица её я не помню, к великому моему сожалению, иначе отыскал бы её и собственноручно придушил.
Я хотела слушать не перебивая, но это оказалось выше моих сил. За что можно придушить девчонку в чёрном платье? Чего она могла такого сделать? Ясно ведь, как день, что это представительница какого-то магического ордена, вот только какого?
-А что произошло дальше?
-На меня эта девчонка не обращала внимания, она говорила с братом. Она сказала ему, достав тонкий кинжал со змееподобным лезвием: «Я готова принять твою исповедь, и да клянусь именами Вышних Матерей, что тайна твоя уйдёт вместе со мной в бездну, из коей я пришла, но если на то твоя воля я передам это знание кому ты укажешь». Я запомнил слова этой клятвы, они врезались мне в память. С тех пор они как клеймо. После чего она надрезала себе руку лезвием. Кровь стала капать на землю неестественно медленно, как патока. Но там, где падала капля вырастал изящный белый цветочек. Брат сказал ей, что секретов у него нет и тайных знаний тоже. На это девчонка в чёрном ответила, что она уходит без тайны, но на смертном одре он пожалеет о своём отказе. – Дэн тяжело вздохнул, закрыл глаза и замолчал. Я уж думала, что он мне больше ничего не скажет, но ошиблась. Он внезапно заговорил. Его голос стал изломанным от боли и бессильной злобы, которые были почти осязаемыми.
