Ну а потом нет ничего мудреного в том, что из такого детства выходят революционеры, подпольщики, которые борются с такой жизнью. Он обожал мать, всегда был к ней очень привязан. Позже писал ей очень нежные письма. Вы, наверное, видели их в архиве. Они всегда начинались словами: «Мама – моя…»
Из «Фонда Сталина»:
«16 апреля 1923 года. Мама – моя!
Здравствуй!
Будь здорова, не допускай к сердцу печаль. Ведь сказано: «Пока жив – радовать буду свою фиалку, умру – порадуются черви могильные…»
Твой Сосо».
«1 января 1923 года.
Мама – моя!
Здравствуй! Живи десять тысяч лет.
Целую. Твой Сосо».
«26 февраля 1923 года.
Мама – моя!
Твои письма получили.
Желаю здоровья, твердости. В ближайшее время увидимся. Живи тысячу лет.
Целую. Привет от Нади.
Твой Сосо».
«3 апреля 1924 года.
Здравствуй мама – моя.
Как поживаешь, как чувствуешь себя? Почему нет от тебя письма. Надя шлет привет.
Целую. Твой Сосо».
«25 января 1925 года.
Здравствуй мама – моя!
Знаю, ты обижена на меня, но что поделаешь, уж очень занят и часто писать тебе не могу. День и ночь занят по горло делами и поэтому не радую тебя письмами.
Живи тысячу лет. Твой Сосо».
«25 июня 1925 года.
Привет маме – моей!
Как живешь и здравствуешь? Тысячу лет тебе жизни, бодрости и здоровья. Я пока чувствую себя хорошо.
До свидания. Привет знакомым.
Твой Сосо».
«25 апреля 1929 года.
Здравствуй мама – моя!
Как живешь, как твое самочувствие? Давно от тебя нет писем, – видимо, обижена на меня, но что делать, ей Богу, очень занят.
Присылаю тебе сто пятьдесят рублей – больше не сумел. Если нужны будут деньги, сообщи мне, сколько сумею, пришлю. Привет знакомым.
Надя шлет привет. Живи много лет.
Твой Сосо».
«16 сентября 1930 года.
Здравствуй мама – моя!
Как живешь, как твое здоровье?
Недавно я болел. Теперь чувствую себя хорошо. Надя уехала в Москву. И я в ближайшее время уеду в Москву. Живи тысячу лет.
Твой Сосо».
«22 декабря 1931 года.
Здравствуй мама – моя!
Письма получил. Хорошо, что не забываешь нас. Я, конечно, виноват перед тобой, что последнее время не писал тебе. Но, что поделаешь, много работы свалилось мне на голову, и не сумел выкроить время для письма.
Береги себя. Если в чем нуждаешься, напиши. Лекарства принимать надо. Будь здорова, бодра!
Я чувствую себя хорошо.
Живи тысячу лет.
Твой Сосо».
«29 сентября 1933 года.
Здравствуй мама – моя!
Как чувствуешь себя, как живешь?
Твое письмо получил. Получил также варенье, чурчхели, инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет.
Приятно, что чувствуешь себя хорошо, бодро. Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю выдержу. Не знаю, нужны ли тебе деньги, или нет…
На всякий случай посылаю тебе пятьсот рублей. Присылаю также фотокарточки – свою и детей.
Будь здорова, мама – моя!
Не теряй бодрости духа!
Целую. Твой сын Сосо.
Дети кланяются тебе. После кончины Нади, конечно, тяжелее моя личная жизнь, но, ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».
Из интервью Светланы Аллилуевой:
«В 1934 году меня, Василия и Якова повезли в Тбилиси, чтобы повидаться с бабушкой Екатериной Георгиевной. Я помню, у отца даже была фотография, где мы вчетвером. У бабушки мы провели всего полчаса из недели, которую были в Тбилиси. Она занимала маленькую комнатку с низким потолком и подслеповатым окном на первом этаже какого-то старинного дворца с парком. В углу стояла железная кровать, на которой сидела старая женщина. Она обнимала нас сухими морщинистыми руками, говорила что-то ласковое по-грузински. Яша переводил нам, отвечал ей. Мы с Васей стояли молча. Я запомнила, что глаза у нее были светлые, а голова повязана платком. Но отец говорил, что она была рыжая, что в Грузии считается красивым. Мы остановились в доме Берии, и его жена Нина пришла с нами к бабушке. Мне показалось, что они ненавидели друг друга. Бабушка все время вытирала глаза, протягивала нам на блюдечке какие-то леденцы. Комната была полна старух в черном, пришедших на нас поглазеть. Они говорили, что я очень похожа на Екатерину Георгиевну. Такие же веснушки, такая же рыжая. В комнате пахло сушеными травами, которые лежали на подоконнике. А по лицу бабушки все текли слезы. Мне тогда и десяти лет еще не было, но до сих пор отчетливо помню каждую деталь. Больше всего удивило, почему он так бедно живет, занимая лишь одну комнатку в этом огромном дворце. А такую страшную железную кровать я видела вообще первый раз в жизни. Мне кажется, что у бабушки были свои принципы. Она прожила строгую, тяжелую жизнь, честную жизнь. Ее твердость, строгость к себе, пуританская мораль перешли к отцу. Больше я бабушку не видела.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
