Странно, весь вечер они о чем только не разговаривали, обо всем на свете. Но он так ничего о ней и не узнал. С кем она живет? Может, с родителями? Поэтому и к себе не пригласила? Или у нее есть муж, дети? И, между прочим, он так и не спросил у нее номер телефона. А она не предложила. И придется ему, чтобы увидеть Инну, снова ехать к ней на работу. Только не факт, что она этого хочет. Иначе бы…

Денис повернулся и поплелся назад, чтобы попытаться поймать на улице такси. Надо скорее вернуться домой, принять горячую ванну и выпить коньяку — он легко простужался. А потом забраться под теплое одеяло и спать. И в общем-то надо бы выкинуть из головы эту девчонку. Совсем она не в его стиле. Ну, миленькая, да, ничего не скажешь. Но… С ней не получится так, как он привык — легко, без взаимных обязательств, встретились — разошлись. К чему эти сложности? Ради того, чтоб было с кем в старости под ручку пройтись? Да, может, он до старости еще и не доживет. Мало ли. У состоятельных людей жизнь нервная и опасная.

Все, решено. Эксперимент не удался. Что же делать, жизнь — это череда неиспользованных возможностей. Завтра можно будет позвонить Ирочке. Они, правда, уже месяца три не виделись, но, даже если она и завела еще кого-нибудь, вполне сможет и для него вечерок выкроить. По обычной схеме: ночной клуб — и к ней домой. Все просто. Ну, подарит ей очередные сережки. Так просто она денег не берет, делает вид, что порядочная. Почти…

Ну вот, словно гора с плеч. Он даже насвистывать начал что-то залихватское. А потом вдруг понял, что идет совсем в другую сторону. Обратно идет.

Это глупо было, конечно. Не просто глупо — смешно, обхохочешься. Но уверенность появилась такая, что и паровозом не сдвинешь. Вот уйдет он сейчас — и все. И никогда больше ее не увидит. А даже если и увидит, то все равно ничего из этого не выйдет путного. Зато если выдержит, высидит до утра под дождем и на ветру, вот тогда все у них будет хорошо. Лучше не придумаешь.

Так долго время никогда еще не тянулось. Денис даже подумал, что часы приказали долго жить. Вечная ночь, вечный дождь и вечный ветер. Мокрая, ребристая скамейка.

«Идиот! — пел в уши насмешливый голос. — Что ты тут высиживаешь? Иди домой, в тепло!» — «Нет! — уперся Денис. — Не уйду!» И даже в скамейку вцепился, словно кто-то пытался увести его силой.

Начало светать, появились собачники. Смотрели на него с удивлением: сидит под дождем какой-то придурок, дрожит и на дверь подъезда таращится. Как уж медленно ползло время ночью, но теперь оно и вовсе остановилось. Инна не появлялась.

Может, у нее выходной сегодня, думал Денис. Может, она заболела. Ладно, жду до половины девятого, и все, решил он.

И точно в последнюю минуту, как в кино, дверь открылась в очередной раз. Черный плащ, клетчатый зонтик в руке — она!

Бледная, глаза покрасневшие, ни тени косметики, волосы кое-как в хвост стянуты. Увидела его и замерла. А потом бросилась к нему, обняла, заплакала.

— Ты что, всю ночь здесь просидел? — спросила, всхлипывая.

— Да, — сознался Денис и счастливо чихнул. Теперь ему уже казалось, что просидеть вот так ночь под дождем — это полная ерунда. Он и больше вытерпел бы.

— Ты же заболеешь! Ты весь мокрый. И дрожишь.

Дениса и правда здорово знобило.

— Пошли! — Инна взяла его за руку и потащила к крыльцу.

— К тебе?

— Ко мне. Тебе надо на работу?

— Позвоню, скажу, что заболел.

Они поднялись на пятый этаж. Инна открыла дверь — металлическую, обитую обманчиво скромными некрашеными реечками.

— Проходи! — Она втолкнула его в прихожую, переходящую в просторный холл, включила свет.

— Ничего себе! — огляделся по сторонам Денис. — Да здесь можно в футбол играть. Или на велосипеде ездить. И вообще… Стильно. Дерево, панели.

— Мне больше нравится словечко «концептуально», — усмехнулась Инна. — В него тоже можно все что угодно впихнуть без риска обидеть. А велосипед у меня есть. Тренажер.

— Ты одна живешь?

— Одна. Наверно, удивляешься, почему в таком случае вчера не пригласила?

Она сняла плащ, скинула туфли, ловко стащила с Дениса мокрую ветровку, ногой подтолкнула ему войлочные тапки огромного размера и убежала куда-то с ветровкой в руках.

— Я сейчас! — крикнула издали. — Проходи в комнату.

Интересно, в какую, подумал Денис. В холл выходили три абсолютно одинаковые резные двери. Коридорчик убегал за угол — там, надо думать, находились кухня и ванная. Надо же, паркет в прихожей. Хотя нет, это ламинат такой крутой, с первого взгляда и не отличишь. Надо себе в квартиру тоже такой поискать. И светильники очень ничего, скромные и элегантные. И решетки на стенах, по которым ползут лианы. Со вкусом у девушки явно неплохо. Или дизайнер поработал? Тогда надо попросить координаты.

Денис приоткрыл левую дверь. Это оказалась спальня. Широкая кровать, застеленная пушистым зеленым покрывалом, шкаф-купе, трюмо с мягким пуфиком. На полу — ковер с переплетением зеленых и коричневых листьев. Маленький телевизор на тумбочке. И целый подоконник кактусов, некоторые даже цвели. Чисто и аккуратно, только черный кружевной бюстгальтер предательски свесился со стула, сплетничая, что гостей здесь сегодня не ждали.

Он закрыл дверь и пошел направо, в гостиную. И здесь ему тоже понравилось — сочетание жемчужно-серых, бледно-розовых и бежевых тонов, просторно и вместе с тем уютно. Он хотел уже сесть в большое кресло, которое так и манило в свои объятья, но вспомнил про насквозь мокрые джинсы и остался стоять, переминаясь с ноги на ногу.

— Вот, надень, — вошла Инна и протянула ему мужской спортивный костюм, не новый, но чистый и даже отглаженный. — Думаю, влезешь. Да не смотри ты так, это моего папы.

— А что скажет папа? — Денис взял костюм и подумал: что лучше — пойти в ванную, попросить ее выйти или… или пусть она сама решит, что лучше. Трусы у него, слава богу, приличные, майка и носки тоже, за фигуру краснеть не приходится. Вот только мокрое все.

— Папа ничего не скажет, — вздохнула Инна. — Он умер. Погиб два года назад. В автокатастрофе. И мама тоже. Папа дипломатом был, в Москве работал, в МИДе. За границу часто ездил. Я это говорю, потому что некоторые приходят сюда в первый раз, видят все это, ну и… начинают, как говорится, мыслить в меру своей испорченности. Либо я активно беру взятки, либо… Ну сам понимаешь.

Хорошо, что она об этом сказала, подумал Денис. Не надо спрашивать самому.

— Послушай, да у тебя температура! — Инна подошла к нему, маленькой прохладной ладонью легко коснулась лба. — Вот дурачок! Знаешь что, давай сюда костюм.

— И иди на фиг? — усмехнулся Денис.

— Ну, примерно. Я сейчас тебе постелю и пижаму дам. Тебе надо согреться и выспаться. А там видно будет. А я пока на работу съезжу. Ключи от сейфа отдам, отпрошусь.

— А не боишься? Вдруг я какой-нибудь мошенник? Вынесу все, что не прибито.

— А ты забыл, что у нас все твои данные имеются?

— А вдруг это липа?

— А тогда так мне и надо, — засмеялась Инна. — Чтобы варежку не разевала. Иди душ прими погорячей. Кофе будешь?

— Ага! И пожевать что-нибудь. Знаешь, как говорят? Дайте попить, а то так есть хочется…

— Что и переночевать негде. Так?

Она зашла в третью комнату, видимо, бывшую спальню родителей, достала из шкафа теплую мужскую пижаму, а из тумбочки — большое махровое полотенце.

— Ванная — там. Вперед.

Мылся Денис долго. Все-таки он сильно продрог, и теперь вылезать из-под горячей воды не хотелось. Наконец выбрался из ванны, вытерся, натянул пижаму. Развесил промокшую одежду на полотенцесушителе, но потом передумал и перевесил джинсы и свитер на веревку над ванной — чтобы подольше сохли. Не выгонит же она его из дома в мокром, в самом деле.

Инны уже не было — он и не слышал, как она ушла. В гостиной перед разобранным и застеленным диваном стоял столик на колесиках, а на нем кофейник, бутылка коньяка, лимон, сахарница и тарелка с бутербродами. И омлет с сыром, накрытый металлической крышкой.