В этот день Боб едва мог дождаться закрытия музея. Прикладывая ладонь к яйцу, он несколько раз убедился, что постукивание внутри продолжается. Он с возрастающим нетерпением снова и снова посматривал на часы. Когда он потом взял свой велосипед у Текльтонов, ему с большим трудом удалось скрыть желание, как можно скорее поехать домой. Но Энди, кажется, все-таки что-то заметил, потому что посмотрел на друга и спросил:

— Что-то ты сегодня очень торопишься. Может, что случилось?

— Нет, нет,— заверил Боб и тут же стал прощаться.— Мириам хотела сегодня пойти к своей золовке, чтобы помочь ей раскроить новое платье. Итак, до завтра.— Поблагодарив Долли еще раз, уже от имени Мириам, за вчерашнюю клубнику, он уехал.

Его жена была немало удивлена, когда он достал из сумки вчерашнее яйцо.

— Оно не понравилось? — спросила она доверчиво.

Клиффорд осторожно положил допотопное яйцо на

кухонный стол, предохранил его двумя посудными полотенцами от падения, велел Мириам сесть и заявил:

— Мири, я должен открыть тебе большую тайну. Тайну исторического значения. То, что ты здесь видишь, это не цементное яйцо, которое я вчера сделал, а настоящее яйцо бронтозавра из музея!

Она посмотрела на него, не понимая.

— Настоящее яйцо? Как же так?

Боб кивнул и продолжал:

— Ты не волнуйся, я тебе сейчас все объясню. Но сначала положи руку на яйцо.

Помедлив, она уступила его требованию, несмело положила свою маленькую ладонь на яйцо и через несколько секунд испуганно отдернула ее.

— Боже мой, Бобби! Что это значит? — прошептала она, словно боясь, что ее услышат.

— Это значит, уважаемая миссис Клиффорд, что в этом каменном яйце проснулась жизнь! Невероятно, но факт! Когда я случайно это заметил, тоже не поверил своим глазам, не смел довериться своим рукам, но чудо действительно свершилось. В этом яйце шевелится зародыш бронтозавра! В первое мгновение я хотел сообщить о своем открытии руководству музея, но потом мне пришла в голову блестящая идея. В музее яйцо часами освещалось солнцем, причем стеклянный колпак, под которым оно лежало, действовал как зажигательное стекло. Естественное солнце мы заменим электрической рефлекторной лампой и доведем процесс развития зародыша до конца. Ты понимаешь, что это значит, Мири? В один прекрасный день, который несомненно войдет в историю, мы подарим современникам живого бронтозавра!

Мириам озабоченно покачала головой.

— Не знаю, Боб, хорошо ли это кончится... Тебя не накажут, если скроешь это дело?

— Эх, глупышка! Кто посмеет наказать смотрителя музея Роберта Клиффорда, человека, открывшего живого бронтозавра и вырастившего его?! Напротив, Мири, мое имя станет известным во всем мире. Репортеры газет и операторы телевизионных компаний будут ломиться в наши двери, будут предлагать сотни, что я говорю, тысячи фунтов за одно интервью, нас с тобой будут показывать вместе с бронтозавром на экранах всего мира...

Клиффорд вошел в азарт, вдохновляясь соблазнительными перспективами, которые возникали мысленно перед его глазами.

— И в первую очередь ученые, Мири. Зоологи! Палеонтологи! Они созовут всемирный конгресс и пригласят нас с тобой, чтобы мы подробно рассказали о том, как все произошло.

Он, вероятно, еще долго наслаждался бы этими видениями, если бы их не прервал мелодичный звук дверного звонка. Они оба вздрогнули, словно попались в нечестных поступках. Неужели проделка с яйцом уже открылась? Боб первый взял себя в руки, схватил яйцо, отнес его быстро в спальню, недолго думая, сунул его под одеяло широкой супружеской кровати. Мириам подождала, пока он вернулся, и пошли открывать.

Но это был только почтальон, который принес телеграмму-молнию. Мириам смущенно поблагодарила, развернула телеграмму дрожащими пальцами и прочитала подошедшему Бобу краткий текст. Вильям, ее сын от первого мужа, сообщал: «Поздравляем после двух внучек первым внуком зпт продолжателем рода тчк вес три зпт четыре кило тчк Джейн чувствует себя хорошо тчк ура тчк».

Мириам облегченно вздохнула, а Боб удивился:

— Три тысячи четыреста граммов! Почти столько же, сколько яйцо бронтозавра! Если это не хорошее предзнаменование, я готов проглотить корабельный якорь вместе с цепью!

Мириам слегка шлепнула его по тубам.

— У тебя в голове только это яйцо. Ты меня хоть поздравь. После двух девочек наконец крепкий мальчик!

— С удовольствием,— с готовностью заявил Боб, обнимая свою женушку и целуя ее. Она, смеясь, вырвалась из его объятий и теперь уже сама вернулась к прерванному разговору.

— Давай обсудим, где устроим гнездо для этого гигантского яйца.

За ужином они решили, что самое подходящее место — подвальная прачечная, где можно скрыть яйцо от случайных глаз. После чая Боб принес из сарая деревянный ящик, положил туда старое одеяло и поместил яйцо на мягкую теплую подстилку. Мириам принесла рефлекторную лампу. Боб подвесил ее на низкий потолок, включил и отрегулировал так, чтобы ее лучи падали на яйцо.

После короткого молчания у импровизированного гнезда Мириам тихо сказала:

— А сможет ли он вылупиться? Эта каменная скорлупа...

— Вылупится,— ответил Боб уверенно.— Если нужно, мы ему поможем.

Она посмотрела на него и весело съязвила:

— Роберт Клиффорд в качестве акушерки, в роли повивальной бабки бронтозавра!

Тут они оба рассмеялись и в мире и согласии вышли из подвала. В следующие дни и недели Роберт и Мириам внимательно следили за яйцом, заботились о том, чтобы оно не перегрелось. С радостным волнением они отмечали, что оно становится все «живее», а его колебательные движения все сильнее. В последнюю субботу августа Мириам встретила Боба с заметным возбуждением, повела его сразу в подвал и указала на одну из трещин в скорлупе, которая шла как раз посредине упомянутой уже зарубки.

— Посмотри Боб, она стала шире!

Клиффорд тотчас увидел, что трещина действительно расширилась на два-три миллиметра. Он взял яйцо из ящика и приложил ухо к шершавой скорлупе. Ему показалось, что он слышит слабый писк. Мириам последовала его примеру и кивнула утвердительно. Она тоже услышала шорох.

— Боб, — прошептала она,— я думаю, уже пора.

Клиффорд положил обе ладони на яйцо и четко ощутил, что внутри что-то шевелиться.

- Да, кажется, он хочет выбраться, но не может проломить окаменевшую скорлупу, — подтвердил он сиплым от волнения голосом. — Не спускай с него глаз, Мири. Я сейчас вернусь, возьму только из сарая стамеску.

Он пустился было бежать, но чтобы не привлекать внимание посторонних, умерил во дворе шаг. И все-таки ему не удалось пройти незамеченным. Когда он возвращался

с инструментом, уже на ступеньках заднего крыльца его остановил голос мистера Брауна, соседа, занятого рядом в своем саду уборкой урожая. Бывший сборщик налогов, давно уже вышедший на пенсию, стоял на высокой лестнице и снимал спелые плоды с верхушки раскидистой яблони.

— Добрый вечер, мистер Клиффорд,— поздоровался старик, махнув приветливо рукой, в которой держал краснобокое яблоко.— Хорошие яблоки в этом году. Особенно этот сорт. Сладкие, сочные. Угощайтесь... — Не дожидаясь ответа Клиффорда, он так ловко бросил яблоко через каменный забор, что Боб легко его поймал.

— Большое спасибо, мистер Браун! — поблагодарил он.— Будьте осторожны! Если вы с такой высоты будете спускаться без парашюта, это может кончиться плохо! «Провались ты со своими яблоками!» — подумал он про себя, досадуя на промедление.

Послышался смех Брауна, напоминающий блеяние козы.

— Не беспокойтесь, мистер Клиффорд! Я ведь здесь лазаю каждый год и яблоки снимать еще пока не разучился.

Боб стоял как на горячих углях.

— Ну, тогда ни пуха, ни пера! — пожелал он веселому старику, ответившему ему новым блеянием.

— С кем это ты так громко разговаривал? — спросила Мириам, когда он снова вошел в подвал.

— Наслаждался беседой с этим тугоухим сборщиком налогов,— усмехнулся Боб.— Он снимает свои яблоки. А вот это он мне бросил через забор. На, возьми. Ну, довольно об этом. Что поделывает наш малыш?