Если бы кто-нибудь графически изобразил путь, пройденный по жизни Робертом Клиффордом, то получилась бы необычайно запутанная и узловатая линия, потому что Боб держался довольно сумасбродного курса. Эта линия начиналась в одной из тесных и грязных улочек Ист-Энда, фабричного района британской столицы, петляя затем по всем уголкам громадного дымного города на берегах старой Темзы, так как Боб с десяти лет зарабатывал себе на хлеб продажей газет. Из-за недостатка времени и интереса мальчишка проучился только пять лет. На своей пятнадцатой весне Бобби тайком пробрался в угольную яму большого парохода, который по дороге в Индию в Бискайском залнве попал в жестокий атлантический шторм. Здесь жизненная линия предприимчивого и жаждущего приключений паренька чуть не оборвалась.

От дикой килевой качки уголь в бункере неожиданно обвалился и засыпал Бобби в его темном укрытии. К счастью, минуту спустя лопата помощника кочегара наткнулась на потерявшего сознание «морского зайца» и спасла ему жизнь. Последствиями всего этого были хорошая трепка и место юнги на пароходе.

Затем он около тридцати лет бороздил моря и океаны на всевозможных «плавающих калошах» под различными флагами — в качестве матроса и кочегара. Плавал на шхуне, хозяин и капитан которой при случае приторговывал наркотиками. Был вышибалой в портовой таверне в Гонолулу. А однажды, когда оказался совсем на мели, поставлял клиентов в один из домов терпимости в Буэнос-Айресе.

Сорока пяти лет от роду он вдруг влюбился, да так, что без долгих размышлений согласился на главное условие милой и домовитой вдовы Мириам Гопкинс: оставить рискованную профессию моряка и навсегда бросить якорь в спокойной гавани супружества. Майк, брат Мириам, взял его на стройку, где сам работал десятником.

Ровно семь лет лазал бывший моряк по строительным лесам. На восьмом году под ним сломалась доска и он летел с одиннадцатого до девятого этажа, где спасительная рука судьбы в виде железного арматурного крюка схватила его за пояс и удержала от дальнейшего падения. Несколько минут висел он над уличной пропастью, болтая руками и ногами, онемев от испуга. Но тут подоспели товарищи и освободили его из затруднительного положения. И только после этого Боб обнаружил, что большой лоскут кожи со спины оставил на крюке... Этот случай внушил ему полное отвращение к воздушной акробатике на лесах, которые напоминали ему порой о мачтах и вантах. Поэтому он сразу уступил требованию перепуганной Мириам оставить это опасное занятие.

Счастливая звезда, в которую неисправимый оптимист Боб верил всегда, не обманула его и на этот раз. Знакомый капитан, с которым он однажды у берегов Голландии чуть не угодил к рыбам, замолвил за своего бывшего матроса словечко директору Британского музея естественной истории, которому омытый всеми водами и овеянный ветрами старый морской волк привозил иногда из своих странствий экзотические редкости.

Этот экскурс в прошлое был необходим, чтобы иметь представление о Роберте Клиффорде. Мы застали его в солнечный июльский день на его служебном месте в громадном зале палеонтолого-зоологического музея, чрезвычайно интересного хранилища, где он уже третий год оберегает собранные со всех концов земли и — будем откровенны!— частично даже награбленные сокровища. Самобытное местечко, где, не покидая стен, можно совершить путешествие вокруг земного шара.

Следует отметить, что Боб, несмотря на недостаток рвения к учению, с детства был страстным читателем и в этом полезном занятии неизменно предпочитал книги о путешествиях, хитро сплетенные криминальные истории и фантастические романы.

Его постоянным местом в музее был, собственно говоря, отдел южных морей. Он хорошо знал здесь многие экспонаты, так как во времена рискованных рейсов с контрабандой между вечнозелеными островами Полинезии они нередко попадались ему на глаза.

Однако с тех пор, как старая, высохшая, как египетская мумия, миссис Хиггинс полгода назад ушла на пенсию, музейное руководство назначило Роберта Клиффорда на ее место. Вначале ему было немного не по себе среди окаменевших скелетов доисторических гигантских ящеров и других подобных зверей, пока упомянутая старая дама не дала ему почитать богато иллюстрированную трехтомную книгу, страницы которой пестрели цветными изображениями громадных летающих птеродактилей, бронтозавров, внушающих ужас тиранозавров и им подобных предисторических монстров.

Эта книга заставила его смотреть другими глазами на остов бронтозавра двадцати метров в длину и семи в высоту, который громоздился посреди просторного зала. Это был гигант. Массивная арка могучего спинного хребта, колоннообразные кости ног, ребристый хвост создавали ясное представление о животном мире той далекой эпохи. Непомерно маленький череп в сравнении с громадным туловищем доказывал, что у этого первобытного гиганта был крохотный мозг.

Под самим потолком зала парило с распростертыми крыльями из искусственной ткани, размаха которых хватило бы для современного спортивного самолета, чучело птеронадона, а вдоль стены выстроилось страшное стадо маленьких и больших скелетов других зверей.

Пестрые таблички поясняли, что это окаменевшие остовы мамонтов, пещерных медведей, саблезубых тигров и других травоядных и хищных животных. Цветные картины изображали их всех так, как они должны были выглядеть в жизни.

В лондонских кинотеатрах в то время шел цветной широкоэкранный фильм «Миллионы лет назад». Боб Клиффорд с неослабевающим интересом просмотрел его несколько раз. При этом едва прикрытые мехом пленительные первобытные дамы привлекали его внимание гораздо меньше, чем воскресшие на экране древние чудовища, которые преследовали людей или нападали друг на друга. Что стоит один поединок между тираннозавром и одетым в броню рогатым трицератопcом! У Боба при этом от жути бегали по спине мурашки..

Но довольно отклонений. Пора уже, чтобы мы приступили к самой истории, которая, как уже упоминалось, началась в жаркий июльский день, когда над каменными массивами Лондона нависла духота и от знойного воздуха рябило в глазах.

Клиффорд только что проводил подозрительным взглядом группу школьников. С этим шаловливым народцем нужно быть всегда настороже, чтобы «случайно» не ушла вместе с ним какая-нибудь допотопная косточка.

Было уже далеко за полдень, и поэтому нашествие других посетителей вряд ли предвиделось. Клиффорд сел на стул рядом с выходом, откуда он мог следить за всем залом, и открыл свежий номер еженедельника «Сатердей ивниг пост». Листая газету, он вновь увидел заголовок, привлекший его внимание еще при первом, беглом, просмотре номера.

— Ага, вот он! — обрадованно произнес он.

Автор статьи, перед именем которого стояло ученое звание, подвергал критическому анализу сенсационные, противоречащие друг другу сообщения о неизвестном гигантском существе, которое по сообщениям, время от времени появляющимся в печати, живет в отдаленном, очень глубоком озере Лох-Нэсс на севере Шотландии. Некоторые из очевидцев, дескать, ночью или в сумерках видели торчащую из воды маленькую голову на длинной, змееподобной шее, другие — выпуклую, как у кита, спину. Несколько очевидцев клялись и божились, что собственными ушами слышали далеко раздававшееся фырканье и пыхтенье. Ученый автор статьи назвал большинство этих утверждений абсурдными, обманом зрения и слуха, однако в конце своих высказываний допустил возможность, что где-нибудь в мало исследованных и трудно доступных районах земли могли сохраниться какие-нибудь разновидности первобытного животного мира. Он указал в связи с этим на открытых только в двадцатых годах нашего столетия гигантских варанов индонезийского острова Комодо, упомянул о панцирной рыбе, которая, как полагали, вымерла пятьдесят миллионов лет назад и несколько живых экземпляров которой совершенно неожиданно были выловлены за последние годы в глубинах моря.