– Да, глерд. Вы придумали почти хорошо.

Я ответил почтительно:

– Ваше величество, это же придумали вы! Я только уловил и ринулся со всех двенадцати ног исполнять.

Она чуть изогнула губы, то ли в улыбке, то ли в гримасе.

– Не льстите мне, глерд. Я признаю свои заслуги, но признаю и чужие.

Я вышел, осторожно прикрыв дверь, в коридоре целая толпа взволнованно шушукающихся фрейлин, тут же Мяффнер и Джоэл, еще какие-то крайне нужные, видимо, лица; Мяффнер ухватил меня за руку.

– Глерд, что хотела королева?

– Ну и вопросы у вас, – ответил я. – А я уж подумал, что вы хитрый царедворец.

Он отмахнулся.

– Некогда плести интриги, глерд!

– Я отправлюсь в свое имение, – сообщил я, – надо почувствовать себя хозяином, потешить свою плоть… имею в виду, чувство достоинства… Тьфу, потешить самолюбие, я же высокий глерд, богатый и толстый…

Оставив остальных в коридоре ждать королеву, он пошел со мной рядом, торопливо перебирая короткими ножками.

Я сжалился и замедлил шаг, а на лестнице он сообщил негромко:

– Через час зайдите за письмом. Ее величество к тому времени его обдумает и напишет.

– Прекрасно, – ответил я бодро. – Целый час времени! Куда его деть?

Он посмотрел косо.

– Вы говорите так, будто час в самом деле много. Люди годы жизни тратят впустую. Ладно, не теряйтесь.

У муравьев есть особая каста солдат, а в ней еще подкаста самых крупных воинов с гигантскими челюстями. Эти идут впереди, сеют страх, они недолговечны, погибают первыми, их замечают и склевывают птицы, но они нужны племени, так как принимают удар на себя и отвлекают внимание от более важных.

У людей такая функция была всегда у берсерков. Они рождались и жили не для себя, а только для племени. У берсерков не бывает семей, друзей, привязанностей, их основная цель в жизни – в минуту опасности принять удар на себя и сражаться, не отступая ни на шаг.

Здесь их функция вручена гвардейцам королевы. Наиболее преданные, они же самые крупные, могучие, одним видом внушающие оторопь, когда смотришь на такого гиганта и понимаешь, что он раздавит тебя как муху…

Мне бы таких десяток, чтобы страховали от разных неожиданностей. Я человек с особенностями: мой удар страшен, но сам я слабее тли. В том смысле, что обычно меч и щит совершенствуются одновременно, а у меня меч круче некуда, а защита как у всех здесь. А чутье не всегда срабатывает – когда устал или чем-то отвлекся, то и не почуешь, когда что-то на спину прыгнет…

Гуртом можно завалить кого угодно, а гвардейцев королевы нужно разить только насмерть, они – последняя линия защиты королевы, потому не отступят, не сдадутся, будут принимать огонь на себя до последней капли крови, пока защищаемые ими будут убегать или прятаться…

Я побродил по главному зданию дворца, нахально проверяя, куда мне доступ открыт, куда не пускают, а куда войти разрешают, но на мордах такое выражение, что убили бы, дескать, с радостью…

Женщины сдержанно, но опасливо улыбаются, на их лицах страх и любопытство, я здесь прохожу по незримой графе чересчур быстро вознесенного к трону человека. Дружба с которым может быть крайне выгодной, но и крайне опасной…

Я вздрогнул, когда за спиной раздался такой негромкий голос, что я едва расслышал, это королевский секретарь приблизился, неслышный и неподвижный:

– Ее величество ждет вас в комнате с балконом.

– Принято, – ответил я. – Надеюсь, найду.

– Подскажут, – шепнул он и пропал так же неслышно, как и появился.

На всякий случай я пошел почти зигзагом, как бы прогуливаясь, рассматривая женщин, на лестнице тоже посматривал по сторонам, за мной могут теперь приглядывать, я хоть и темная лошадка, но уже заметная, типа брабанта или першерона.

Комнату с балконом вычислил, даже не отсчитывая шаги от лестницы, просто прикинул размеры ее апартаментов и двух кабинетов, а балконами в свое время полюбовался со двора.

Королевские гвардейцы на меня даже не посмотрели, а один из слуг как только увидел мою фигуру еще в конце коридора, сразу же вдвинулся в комнату, через пару секунд вышел и придержал дверь открытой.

– Глерд…

Комната мелковата, обставлена для отдыха, а на той стороне распахнута дверь на балкон, откуда льется солнечный свет и доносится конское ржание, людской говор.

Королева в тени за столом в комнате, просматривает бумаги, явно поданные на подпись, медленно подняла голову.

– А, это вы, глерд… Садитесь.

Я сказал вежливо:

– Да вот мимо шел, думаю, дай загляну, ваше величество. Спасибо.

Она смотрела хмуро, как я сел, спокойно и даже чуточку развалившись, словно и я король или что-то подобное.

– Я приняла ряд решений, – произнесла она ровным голосом.

– Конечно, серьезных, – подсказал я соответствующим тоном.

– Очень серьезных, – уточнила она, чуть повысив голос.

– Я весь внимание, ваше величество, – ответил я. – И весь, как вы видите, полное смирение. И польщен высоким доверием.

Уголки ее рта недовольно дернулись, а я постарался выглядеть как придворный, а не как, вперил в нее взгляд почти преданных глаз.

Она сказала сухо:

– Вы отправитесь в Буйлары.

– А это чё?..

– Столица королевства Дронтария, – пояснила она. – Ах да, ее недавно зачем-то переименовали в Шмитберг.

– На вечное поселение? – поинтересовался я. – Ах да, там южное море… Как Овидия, был у нас такой поэт, жаловался на лютые морозы в ссылке.

Она сдвинула брови, взгляд стал острее.

– С посланием к королю Астрингеру.

– Мудро, ваше величество, – сказал я льстиво. – Вы придумали хороший ход!

Она нахмурилась сильнее.

– Напоминаете, что придумали вы, глерд?

– Ни в коей мере, – запротестовал я. – Мало ли что мы предлагаем! Мудрость правителя в том, чтобы выбрать самый лучший вариант.

– И какой, – поинтересовалась она несколько зловеще, – я выбрала вариант?

Я нагло ухмыльнулся и сказал ей прямо в глаза:

– Хоть режьте меня, ваше величество за правду-матку, но я скажу ее вам прямо в глаза: вы, ваше величество, великая королева!.. Вы просто гениальная королева! И потому выбрали самое лучшее, как вы всегда делаете и хапаете первой… В смысле, опережаете стратегических соперников благодаря своей быстроумности, прозорливости и… ловкости ума и рук!

Она помолчала, придавливая меня тяжелым взглядом. Я продолжал нагло и смиренно улыбаться, готовый признать ее вообще величайшей королевой всех времен и народов.

Не успела она раскрыть рот, как я звонко хлопнул себя по лбу.

– Кстати, съездить к этому принцу Роммельсу стоит не только насчет совместной… ваше величество, это же правда!.. совместной борьбы с иноземными захватчиками наших свобод и привилегий, а также… как ее… ага, независимости!.

Ее лицо выразило отвращение.

– А насчет чего еще?

– Принц Роммельс, – ответил я, – очень активный, очень инициативный, хороший руководитель и хозяйственник. Такие королевству при острой нехватке кадров везде в цене. Мог бы возглавить умеренную оппозицию, пробивать нужные законы, добиваться больше прав для воров и грабителей… В парламенте были бы представлены все слои общества, начиная от знатнейших глердов до разбойников и пиратов.

Она буркнула:

– Что за пираты?

– Разбойники, – объяснил я, – но морские. Нападают на корабли. Пираты, корсары, буканьеры, флибустьеры, менеджеры, каперы… Различаются между собой уставами и правилами, но для нас они все просто преступники.

Она посмотрела на меня с испугом и отвращением.

– Что за ужасы… Вы сами хотите поехать в разбойное гнездо Роммельса?

Я отшатнулся.

– Почему я?.. Пошлите кого не жалко. Я ценный кадр! И красивый. По утрам просто не могу отойти от зеркала. Я лучше отправлюсь к королю Дронтарии. Все-таки море…

Она продолжала смотреть с невысказанным вопросом, я понизил голос и сказал почти шепотом: