затем получил я верное уведомление из Патраса от морейского

паши и от двух моих давнее уже время сходно с предписанием

вашего превосходительства там находящихся офицеров, что

провианту оттоль нисколько еще не отправлено, да и судов там нет,

кроме одного турецкого фрегата, который недавно только туда

пришел. А на сих днях и от Шукри-ефендия получил письмо,

что он туда прибыл и старается о заготовлении провианта;

уведомляет, что частию только оной несколько есть в Патрасе,

готовой ко отправлению, а прочий и особо сухари заготовляются

в разных местах и, по объяснению его, гораздо еще отдаленнее

Патраса, почему к скорому получению оных надежды никакой

я не предвижу, кроме неизбежного бедствия, которое ежечасно

воображаю я неминуемо; разве особый счастливый случай и бла-

гоприятство случайных добрых погод или что-либо нечаянное

способствовать может, инако ничто нас не спасет. Я, знав

медлительности турок, будучи в Константинополе, убедительно вас

неоднократно просил, чтобы, не обнадеживаясь ни на что,

просить провианты непременно благовременно к нам доставить и не

позже как в начале ноября месяца, в намерении, чтобы никогда

на кораблях в наличии меньше одного месяца не случалось;

а таковое позднее заготовление в разных отдаленных от нас

местах и доставке к нам совсем неудобны. По описанию Шукри-

ефендия, кажется, что они теперь только лишь заготовляются,

потому долгое время мы еще их не получим. Мы с Кадыр-беем

стараемся искать здесь сухарей, где бы только возможно;

посланы требования ко всем здешним пашам, чтобы постарались

приказать сбирать, где только возможно, печеный хлеб, сушить

его в сухари и к нам доставлять сколько ни есть и как только

возможно скорее, но на сие никакой надежды полагать нельзя,

как заметно, что в неделю и на один день не заготовят; Кадыр-

бей начал покупать для нас пшеницу и посылать на мельницы,

но и это малую помощь нам сделает, ибо блокированный остров

Корфу провиантом весьма недостаточен и бесподобно

чрезвычайно все дорого, да и привоз пшеницы из других мест весьма

мал и редко, а особо при зимнем беспогодном ныне времени;

притом Кадыр-бей оговаривается, что по всей справедливости

денег у него в наличии нет, как и у меня *. Я с нетерпеливостию

ожидаю — не придут ли из тех какие суда, о которых вы

изволили писать, что из Константинополя отправлены с провизиею

в Патрас, я туда послал предупредительно; ежели они придут,

в Патрас, не сгружая там ничего, шли бы прямо к нам в

эскадру; также отправил особого штаб-офицера в остров Кефалонию

нанять там несколько судов и, нимало не медля, итти на них

в Патрас, сколько там случится провианта, ежели есть готовый,

забрать и доставить к нам как наискорее, но ветры дуют теперь

почти посадные2 от юга, так что при оных в Патрас попасть

скоро никак нельзя, а потом ожидать надобно переменных

ветров, к возвращению, итак все предвидится к

продолжительности. А мы последними крошками уже довольствуемся, от

экономии у служителей оставшимися, и при всей бережливости

едва еще одну неделю, делясь от одного к другому, пробыть

можно; а затем остается одно только средство, сколько сыщем

здесь, купить пшеницы цельною ли или молотою

довольствоваться, но и денег наличных у меня и у Кадыр-бея совсем

недостаточно. Ежедневно ожидаю прихода эскадры с господином

контр-адмиралом Пустошкиным, но где теперь он находится, еще

неизвестно; слух был, что они в Наполе-де-Романии наливались

водою и оттоль, ежели бы не препятствовали ветры, кажется,

можно бы уже сюда приттить. Из Александрии два фрегата

наши, «Михаил» и «Казанская Богородица», 9-го числа сего

месяца пришли к эскадре в соединение и едва могли сюда дойти

без провианта. Вот, милостивый государь, в каких

обстоятельствах теперь мы находимся, дай бог, чтобы все сие прошло

благополучно. Впрочем я отправлю к вашему превосходительству

точные копии со всех всеподданнейших рапортов моих его

императорскому Ееличеству, в которых все подробности о действиях

и обстоятельствах явственны, и с истинным моим почтением и

совершенной преданностию имею честь быть.

Федор Ушаков

P. S- Провиант означенный, по письму вашего превосходительства

отправленный на два фрегата в Александрию, где теперь находится и дойдет

ли к нам, неизвестно3.

С 20 числа ноября, когда французы на вылазке из крепости

против нашей батареи разбиты, с того времени более на оную

батарею нападения уже не делали, но все старания свои

обратили к грабежу деревень, по южную сторону под крепостными

выстрелами состоящих, и на укрепление вновь крепостей и

острова Видо. А как командующему турецкой эскадры Кадыр-бею

фирманом от Блистательной Порты предписано, что в надобных

случаях при взятии Корфу во вспоможение требовать войска,

о которых предписано паншм, поблизости здесь находящимся

Мухтар и Вели-пашам, отрядить по три тысячи человек: Ибра-

им-паше Авлонскому три тысячи, Скутарскому Ибраим-паше

пять тысяч, а затем всем здешним пашам, ежели от нас

требовано будет, посылать к нам войска столько, сколько надобность

требовать будет. По сходству сего предписания Кадыр-бей по

согласию со мною неупустительно времени от означенных пашей

войск в присылку требовал до двенадцати тысяч. Первее всех

прислано ко вспоможению от Мустафы-паши при его брате

албанцев 250 человек, и желал он еще в то ж время умножить

присылку войск, но жаловался и просил защиты, что он

великую опасность в притеснении имеет от Али-паши, который с

войсками противу его находится и угрожает ему нападением и

посылку к нам войск запрещает. Я и Кадыр-бей старались

всевозможно оных пашей примирить и просить, чтобы посылку

войск к нам не препятствовать, а чтобы и он с прочими пашами

войсками своими делал нам вспоможение и как возможно

присылкою оных поспешил; также и от Блистательной Порты

прислан был доверенный для примирения пашей между собою,

который о том старался, но после сего получил я от Мустафы-

паши просительное письмо, объясняющее, что Али-паша, хотя

и обещал примириться, но вторично объявляет ему войну и

угрожает нападением и запрещает присылку к нам людей. Я писал

еще учтивейшее письмо к Али-паше, объяснил в нем все

подробности в рассуждении ссор и несогласия, в таковое время к

общему вреду быть могущие, и всеми возможностями старался

убедительно склонить его к примирению и к вспоможению нам об-

щими силами против французов, к поспешному взятию Корфу;

переписка его всегда ко мне учтива с обнадеживаниями, но на

деле верного соответствия не заметно, кроме поманки

замысловатых его предприятиев; по всем видимостям явственно какое-

нибудь имеет он особое намерение, не сходное с нашим

расположением. Со всех сторон и со всех мест получаем, я и Кадыр-

бей, известия неприятные, будто бы намерен он, перебравшись

с войсками, сделать нам замешательство, и еще что-либо важное;

таковые известия наводят великое сумнение и опасность. Когда

я и Кадыр-бей старались о примирении его с пашами и просили

от него (сходно) в присылку несколько войска, на таковой

случай, чтобы убедить его более моим к нему приятством, которого

он объяснениями своими желал, послал я при письме моем к нему

в подарок в знак благоволения вашего императорского

величества табакерку с бриллиантами в тысячу двести рублей, дабы

его тем более убедить и привлечь к справедливому с нами

расположению. Все оное принято от него с великой учтивостию