повергая его в смятение. Непостижимая девушка!..

В одном месте, взбежав на высокий гребень берега,

Люся остановилась между двумя березами. Антон остал¬

ся внизу: на случай, если она захочет сбежать оттуда, не

дать ей упасть. Но Люся позвала его к себе.

Отсюда хорошо видна была Москва. Она лежала как

на дне огромной чаши, щедро рассыпав по всему прост¬

ранству несметное множество огней, сложно оплетенная

золотыми световыми узорами, осененная неугасимыми

пурпурными звездами.

И вдруг в середине этого сверкающего моря появи¬

лась короткая красноватая вспышка, и тотчас в разных

местах взметнулись ввысь волшебные фонтаны — голу¬

бые, красные, зеленые, оранжевые, расцвели чарующими

букетами, рассыпаясь и опадая яркими лепестками. Ан¬

тон и Люся, держась за стволы, замерли, пораженные

фантастическими взрывами огня и красок, — они забыли,

что был День авиации.

— Салют! — воскликнула Люся и коснулась плеча

Антона, как бы требуя отклика на ее чувство восторга.

Посмотрев на нее сбоку, Антон увидел, как в немигаю¬

щем глазу ее взлетали и опускались разноцветные точ¬

ки — отражение ракет.

— Вы любите Москву? — прошептала Люся.

— Да, — ответил он, помедлив, — потому что... вы в

ней живете... Честное слово!

Она улыбнулась, довольная.

А там, в синей мгле над Москвой, все взмывали и

опадали, зажигались и гасли сказочные гроздья огней, и

трепетный зеленовато-призрачный свет то плескался и от¬

брасывал тьму до самых звезд, то пропадал...

Наконец все смолкло и погасло. Антон, очнувшись,

как от видения, сбежал по тропинке вниз, остановился,

ожидая Люсю.

— Держите меня! — услышал он ее возглас и увидел,

как она летела на него белой птицей. Столкнувшись, они

на мгновение обнялись, и Антон невольно прижался гу¬

бами к ее щеке возле рта. Люся отстранилась, как бы ис¬

пугавшись, и пошла впереди него, загадочно примолк¬

шая, резковатая, точно сожалела о проведенном с ним

вечере. А Антон мучился, раскаивался в том, что поце-

ловал ее.

Позже, когда Антон позвонил ей еще раз, она не¬

брежно, но с нескрываемым торжеством сообщила, что

~ уезжает на курорт, а как только вернется, то они обяза¬

тельно встретятся.

— Хорошо, — сказал он кротко, — я буду вас ждать...

Терпеливо ожидая Люсю, торопя дни, Антон делался

все молчаливее, задумчивее, мягче; работал споро, но

% ровно, на шутки и загадки Гришони отвечал неохотно.

Как-то раз Фома Прохорович заметил пытливо:

— Что-то ты замолчал, Антоша? Работаешь, как ма¬

шина, и молчишь. Отчего это? С радости, думается, не

молчат, а с горя молчат не так...

Но порою захлестывала парня беспричинная лихая

радость, и в такую минуту ему казалось, что он легко мо-

г жет перенести с места на место любой молот; хватал

г Гришошо в охапку, вскидывал его, как ребенка, сжимал

I железными руками, и Фома Прохорович только любовно

р и поощрительно посмеивался, когда подручный страдаль-

чески пищал и молил о пощаде.

Антон купил себе такую же, как у Безводова и Дарь-

ина, шляпу, новый плащ-пыльник, ботинки. Дня через

три после возвращения Люси с курорта он позвонил ей;

к услышав его голос, она торопливо, захлебываясь от во-

Ц сторга, начала говорить что-то о своей поездке на море,

о проведенном там времени, потом назначила ему свида¬

ние в Александровском саду и — не пришла.

И вот он явился за ней на квартиру Антипова. Анти¬

пов с решимостью шагнул к Антону, но Люся останови¬

ла его.

— Это ко мне, — невнятно промолвила она и встала.

— Выйдемте на минуту, — глуховато сказал Антон,

взял ее за руку и пропустил впереди себя.

Боясь скандала, стыдясь знакомства с ним, прокли¬

ная тот час, когда она в великодушном порыве согласи¬

лась на свидание, возмущенная его поступком, Люся

прошла по коридору, мстительно и со злорадством думая

про себя: «Хорошо же!.. Ты у меня поплатишься за это.

Я тебе скажу!..»

Остановившись у выхода, она спросила вызывающе:

— Что вы от меня хотите? — Взглянула в его камен¬

ное лицо с плотно сомкнутым ртом и испугалась, потеряв

самообладание.

— Выйдемте, — повторил он твердо.

Подавленная его волей, она вышла на улицу, послуш¬

но, как в забытьи, села в такси и опомнилась только то¬

гда, когда машина, взревев, рванулась с места и опроки¬

нула ее на спинку сиденья.

— Куда вы меня везете?

— Почему вы^не пришли? — глухо спросил он, сдер¬

живая дрожь. — Я ждал вас два часа!..

Точно скрываясь от его пристального, пылающего

взгляда, она плотнее вдавливалась в угол, кусала губы,

готовая заплакать. Освещенные витрины, встречные ма¬

шины, фигуры людей сливались в одну расплывчато-пе¬

струю линию; изредка врывался яркий луч света и боль¬

но резал глаза.

— Я свободный человек, — произнесла она, сдержи¬

вая слезы, напуганная, — и поступаю так, как хочу. Не

пришла — значит не пришла, не могла.

— Зачем вы меня обманули? Разве я принуждал, тя¬

нул вас? Вы сами согласились, назначили место и час.

Значит, вам нельзя верить... А если задумали подшутить,

так это бесчестные шутки. Люся... слышите?..

Помолчав немного, он придвинулся к ней и, как бы

желая удержать ее, убедить, прошептал горячо и иск¬

ренне:

— Я люблю вас, Люся... честное слово!..

Закрывая рукой горло, Люся оттолкнула Антона.

— Не трогайте меня! — крикнула она резко и со

злостью. — Глупо же вести себя так... Оставьте меня в

покое... Я не нуждаюсь ни в вас, ни в вашей любви! По¬

нимаете? Остановите машину, я выйду.

Он отшатнулся, поморщившись, зажмурил глаза, ста¬

щил с головы шляпу. В крышу барабанил дождь, шины

сочно щуршали -по мокрому асфальту.

— Остановите! — крикнул он водителю, берясь за

ручку дверцы.

Антон тяжело вылез, расплатился с шофером, прика¬

зал отвезти девушку обратно и пошел прочь, наискось

пересекая улицу; раздался свисток милиционера, но Ан¬

тон все так же размеренно шагал по скользкой, лосня¬

щейся мостовой, по золотистым дрожащим световым по¬

лосам, подставив под дождь свою непокрытую голову.

3

Порыв ветра, распахнув неплотно прикрытые створки

рамы, ворвался в комнату, откинул край одеяла и окро¬

пил спящего Гришоню каплями дождя. Гришоня вздрог¬

нул и, думая, что это Антон брызнул на него водой, сон¬

но, скрипуче протянул:

— Ну, не балуйся!..

Приоткрыв один глаз и никого не увидев над собой,

он встал, на цыпочках подбежал к окну, захлопнул его,

затем, повернувшись, озабоченно шевеля пшеничными

своими бровями, стал рассматривать Антона, лежащего

поверх одеяла, одетого. Рядом с кроватью, на спинке

стула, висел мокрый пыльник, по полу растекались от

него потеки, на сиденье валялась набухшая влагой шля¬

па, в стороне — грязные ботинки.

Гришоня хотел разбудить Антона. Но взглянув на бу¬

дильник, на мглистый, дождливый рассвет, решил дать

приятелю отдохнуть еще полчаса, нырнул под одеяло,

сжался в комочек, задумался: что бы это могло приклю¬

читься с его другом?

Антон не спал, лежал, закрыв глаза; голова болела,

мысли путались, ускользали, точно размывались потока¬

ми дождя за окном.

Тоска, ноющая боль в груди гнали его через весь го¬

род по мокрым опустевшим улицам под дождем. Мимо

него изредка мелькали раскрытые зонты, цветные дожде¬

вики... Он много километров отмахал по Садовому коль¬

цу, утомился, но боль не проходила, сжимала сердце.

«Вот и все... — думал он с отчаянием. — Высоко зале¬