Там в один из вечеров отдыха молодежи и познако¬

мился он с Дюсей Костромипой, девушкой, похожей на

красивую пеструю бабочку. Она только что окончила де¬

сятилетку, и жажда веселья влекла ее всюду, где можно

было развлечься, закружиться в танце, пощебетать; по¬

смеяться. Смеялась же Люся неистощимо, заразительно

весело, с упоением; при этом голова ее чуть-чуть запро¬

кидывалась, ровные ряды зубов влажно блестели, ямочки

на щеках углублялись, и в хитро прищуренных, припод¬

нятых к вискам глазах вспыхивали пленительные огоньки.

Как-то раз, танцуя с ней и любуясь свежей, теплой

кожей ее лица, Володя Безводов подумал: «Если бы она

хоть на минуту забыла, что она красива, то сразу стала

бы простой и милой девушкой...». И тут же поинтересо¬

вался:

— В какой институт вы думаете поступать, Люся?

— Не знаю, я еще не успела подумать об этом, —

ответила она беспечно, тряхнув длинными локонами.—

Институтов много, а я одна. — Опираясь на его руку,

оглядываясь, она наслаждалась музыкой, движением, ка¬

русельным мельканием лиц. — Знаете, Володя, так хочет¬

ся отдохнуть от уроков, от учителей, от парты... —• По¬

молчав немного, щурясь на свет прожектора, спросила:

— Почему вы сегодня один?

— А с кем же я должен быть?

— Я привыкла видеть вас в окружении приятелей.

— Сегодня со мной только мой старый друг Антон

Карнилин.

— Где же он?

— Тут где-то...

Возле колонны стоял высокий узколицый Константин

Антипов в тщательно отглаженном костюме; стрелой вон¬

зался всем в глаза его аккуратный пробор.

— Куда же вы скрылись, Костя? — спросила его Лю¬

ся с капризной ноткой в голосе. — Оставили меня одну,

покружиться не с кем.

— Вы несправедливы, Люся, у вас такой кавалер... —

с иронией отозвался Антипов, намекая на Володю.

— Он не уделяет мне должного внимания, — она лу¬

каво скосила глаза на Безводова. — Я для него — лишь

загадочное явление, абстракция...

— А это вы, между прочим, правильно — насчет аб¬

стракции... — подтвердил Володя усмехаясь.

Церемонно склонив перед Люсей голову, Антипов с

шутливой учтивостью промолвил:

— Я готов танцевать с вами, Люсенька, хоть до утра,

не переводя дыхания...

¦ В это время, пробравшись сквозь толкающуюся в

ожидании музыки разгоряченную толпу молодежи, при¬

близился Антон Карнилин, возбужденный, большеглазый,

смелый. Но, увидев Люсю, он стушевался, знакомясь,

долго и просветленно глядел на нее, позабыв выпустить

ее руку из своей; девушка чуть смущенно, кокетливо по¬

тупила глаза, и улыбка превосходства тронула ее полные

гУбы.      #

Как только заиграл оркестр, Антон, опередив Антипо¬

ва, предложил ей:

— Потанцуйте со мной... пожалуйста. — И, танцуя,

осторожно придерживая ее, боясь дышать, робко спро¬

сил: — Вы работаете на нашем заводе?

— Нет, мой папа работает.

— В каком цехе?

— В кузнице, начальником.

— Леонид Гордеевич Костромин? — воскликнул Ан¬

тон и приостановился изумленный; тотчас их начали тол¬

кать и теснить другие пары, и Люся, смеясь, крикнула:

— Танцуйте же!

— Вы здесь часто бываете?

— Зимой часто, а весной к экзаменам готовилась —

не до танцев. — И равнодушно, чтобы только не молчать,

промолвила: — А вас я вижу здесь впервые.

— Я недавно приехал. Тоже в кузнице работаю, на¬

гревальщиком у Фомы Прохоровича Полутенина, знаете?

— Я многих ваших знаю.

Музыка смолкла, а он все еще держал ее за талию,

словно боялся, что девушка упорхнет. Люся запросто

подхватила его под руку, и они направились к той колон¬

не, откуда начали танцевать. Безводова и Антипова уже

не было.

— Пойдемте поищем их, — предложила она, и улыб¬

ка, не покидавшая ее лица, сделалась грустной и по-дет¬

ски обиженной.

Антон легко и свободно расчищал ей путь, гордый,

счастливо улыбающийся.

— Отчего у вас такие странные волосы, дыбом? — по¬

интересовалась Люся, косясь на него. — Пригладьте

хоть...

Антон покраснел.

— Их нельзя пригладить, не ложатся... шестимесяч¬

ная завивка, — сознался он.

Она поняла, что это правда, приостановилась, бровки

ее недоуменно и игриво взлетели вверх; запрокинув го¬

лову, она весело залилась смехом. Рассмеялся и Антон,

виновато и простодушно.

— Зачем же вы это сделали? — спросила она, смахи¬

вая платочком слезу.

Он пожал плечами:

— Не знаю. Дурак был, вот и сделал..,

Разговор ’этот происходил в зимнем саду дворца.

Здесь густо росли в огромных кадках тропические расте¬

ния с длинными и узкими, точно лакированными зелены¬

ми листьями и оживленно журчал фонтан. Антон был так

очарован девушкой, что готов был сделать для нее все,

чтобы доказать свою преданность ей, и тут же, подойдя

к фонтану, подставил голову под тоненькую струю.

Сидевшие на лавочках заулыбались.

Люся любила все неожиданное, необычное, и посту¬

пок Антона удивил ее и приятно польстил, — ведь он

сделал это ради нее, сделал просто, не раздумывая. И

теперь стоял перед ней смущенный, даже чуть винова¬

тый; с мокрых волос, омывая счастливо расцветшее лицо,

стекала вода.

Сдерживая улыбку, все еще изумляясь, Люся подала

ему платочек. Шелковый, надушенный, отороченный по

краям кружевцами, он не закрывал даже Антоновой ла¬

дони. Вернув его, Антон достал из кармана свой, боль¬

шой и белый, и вытер лицо, затем причесал кудри и

спросил:

— Теперь хорошо?

— Теперь немного лучше, — отозвалась Люся, про¬

должая улыбаться, и взяла его под руку. — Проводите

меня. Мне пора домой.

Они вышли на улицу. Ночь была теплая и тихая, бар¬

хатная. Рассыпавшись по небу, переливались звезды. Пе¬

реплетающимся потокам огней не было конца. Откуда-то

из далекого репродуктора доносились едва различимые,

полночные звуки гимна.

Подходя к подъезду ее дома, Антон спросил с надеж¬

дой:

— Я еще увижу вас когда-нибудь?

— Конечно, запишите мой телефон, звоните, когда

вам захочется, я буду рада.

Он ушел, унося в душе чудесный образ этой девушки

и весь полный незнакомым, неиспытанным чувством.

Антон каждый день порывался звонить ей, но, боясь

показаться надоедливым, позвонил только через неделю.

Люся снисходительно согласилась встретиться с ним.

На пароходике они добрались до Ленинских гор. Оку¬

танный темнотой, берег казался густо заросшим, глухим,

пугающе мохнатым. Они шли низом, у воды, вдыхая за¬

пах мокрых корней и росистой травы, взбирались по тро¬

пинкам вверх. Антон вдруг ощутил себя таким хорошим,

мягким, уступчивым и от этого улыбался во тьме. Впер¬

вые зародилось в нем непривычное и радостное чувство

нежности к ней; он боялся, как бы она не оступилась, и

оберегал ее, поддерживал, чуть касаясь ее локтя; а го¬

лос звучал проникновенно, ласково... Но он не успевал

подлаживаться под настроение спутницы: Люся то отры¬

валась от него, и ее белое платье мелькало среди тем¬

ных стволов, задорный смех звенел, вспугивая дремоту

деревьев; то становилась смирной и настороженной, кра¬

лась на цыпочках, чутко прислушиваясь к чему-то, и го¬

лос, как бы угнетенный тишиной и мраком, шелестел та¬

инственно, пугливо; то проказничала: как канатоходец,

шла по стволу дерева, растущему почти горизонтально

над водой, рискуя каждую минуту сорваться в реку,

дразнила его, вызывая в нем страх за нее; то, спрыгнув

на землю, ступала впереди, суровая, неприступная, разд¬

раженная, говорила отрывисто, насмешливо, капризно,