тельно, ощутимо-тягучие, как бы зримые; и думалось:

лови их и наматывай на пальцы, как тенета в яркий день

бабьего лета. Тане хотелось плакать...

С террасы доносились невнятные голоса; Таня знала,

что говорили о ней.

— Совсем недавно он был влюблен в Люсю Костро-

мину. И как!.. — сказала Елизавета Дмитриевна, подме¬

тая пол террасы.

— Мало ли, в кого мы влюбляемся сгоряча! — отве¬

тил Алексей Кузьмич. — Была вспышка и погасла.

— Погасла ли?.. — усомнилась Елизавета Дмит¬

риевна.

Она замела мусор в уголок, прикрыла его веником

и, садясь возле мужа, высказала, как давно решенное:

— Никто к ней не будет относиться лучше Ивана

Матвеевича. С ним она проживет, как за каменной сте¬

ной.

— А что, если эта каменная стена окажется со всех

четырех сторон? — возразил Алексей Кузьмич, хитро при¬

щурив один глаз от дыма трубки, потом нежно обнял

жену. — Стареем, Лиза. Раньше на таких, как Семиёнов,

ты глядеть не могла без гримасы, вспомни-ка. А сей¬

час за каменную стену потянуло, волнения пугают...

Устала ты немножко, моя хорошая.

— А мы в эти годы только расцветали, — торже¬

ствующе произнес Дмитрий Степанович.

Елизавета Дмитриевна сердито сбросила с плеч руку

му>^а, даже отодвинулась от него и проговорила недо¬

вольно:

— Никуда меня не потянуло! Таня мне как родная

сестра. Помучилась она все эти годы, хватит с нее.

— Что ты сердишься? — спросил Алексей Кузьмич.—

Я только высказываю свое мнение: один живет •— тлеет,

другой — горит. Некоторым нравится дым, мне — огонь.

И не думай, пожалуйста, что я плохо отношусь к Ивану

Матвеевичу. Он честный работник, у него есть какие-то

там творческие планы. Но будущее все-таки за Карни-

линым. Он знает, что хочет, знает, куда идет, и идет сме¬

ло, широко, и Таня должна ему помочь, окрылить, если

хочешь...

Елизавета Дмитриевна усмехнулась:

— Да, да: она его окрылит, он еще знаменитостью

станет, а потом бросит ее.

— Лиза, как тебе не стыдно! Подумай, что ты гово¬

ришь!..

— Он наплюет на то, что ему сейчас до нее расти да

расти, а возвысится и станет помыкать ею'. Знаем мы та¬

ких знаменитостей!.. Вон Дарьин... Ты с ним так же но¬

сился. А он как добился успеха, как затрубили о нем во

всех газетах, так и жена ему стала немила, покрасивее

нашел, — с Мариной Барохтой из механического завел

роман.

— Лиза, я просто не узнаю тебя!

— О Тане я позабочусь сама, — сказала она сухо,—

Я не хочу, чтобы она, выйдя замуж, мучилась.

Таня услышала, как Алексей Кузьмич неожиданно

громко и настойчиво проговорил:

— Нет уж, пусть она сама решит, что ей делать!

И я прошу тебя: не лезь к ней со своими советами. Она

не глупее нас с тобой.

— Я знаю, что делаю, — возразила Елизавета Дмит¬

риевна.

Таня подошла и прижалась к ней, растроганная:

— Спасибо, Лиза, ты, как мать, обо мне заботишься...

Заканчивая беседу, Дмитрий Степанович, подняв па¬

лец, произнес значительным тоном:

— А мой тебе совет, Танечка, таков: выслушай всех

прилежно и реши по-своему.

— Я так и сделала, — живо отозвалась Таня, и по

тому, как молодо и горячо заблестели ее глаза, Алексей

Кузьмич понял, какое она приняла решение.

Теперь ни шелест листопада, ни музыка не наводили

на нее уныния, наоборот, они словно подчеркивали ощу¬

щение ясности и определенности: чувство к Антону как

будто укрепляло ее, обновляло.

Алексей Кузьмич вышел за калитку и стал всматри¬

ваться в сторону шоссе, не покажется ли машина.

Издали донесся глухой рокот мотора, и вскоре к из¬

городи подкатил грузовик. Из кабины, к удивлению при¬

сутствующих, выпрыгнул Володя Безводов.

— Чтобы водитель не плутал по дачным переулкам,

я решил сопровождать его и помочь грузиться, — выпа¬

лил он, заранее предупреждая все вопросы.

Когда имущество было погружено в кузов и все было

готово к отъезду, вдруг жалко стало расставаться с этим

тихим, уютным уголком. Дача все плотнее окутывалась

сумерками, в дальнем окошке сквозь ветви затеплился

свет. Шум листопада не переставал.

На прощанье женщины посидели в беседке.

— Давно ли мы собирались здесь? Как летит время,

Лиза! — проговорила Таня, но в голосе ее не слышалось

сожаления, точно ей было приятно, что время так быстро

летит.

К женщинам подошли Безводов и Алексей Кузьмич.

— Ты думаешь, Володя, звания передового цеха лег¬

ко добиться? — спросил Фирсонов, глядя вдаль, где над

сосновым бором, наливаясь темнотой, меркло небо.—

Это задача тяжелая, особенно у нас, в кузнице.

— Знаю, — согласился Володя и задорно взглянул на

женщин, приглашая их присоединиться к его словам.—

Трудно. Но к весне мы добьемся этого звания, а то и

раньше! Что я, не знаю своих кузнецов?

— Про нас, конструкторов, технологов, тоже не забы¬

вай, Володя, — заметила Елизавета Дмитриевна и вста¬

ла, смахнув рукавом листья со стола.

'Ганя тоже встала.

— Одного твоего желания мало, необходимо жела¬

ние всех, притом желание, подкрепленное делами. Так,

ведь, Алексей?

— Верно, Таня, — поддержал Алексей Кузьмич,—

Для начала соберите бригадиров молодежных бригад.

У нас их двенадцать, целый отряд! Поговорите с ними.

Пусть сами они примутся за работу как следует и тянут

за собой отстающих.

— Это мы провернем,—живо отозвалась Таня; на¬

блюдая за ней, Алексей Кузьмич отметил, что она как

будто преобразилась, в ней появилось что-то решитель¬

ное, смелое.

— На послезавтра у нас назначено бюро, — сказал

Володя. — Вот мы их всех и вызовем.

У калитки шофер гремел ведром, доливая воду в ра¬

диатор.

К беседке спешил Дмитрий Степанович, оглашая ти¬

шину неукротимым своим басом:

— Чем объяснить ваши поступки: сначала с нетерпе¬

нием ждали машину, тревожились, что она не придет, а

пришла — все вдруг обнаружили пристрастие к уедине¬

нию. Марш домой!

Дмитрий Степанович решил еще денек повозиться в

саду. Проводив своих, он долго стоял у калитки, пока

машина не скрылась за поворотом.

2

Кузнецы не знали контролера более строгого и при¬

дирчивого, чем Люся Костромшта,

— Быстро насобачилась! — не без восхищения отме¬

тил Гришоня, когда она, проработав недели две с опыт¬

ным контролером и освоив специальность, стала все на¬

стойчивее атаковать их бригаду.

Появляясь на работе в одно и то же время, она не

спеша проходила по корпусу, тоненькая, стройная, всегда

аккуратно одетая, с подобранными под косынку локона¬

ми, подвязывала фартук, натягивала кожаные перчат¬

ки — она ревниво оберегала руки от ссадин, грязи — и

ждала, когда начнется пальба молотов и к ней придут

детали. Люся проверяла продукцию двух бригад: Карни-

лина и Полутенина.

Внешне Люся была спокойна, всем она казалась вы¬

держанной, деловой, озабоченной, — любовь к отцу, гор¬

дость и самолюбие не позволяли ей работать как-нибудь.

Но никто, кроме разве матери, Надежды Павловны, не

знал, что творилось в ее душе.

Работу в кузнице Люся считала как бы наказанием

за прошлое свое поведение. Она чувствовала себя глубо¬

ко несчастной и страдала от этого. Ее угнетал цех, пол¬

ный грохота, огня, шума, движения, стесняли неуютные,

громоздкие машины, среди которых она просто терялась,

страшили грубоватые, бесцеремонные, чумазые люди:

все эти кузнецы, нагревальщики, прессовщики. Дисципли¬

на труда оказалась для нее непомерно тяжелой, обреме¬

нительной.