— Вы собираетесь выходить замуж?
Рука ее, занесенная для броска шишки, застыла в
неловком положении, затем медленно опустилась, в тем¬
ных глазах родились колкие золотистые иголочки.
— Откуда вы знаете? — спросила она, подождала от¬
вета и, увидев побледневшее лицо Антона, опять спроси¬
ла, чуть понизив голос: — А вам так важно об этом
знать?
— Вы даже не представляете, как мне это важно
знать... — вздохнул он тяжко и обреченно.
Таня нахмурила брови, помолчала, как бы подыски¬
вая ответ, отряхнула с юбки приставшие сосновые игол¬
ки и сказала: »
— Я знала, что вы спросите об этом. — Вздохнула и
ответила откровенно: — Ну, что ж, я вам скажу: соби¬
раюсь.
Антону почудилось, будто сосна, возле которой он
стоял, покачнулась и начала валиться на него; он уперся
в нее плечом, покраснел от мучительного напряжения,
стиснув зубы и морщась. Таня нагнулась, подняла пах¬
нущую смолой шишку, погладила ее и, присев, положила
опять на землю.
— Собираюсь, — повторила она с грустной улыб¬
кой,— да вот все никак не могу решиться, откладываю...
Антон рванулся к ней почти исступленный, сжал ей
руку и проговорил поспешно и с мольбой, точно боялся,
что она откажется от своих слов:
— Не выходите за него, Таня, не выходите...
— Почему? — вырвалось у нее.
— Не выходите, — повторил он настойчиво. — Не
нравится он мне... Ну что в нем хорошего, в этом Семиё-
нове?
Круглые темные глаза ее, наливаясь смехом, сужа¬
лись, подбородок дрожал, и, не сдержавшись, она засме¬
ялась неожиданно и громко:
— Если мне выходить замуж только за того, кто по¬
нравится вам, то я навсегда, пожалуй, останусь вдовуш¬
кой или вынуждена буду выйти за вас. А Ивана Матве¬
евича вы плохо знаете. Он очень порядочный человек,
внимательный, добрый...
Усмехнулся и Антон:
— Если бы вы знали, как горько видеть... когда де¬
вушки... выходят замуж за других... тогда бы вы не сме¬
ялись. — Он почувствовал, что ему сразу стало легче:
самое страшное, чего он больше всего боялся, как бы от¬
далилось от него. Надолго ли — неизвестно, да это те¬
перь и неважно. Он знал, что недостоин ее: она слишком
хороша, умна... Но ведь и он меняется, и тоже к лучше¬
му; за год он изменился неузнаваемо... Потоптавшись в
смущенном молчании, он прибавил:
— Я не хочу, конечно, чтобы вы вообще не выходили
замуж, а подождали бы немножко... Ну, год хотя бы.
— Почему год? Я ждала больше. Дальше что?
Он не ответил, а она с покорным видом согласилась:
— Хорошо, я подумаю над вашим советом, и может
случиться, что и подожду...
— Пожалуйста, Таня, подождите, если это возмож¬
но... если это не так срочно. — И, осветив лицо улыбкой,
прибавил: — Я вам верю... А как я буду работать этот
год!.. — И вдруг огласил лес восторженным мальчише¬
ским криком.
Таня удивленно пожала плечами и усмехнулась. Ее
покоряли и удивляли простота и наивность этого челове¬
ка, его доверчивость, резкий и взволнованный переход от
отчаяния к радости.
«Странный парень!..» Она никогда еще не проверяла
всерьез своего отношения к нему, — он увлекал ее своей
непосредственностью, свежестью, бьющей через край си¬
лой. С ним ей было хорошо, светло, даже беспечно. Она
не могла забыть той сцены, когда он, ворвавшись к Ан¬
типову, увез Люсю, не могла забыть выражения его ли¬
ца, и она, не признаваясь себе в этом, немножко завидо¬
вала той девушке: почему это он не за ней приехал
тогда?.. Порой он, большой, беспокойный и решительный,
представлялся ей беспомощным, обиженным, и ей хоте¬
лось погладить его...
Вот и сейчас ей захотелось провести рукой по его во¬
лосам, убрать со лба упавшую прядь. Но вместо этого
она, задумавшись, погладила шершавую кору ствола, не¬
чаянно коснулась липкого смоляного потека, отдернула
руку, понюхала пахнущую смолой ладонь, сказала:
— Идемте назад.
— Постоим еще немного, — попросил он и медленно
огляделся, словно стараясь запечатлеть в памяти это ме¬
сто. В лесу висели мягкие теплые тени, кое-где прошитые
тонкими световыми нитями; вверху, в просветах между
вершинами деревьев, виднелось голубое небо; непоседли¬
во сновали птицы, и вниз, тихо струясь, падали желтые
иголки; одна такая игла застряла в волосах Тани, и Анто¬
ну казалось, что она колет ей голову, и хотелось вынуть
ее.
Антон и Таня обошли пруд. Среди полуголых тучных,
зажиревших без физической работы мужчин, загорелых
женщин, крикливых и встревоженных мамаш и бабушек
с выводками детворы, густо облепившей берега, никого
из своих не нашли и направились на речку. Солнце, са¬
дясь, косо просвечивало лес, и стволы сосен казались
медно-красными, накаленными.
На берегу речушки звенел голос Игорька, играющего
с Володей в прятки; увидев подходивших, он помчался к
матери с радостным криком:
— Тетя Таня идет! Глядите, я первый их увидел...
На траве была раскинута скатерть, на ней в беспоряд¬
ке разбросаны остатки еды, открытые консервные банки,
две пустые бутылки. Алексей Кузьмич полулежал, лени¬
вый, чуть захмелевший, великодушный. Семиёнов стоял
возле скатерти на коленях, заглядывая в пустую консерв¬
ную банку. Увидев Таню, Иван Матвеевич шагнул к ней
навстречу, высокий, худощавый, осуждающий, улыбнулся
и сказал, скрывая обиду:
— Что же вы, Татьяна Ивановна, пригласили в госта,
а сами удалились, позабыв все и всех на свете.
— Мы искали вас, весь пруд обошли, — проговорила
Таня в оправдание и почему-то смутилась, покраснела.
— Долгонько искали, — сказал Семиёнов. — В трех
соснах заблудились...
— Знаем мы таких заблудших!.. — насмешливо вста¬
вил Алексей Кузьмич. — Сами вот так же заблуждались!..
Таня опустилась на траву рядом с Елизаветой Дмит¬
риевной, попросила:
— Выпить ничего не осталось? В горле пересохло...
— Не стоило бы вам давать, — отозвался Алексей
Кузьмич, вынув из зубов трубку. — Но проклятая жа¬
лость к ближнему вынуждает. — Извлек из сумки при¬
прятанную бутылку, поставил перед ней: — Пейте и це¬
ните мою заботу...
Таня признательно улыбнулась ему, налила вина себе
и Антону, но пить не стала — вино было теплое и кислое,
Антон тоже отказался, отошел в сторону и прислонился
спиной к сосне.
Скрестив на груди руки, Семиёнов прохаживался по
берегу, любуясь закатом, и задумчиво напевал что-то, не
раскрывая рта. Потом, взглянув на часы, остановился
около Тани, промолвил как будто с сожалением:
— А ведь мне пора домой. Володя, вы едете?
— Нет, — ответил за него Антон.
Володя озадаченно глядел то на Антона, то на Таню
и по лицам их не мог догадаться, что между ними про¬
изошло.
— Вы меня проводите, Танечка? — тихонько спросил
Иван Матвеевич и, наклонившись, дотронулся до ее
плеча.
— Конечно, вот только -закушу.
Через несколько минут Симиёнов простился, и Алек¬
сей Кузьмич с Таней пошли его провожать.
— Папа, ты придешь сюда? — крикнул отцу Игорек.
Алексей Кузьмич обернулся и наказал:
— Не уходите никуда, я сейчас вернусь.
Елизавета Дмитриевна спустилась к воде мыть посу¬
ду. Оставшись вдвоем, Володя торопливо спросил Ан¬
тона:
— Говорил?
Тот утвердительно кивнул.
— Ну?
— Я попросил ее не выходить замуж, — проговорил
Антон.
Володя удивился:
— Я тебя серьезно спрашиваю.
— Она обещала, что подождет. Вот и все.
Володя непонимающе пожал плечами: «С ума спятил
