Ладно, — Шрек хлопнул рукой по столу, — пойте, что хотите, только чтобы комиссия оста­лась довольна.

Мелодия хорошая получилась! — подала го­лос Круглова. — Только клавишных не хватает.

А их и не было, — растерянно произнес Степнов.

Кто хочет, тот всегда найдет! — заявил Сав­ченко.

За семейным ужином Женя лениво ковыряла вилкой в тарелке.

Женя, кушай мясо, вкусное же, — сказала мама.

Я не ем мясо.

Почему? — удивился папа.

Потому что это убитая жизнь, — твердым го­лосом произнесла девушка, — вы едите смерть.

Что за чушь? Новая диета?

Не ваше дело, — огрызнулась Женя.

Так, выйди из-за стола! — взорвался папа. — Иди к себе, я с тобой позже поговорю. И сними с себя эту рыжую тряпку дурацкую. Как клоун ходишь! Тяжело им, учатся с утра до ночи, — грустно сказала мама, когда Женя ушла. — Может, у нее и правда депрессия?

— Раньше это называлось капризы, — буркнул

отец.

Женя сидела на кровати в своей комнате и, гля­дя на стеклянный оранжевый ночник, повторяла:

— Яйцо, желток, цыпленок, апельсин, звездные дали, лучи огня...

Раздался телефонный звонок, и в трубке Женя услышала голос физрука Степнова:

Алехина, привет, это Степнов. Тебя почему сегодня в школе не было?

Да так, горло болит, — прохрипела Женя, — Завтра приду.

Завтра комиссия, концерт. Ты тоже участву­ешь — Савченко приказал клавишные достать, есть шанс попасть в группу, Готовься!

Женя положила трубку и задумалась.

Михаил Алексеевич заглянул в зал парикма­херской — Лизы там не было.

Вы опять стричься? — окликнула его сзади администратор. — Лизонька сегодня выходная.

А вы не могли бы дать ее телефон.

— Нет, не могу, телефон — это личное... Но у меня есть приглашение на вечер в литературном кафе — она там сегодня выступать будет. Хоти­те?..

Михаил Алексеевич дождался Лизу у выхода из кафе.

Вы что, следите за мной? — удивилась она.

Нет, просто хотел вас увидеть. А вы, оказы­вается, еще и поете? Администратор дала мне приглашение.

Ну и как вам?

Очень понравилось... — Он задумался. — Вы должны меня извинить. У нас странные от­ношения, в прошлый раз вы меня неправильно поняли...

А вы что, уже развелись?

Нет.

Но я же сказала, что с женатыми мужчина­ми не встречаюсь. — Лиза повернулась и пошла по улице.

Михаил Алексеевич догнал ее.

Поймите меня, я в Москве недавно: ни друзей, ни родных... Мы с семьей переехали из Екатеринбурга. Я вообще-то архитектор, говорят, талантливый...

А в Москве все пошло не так, как мечта­лось? — угадала Лиза.

Да. Меня от работы отстранили.

За плохой характер. А дома скандалы и кон­чились деньги, — усмехнулась Лиза.

Откуда вы все знаете?

Хотите, я скажу, что вас ждет? У вас будет все хорошо, вот увидите.

Лиза, а я мог бы вам звонить, ну хоть иногда. Вы не беспокойтесь, я не буду назойлив.

Но - Лиза пристально посмотрела на него, потом достала блокнот и ручку, записала свой номер и, выдрав листок, протянула неудачливому архи­тектору.

У подъезда Лена попрощалась с физруком. Степнов помог ей дотащить до самого дома раз­множенную и оттого сильно прибавившую в весе дедову рукопись. Деда она нашла в его комнате: старик спал на иолу, укрывшись старой шинелью. Рядом стояла пустая бутылка.

Та-ак, понятно, — произнесла Лена. — Дед, вставай, а то простудишься!

Леночка, ты? — Дед повернулся. — Оставь, я буду лежать так. Мы слишком зажирели: нам нужны теплые одеяла и слава... Во время войны люди жили в землянках и укрывались шинеля­ми. И всем были довольны.

Тебе тогда сколько было лет? Как мне теперь, вот ты и мог укрываться шинелью. Вставай!

Дед ничего не ответил, только натянул шинель на голову. Лена вздохнула и положила ему под голову подушку.

Наташа ужинала с мамой. Обе молчали, было слышно, как капает вода из крана в ванной. Мама не выдержала:

— Ну прекрати дуться!

Ты должна была сказать отцу о моем сущес­твовании!

Я же тебе объяснила, он уехал — и вся ис­тория. Он не мог отложить гастроли, у него был подписан контракт.

Да будет тебе известно, что я сегодня его отыскала, и у меня даже есть его телефон.

Ты ему звонила? Что он сказал? — оживи­лась мама.

Нет, я с ним пока не разговаривала, продюсер сказал, что он на гастролях. У него своя группа, очень популярная, и даже псевдоним есть — Боб Кантор.

Как? Кактор? — засмеялась мама.

-— Да ну тебя! — Наташа улыбнулась.

Когда Анин папа вернулся домой, мама неожи­данно радостно набросилась на него и обняла.

— Тебя так долго не было, я соскучилась. А тебе заказчик звонил. Интересовался твоим самочув­ствием и просил перезвонить. Может, он вернет

тебя на проект?

Все-таки незаменимые есть! — улыбнулся папа.

А пойдемте пить чай все вместе, как рань­ше? — предложила мама.

Похоже, жизнь начинала налаживаться...

ГЛАВА V

Перед первым выступлением школьной рок-группы Аня так волновалась, что с самого утра не выпускала из рук гитару, репетируя разученные аккорды. Под эти неумолкающие звуки папа кру­тился перед зеркалом в коридоре. Мама поправ­ляла ему галстук.

Может, ну его, этот костюм? — предложил Михаил Алексеевич.

Миша, ну что за ребячество? Ты выгля­дишь, как с картинки. — Мама поцеловала папу в щеку. — Пойдем, омлет уже остыл. Еще я спе­циально для тебя испекла шарлотку.

Ну прямо королевский завтрак! С чего бы?

Надо же тебя баловать хоть иногда, — под­мигнула Ирина Петровна.

После завтрака родители заглянули в комнату Ани.

— Что за грохот с утра пораньше? — Мама пы­талась перекричать громкое Анино соло. — Ты же знаешь, что у папы сегодня ответственный день!

Мам, извини, — Аня остановилась, — но у меня сегодня в школе концерт, помнишь, я вам говорила? Может, послушаете?

Ерунду не говори. И так голова от музыки болит, не хватало еще, чтобы папа из-за твоих песенок на встречу опоздал.

Ну что ты, Ир, — запротестовал папа. — Да­вай послушаем — у ребенка первый концерт.

Аня вскочила на кровать и заиграла «Бай-бай, Алиса». Папа тем временем, лишившись бес­престанной маминой опеки, сменил пиджак на свитер. Мама, оглушенная сногсшибательным репертуаром дочери, схватилась за голову.

Ничего себе песенка для комиссии, — про­бормотала она. — Хорошо, если школу после такого не закроют. Вы где это выискали?

Вообще-то сами сочинили, — похвасталась Аня. — Наташа — музыку а я — слова.

Оно и видно, — хмыкнула мама.

А по-моему, неплохо — задорно! — поддер­жал дочь Михаил Алексеевич.

Мама, увидев его без костюма, нахмурилась.

Переоделся? Совсем неумно.

Мне так комфортнее...

Лена копалась в шкафу, подбирая одежду для выступления, когда зазвонил телефон. Она под­няла трубку:

— Театр у микрофона!.. Ой, мама! Говори гром­че, а то тебя совсем не слышно. Ну, как вы там? Как погода? Везет, а у нас мороз. Мам, я теперь в рок-группе играю басисткой, у нас сегодня концерт. Письмо послали? Сейчас посмотрю. — Лена включила компьютер и проверила почту. — Супер! Вы такие красивые. Я очень скучаю. Ой, правда? Круто, надо бы деда обрадовать, сейчас я его позову. Мам, алло?

Связь оборвалась, и девушка отложила трубку. В комнату вошел дед.

— Мама звонила, она скоро приедет, может, даже через месяц или раньше, — радостно сооб­щила Лена.

Хорошо, а то ты меня уже утомила.

Не расслабишься — ты теперь вдвойне деда. У меня будет братик! — завизжала девушка.

Я смотрю, они времени зря не теряют. А ты мою рукопись не видела?

Лена незаметно задвинула ногой пакет, торчав­ший из-под шкафа, и кивнула на стол, где лежали бумаги.

Дед, ты же ее не уничтожишь?

Не дождетесь. Перевяжу красной ленточкой и оставлю потомкам, может, хоть они оценят.