— Коровушка-буренушка… — только и смог сказать Егор Лукич.
Примирение состоялось, свадьба отпраздновалась. Жаль, одесский прапращур не дожил до этого дня. Мишелев прадед наконец-то вставил полный рот золотых зубов, дед вдруг возлюбил красный цвет и стал спокойно переходить дорогу (Егор Моисеич его не только не трогал, а наоборот — брал под козырек и останавливал движение, потому что ежемесячно получал от Эсфири Борисовны копейку на водку), отец наконец-то выкупил боковую, но доходную, ветку метрополитена «Кабул — Ташкент», а Эсфирь Борисовна перестала бояться буренку и научилась ее доить. Семья Сидоровых купила кусок земли на месте детской песочницы, разбила юрту и стала жить в ней припеваючи на персидских коврах; а также впервые приобрела в Туле, что под Тель-Авивом, недвижимое имущество — ружейный тульский заводик всего-то за пять лысеньких.
Шлиманы-Сидоровы становились своими людьми в деловом мире, хранили коллекционные рубли в Центральной Швейцарской Сберегательной Кассе, водили знакомства с Ротшильдами и Рокфеллерами и даже бывали приглашаемы на приемы к Царю Иудейскому Кагору 4-му, этому просвещенному конституционную монарху из династии рабби Ндранатов Кагоров; запросто открывали дверь ногой к 42-му Президенту Великого Израиля Ицхаку Ивановичу (из сербо-хорватов) — и никто в высшем свете не спрашивал у Мишеля и Маши какого-то аттестата зрелости.
К этому же времени относится повышенный интерес Мишеля к поискам Москвы, столицы зеркальной Ресефесер. Как видно, наконец-то сработал инстинкт, взыграли гены и возникла потребность в каком-то внутреннем аттестате зрелости. Мишель ходил с лопатой по руинам великой империи, все здесь криком кричало о том, что зеркальная страна лежит у него под ногами. Аборигены, особенно дети, тащили в обмен на жвачку и презервативы всякие мелкие находки — настольные алебастровые бюстики вождей с козлиными бородками и почтовые лакированные картонки с изображением трехтрубного старинного корабля «Аврора». Каменные бабы с веслами и гранитные мужики в шинелях, стоявшие на курганах или лежавшие лицом в грязи, красные вымпела, похвальные граммоты, щербатая посуда с надписью «Общепит» в туземных юртах и землянках, остовы первобытных тракторов и комбайнов «Нива», занесенные пылью в пустынях Казахстана, трансконтинентальная заржавевшая железная дорога, поднявшаяся в кронах векового леса над дремучей тайгой от Уральских гор до Тихого океана — все указывало на присутствие здесь древней цивилизации.
Отступать было некуда — где-то здесь в земле лежала Москва.
Но когда Мишель заводил с аборигенами осторожные разговоры о столице зеркальной империи: «Ребята, не Москва ль за нами?», те пугались и как в рот воды набирали (а вождь Тсинуммок набирал в рот воды в прямом смысле, отбегая к ближайшему колодцу или речушке), пожимали плечами, отрицательно мотали головами, разводили руками и, вообще, всем своим видом изображали полнейшее непонимание и напускное равнодушие. Они явно что-то знали.
Но слава троянского героя и однофамильца не давала покоя Мишелю. Ведь что сделал в свое время Генрих Шлиман-первый? Он плюнул на все и попросту осуществил свою заветную детскую мечту, рассчитался с судьбой за неустроенные детство и юность — пришел, увидел, откопал.
Вот и все. Просто? Еще бы! Но мало кто может похвастаться тем, что в детстве мечтал стать, например, пожарником и стал им.
Гонимый неумолимой индейкой, Мишель отправился по стопам своего знаменитого предшественника. Как Генрих Шлиман выделил фактологическую квинтэссенцию из гомеровской «Иллиады», так и Мишель начал плясать от печки — обратил пристальное внимание на беспорные факты в эпосе Ресефесер.
Не в пример гипотетической курицевой Атлантиде, Зеркальная Страна когда-то существовала, и ее местонахождение неплохо известно из хроник, летописей и анналов, — это для археолога самое главное.
«Конечно, легенда о выходе древнеросского богатыря Юрия Гагарина в космос — чистейшей воды вымысел, вроде мифа о вечном построении коммунизма в одной и той же, отдельно взятой стране, — рассуждал Шлиман. — Если сравнить эту легенду с легендой о древнегреческом Икаре — наблюдается чуть ли не прямое заимствование. Хорошо известно, что первым в космос вышел германский тевтон Герман фон Титов — впрочем, арийская версия космического приоритета тоже недостаточно аргументирована археологией, хотя, бесспорно, в основе подобных легенд лежат подлинные факты; несомненно, что-то в космосе в те времена происходило, и росы, возможно, приложили руку к освоению космического пространства. Зато очень красивая легенда о том, что какая-то вечно живая кухарка Нинель какой-то период управляла росским государством, абсолютно не имеет с действительностью ничего общего, как и аналогий в других эпосах».
«Возможно, иносказание? — раздумывал Мишель. — Аллегория, вроде пушкинских „ткачихи с поварихой с сватьей бабой Бобарихой“? Какая кухарка? Имя — Нинель, допустим. Отчество, фамилия?.. Возраст или, хотя бы, в каких годах до нашей эры правила громаднейшей из империй? Хоть какое-нибудь скульптурное изображение… Нич-чего неизвестно! Конечно, можно представить прекрасную кухарку, этакую серую кардинальшу Нефертити из простолюдинок, вершившую судьбу страны в постели очередного дряхлеющего генсека, но археологию, как и всякую подлинную науку, все-таки интересуют материальные памятники и достойные доверия письменные свидетельства; все остальное — сплошные помехи и шум от шумеров-шмумеров».
Первым делом Шлиман прильнул к истокам, обратился к самому первому достоверному известию о легендарной стране.
Известие Бертинских анналов 839 года являлось главным аргументом в пользу норманистской концепции происхождения росской государственности. Известию-839 до Шлимана была посвящена обширная литература в вольных переводах на многих языках мира с конструированием самых разнообразных историко-гипотетических построений, но только Шлиман дал достаточно неожиданную и обоснованную ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ трактовку Известия.
Как известно, в Бертинских анналах сообщается, что германский император Людовик Благочестивый принимал 18 мая 839 года в южнонемецком городе Ингельгейме послов императора Византии Теофила. Вместе с этими послами Теофил отправил к германскому императору…
(Начало цитаты из Бертинских анналов, первое известие о стране Рос):
«…неких [6], которые говорили, что их [7], называют Рос [8], и которых, как они говорили, царь [9] их, по имени Хакан [10], отправил к нему [11] ради дружбы. В упомянутом письме [12] сообщал, что люди эти весьма оригинальны [13] и просил, чтобы император Людовик милостиво дал им [14] возможность воротиться [15] и охрану по всей своей империи, так как пути, которыми они [16] прибыли к нему [17] в Константинополь, шли среди варваров, весьма бесчеловечных и диких племен, а он [18] не желал бы, чтобы они [19], возвращаясь по ним [20], опять подвергались опасности. Тщательно расследовав причину их [21] прибытия, германский император узнал, что они принадлежат к шведскому народу [22]; и считая их скорее разведчиками по тому царству [23] и нашему [24], чем искателями дружбы, он [25] решил задержать их [26] у себя, чтобы можно было достоверно выяснить, с добрыми ли намерениями они пришли туда или нет. И он [27] поспешил сообщить ему [28] через помянутых послов и письмом также и о том, что он [29] их [30] из любви к нему [31] охотно принял; и если они окажутся людьми вполне благожелательными, а также представится возможность им [32] безопасно вернуться на родину, то они будут отправлены [33] с охраной; в противном случае они будут возвращены к его [34] особе с тем, чтобы он сам решил, что с таковыми [35] надлежит сделать».
Составитель анналов (летописец) Пруденций [36], придворный священник императора Людовика.
