«Была ли Нинель кухаркой-негритянкой преклонных годов?.. — раздумывала Маша. — Или, может быть, китайской доброволкой из интернациональной бригады?»

«Но что, собственно, случилось с Москвой?» — гадал Шлиман.

Не было найдено никаких следов землетрясения, наводнения, пожара, эпидемии, гражданской войны или вражеского нашествия. Ни хрена. Город был просто брошен, оставлен, покинут жителями, и только всеми забытые, так и несмененные часовые застыли навечно у мавзолея.

Ушли ли жители Москвы искать Рай на земле?..

С них станет.

Свадьбу Прасковьи с Тсинуммоком отгуляли на площади у мавзолея.

Огромный шелковый синий флаг с желтой шестиконечной звездой, с которым Шлиман не расставался и даже не соглашался обменять на переходящую шапку-ушанку генсека, пошел на платье невесте.

Вечно сопливый Газгольдер, записав рифмы на клочке бумаги, бродил вдоль Кремлевской стены, закатывал глаза к небу и сочинял хвалебную оду на свадьбу вождя:

Потом возникла проблема вывоза и возвращения находок. Скелет Нинели нужно было на несколько лет вывезти в цивилизованный мир для скрупулезного изучения. Шлиман хотел действовать честно. Тот факт, что Шлиман взял на себя труд привезти все вверенные ему предметы обратно, должен был, ему казалось, свидетельствовать о его надежности и добрых намерениях. Он представил все найденные окаменелости в Политбюро — попросту вывалил их на Т-образный стол. Но случилось неожиданное — увидев череп Нинели, вожди в ужасе разбежались, и лишь после долгих уговоров прислали своего представителя — опись составлялась под наблюдением старшего советника наркомата науки, культуры и спорта Борзого (раскопки Москвы, безусловно, относились одновременно к науке, культуре и спорту), причем советник сильно побледнел и прикрывал глаза ладонью, чтобы не смотреть на череп Нинели. Наконец Борзой вслепую поставил свою дрожащую подпись на археологической описи, посмотрел на часы, сказал: «Ну, мне пора, товарищи! «продолжая дрожать, поехал домой к Алеше с факелом, и был убит автоматной очередью прямо у своего порога (то ли по лицензии за переход на другую сторону баррикад, то ли за участие в осквернении божественных останков). Покушавшихся не нашли. И не искали.

Пора было делать ноги [40]. Вертолетом добрались до метрополитена в Ташкенте, а потом с мешками и ящиками тряслись под землей через Иерусалим до Иерихона. В метро вождь был поражен эскалатором, который показался ему дорогой в Рай, и пришлось дожидаться, пока Егор Лукич два раза прокатил Вову туда и обратно.

Что было дальше — всем известно.

Аборигены из родственных племен бомжей и бичей массами последовали за Нинелью в Иерихон (Нохиреи, как они его называли) и буквально наводнили Израиль (Лиарзи). Тогда скелет Нинели был перенесен в своем родном стеклянном саркофаге в Каирский археологический музей, что рядом с египетскими пирамидами, и установлен возле мумии Тутанхамона (Номахнатут). Лучше не стало — Шлимана начали преследовать фанатичные фарисеи и сионисты, совсем как в свое время Иисуса Христа, — жаль, что у Иисуса не было шлимановских телохранителей из нового политического движения под названием «россизм». Россисты (бывшие бичи и бомжи — эти до того не любили работать, что за мозоли на ладонях могли и расстрелять) во главе с фараоном Егорлукичемколомийцем и с комиссаром Газгольдером объявили все израильское население потомками росов и выступали за возвращение росов в Москву — совсем как их предки, византийские послы-рос, избродившиеся по Европе и будто бы мечтавшие вернуться домой, — но это было очередное «будто бы», чем больше россисты призывали, тем больше им не хотелось возвращаться.

Но постепенно все волнения улеглись. Егор Лукич умер просветленным, бичи приоделись и ассимилировались, Газгольдер закончил ирпенский индустриальный техникум по холодной обработке металла резанием и стал директором гвоздильно-арматурно-проволочного завода под Киевом. Теперь к Нинели совершают паломничество туристы и разный мирный люд, а правоверные коммуняки проходят путь от Уральских гор до Каира особым медленным ритуальным шагом, задирая прямые ноги выше пупа и с утра занимая очередь в музей от самого Суэцкого канала.

И, под конец, подробней остановимся на теории «россизма», последней сумасшедшей теории Мишеля Шлимана, которой он так «достал» правоверных сионистов. Государство Рось, как считал в конце своей бурной жизни остепенившийся кабинетный Шлиман, никогда не исчезало и никто его не просерал. Росы не были кочевниками, но они всегда, как дети, что-нибудь теряли (очки, кошельки, рай на Земле), и всегда находились в вечном поиске чего-нибудь (очков, кошельков, рая на Земле). Рось попросту изменяла границы и переливалась в другие формы, а Москва была оставлена этими растеряхами потому, что была оставлена — в поисках земного рая они ее попросту потеряли и не смогли найти. Древние первоцивилизованные росы, считает Шлиман, произошли от этруссков и пруссаков — отбросив от первых «эт», а от вторых «п»; и до сих пор являются квинтэссенцией народонаселения Земли; менталитет росов составляют растерянность, открытость души, первобытная вера в социальную справедливость, мировую революцию и в Рай на Земле — то есть, росы живут в нас с вами; а нынешний Великий Израиль — все та же империя Ресефесер, но под другим названием. Таким образом, росы осуществили свою мессианскую идею о московском царстве, как Третьем Риме, но под названием Третьего Интернационала. Росский народ был преимущественно рабоче-крестьянским народом, то есть пролетариатом не имевшем Отчизны или считавшем Отчизной весь мир, и весь мировой пролетариат, от французов до китайцев, делался росским народом, единственным в мире народом — что мы сейчас и имеем. Росы, попросту, сделали то, что не смогли сделать другие народы, осуществили свою детскую мечту — мирно завоевали весь мир, скрывая свои подлинные имена. Что и следовало доказать.

— Нашли ли они свой Рай на Земле? — часто спрашивают Мишеля невнимательные читатели или чистокровные еврейские аристократки с куриными мозгами.

— Кто это — они? — переспрашивает Шлиман.

— Ну, ваши росы.

— Дуры! — сердится Шлиман. — Они — это вы. Спросите сами себя.

Дамы не понимают и обижаются.

Жива, жива Рось! Куда она денется?

Вова Тсинуммок всю жизнь мечтал зачерпнуть шеломом воды в Проливах и его мечта была близка к осуществлению — Вову лично пригласил искупаться в Дарданеллах премьер-министр автономной турецкой республики Сарай-оглы. Вова из Москвы повторил варяжско-греческий путь древних росских послов, прибыл в Царьград, но забыл плавки, — впрочем, купаться в этой грязной канаве ему расхотелось.

Потом состоялись демократичнейшие выборы по мажоритарной системе, и вождь Тсинуммок и кухарка Прасковья стали первыми правителями возрожденной зеркальной страны со столицей в Москве. Прасковья, как и положено женщине, управляла вождем, вождь, как и положено мужчине, управлял государством. Играть в «Белый дом» запретили, в футболе ввели современные правила. Народ на бескрайних просторах Роси стал жить хорошо и, значит, безмолствовал. Еще бы. Попробовал бы он при кухарке вякнуть!

И никого уже не удивило завещание Шлимана: похоронить его в Москве на Красной площади у мавзолея, выбив на могильной плите стихи древнеросского пиита: