Аллах пророчит мне блаженства рая,

А Бахус обещал, что кончит скуку,

Покой мне Кришна даст...

Я выбираю.

Я не умею подставлять вторую щеку,

Пять раз на дню молиться неохота,

От водки становлюсь какой-то блеклый,

А кришнаиты - просто обормоты.

Где крылья взять для высоты полета?

Коран и Библия. Ну выбери, что лучше?

Я в рамку вставил просто... твое фото.

И на тебя молюсь...

На всякий случай.

Прости я опоздал на триста лет -

Сюжет,

Родиться или умереть -

Истлеть.

И неродившихся мадонн

Из снов

На холст нести или картон

Без слов.

И изведя на них пастель -

В постель

Ложиться, видеть сны, опять -

Писать.

Чтоб через триста лет проник

Их ряд,

И узнавала ты у них

Свой взгляд.

Тебе

Тусклая лампа. Магнитофон. Она.

Стол. На закуску - сыр. Бутылка вина.

Дождь за окном. В доме тепло. Дым.

Нам хорошо. Снятся в цветах сны.

Нежный изгиб. Тонкий овал. Смех.

Их заменила она. Я заменил тех.

Случай? Судьба? Встреча во тьме - фатум?

Первый не я. Впрочем, даже не пятый.

Я не должен тебе. Твоих нет долгов.

Не ждут тебя дома. Меня не ждут у костров.

Свист сквозняка на ночь любовь пророчит.

Лень сказать ей "люблю". Она и не хочет.

Мальчик-танец

Надел май природе на палец кольцо,

Слагает весенние стансы,

В чужих поцелуях горело лицо,

А я - только мальчик для танцев.

Хоть пальцы твои у меня на плечах,

Мы оба душой оборванцы,

Ты многих согрела в любовных лучах,

А я - только мальчик для танцев.

Я - рама твоя, живописца шедевр,

И пальцами тычут поганцы,

Дыша перегаром вчерашних мадер,

А я - только мальчик для танцев.

И плату в карман я небрежно сложил,

И вскинул на плечи свой ранец

Походный ...

Давно бы на все положил,

Ведь я не хочу твоей правды и лжи,

Но жизнь моя - мальчик для танцев.

47

т т т

Е.К.

Продают на улицах сирень,

И смеются, высыхая, лужи.

И под звон пивных веселых кружек

Раскрывает мне объятья лень.

Пыльная тетрадь и карандаш,

Вы простите, что вам изменяю,

И, хоть с кем, пока еще не знаю,

Извините, я уже не ваш.

Мне улыбки дарят из витрин

Манекены ртами из пластмассы,

И гудит народ у желдоркассы,

Выдыхая пар вчерашних вин.

Очередь, как разозленный змей,

Пристаю я к ней сухой чешуйкой.

Для кассира моя просьба - шутка,

В кассе нет - увы! билета к НЕЙ.

Покидают поезда вокзал,

Растворяют солнце ночи тени,

И не манят уж объятья лени,

И уже не держат тормоза...

У берез, стоящих на коленях,

Голубые женские глаза.

Взгляд сатаны

Я просыпаюсь:

Тьма в окошке,

А в свете лунных эполет

Перо гусиное, кровь в плошке

И лист бумаги на столе.

Встаю, хотя ужасно трушу,

Читаю, повернув на свет:

ОН предлагает мне за душу

Любое счастье на пять лет.

"Так мало?! За мою-то душу!"

Летит бумага за окно.

- Подумай, - слышу, - будет лучше. - Подумай!

- Нет!

- Подумай...

Но...

Ты появилась в чем-то белом...

Устав с самим с собой в боях,

Готов отдать я душу, тело

За день, в котором ты - моя.

И жду ЕГО я с нетерпеньем...

Из трещинок глухой стены

Мне смотрит в спину пораженье

Тяжелым взглядом сатаны.

* » *

* * *

Ты - моя!

Упоительно-странно,

Словно нега тропических стран.

Слава Богу, ты не Донна Анна,

Да и я вовсе не Дон Жуан.

Ничего не сошлось: муж не умер,

Просто нет его у тебя.

Не мешал телефонный зуммер

Принимать Дон Жуана.

Скорбя, отвечала вдова на ласки...

За окном завывала метель.

И, не сняв ни перчаток, ни каски,

Ты ложишься на эту постель.

Мотоцикл у дома - ты дома.

В предвкушении глаз, слов и губ,

И любовной ленивой истомы

Покупаю цветы (Десять руб.)

Шоколадка... Цветы... Очень просто

Я повешу шляпу на гвоздь...

В дверь, прервав тяжелую поступь,

Постучится Каменный Гость.

Тамбур. Разбитые окна.

Курю в набегающий ветер.

За то, что глаза мои мокнут,

Дым сигаретный в ответе.

Пепельница-обочина,

Окурок летит за окурком.

А я от ветра всклокоченный

И стал похож на придурка.

Прошел лейтенант в сапогах.

Бывай, дослужись до полковника.

Мне выстукал поезд в стихах

Смешной анекдот про любовника.

Потом он просил прощения

И ехал, будто по вате.

И мне проводник угощение

Принес, словно он виноватый.

Я сделал в купе ресторан,

Но вряд ли мне будет лучше.

Я, как Мефистофель, в карман

Себе положил твою душу.

Я помню о бархатной коже,

Я помню изгиб твоих линий...

На влажном супружеском ложе

Мое нацарапаешь имя...

* * *

* * *

Проходить сквозь закрытые двери

И в чужие заглядывать окна,

Меру жизни деньгами отмерить,

Грызть запреты стальные волокна.

И любить пластилиновых женщин,

И тянуть на себя одеяло.

И по моде плевать в лица вещим

И растить в спокойствии сало.

Умирать по частям, понемногу,

Отпевать по себе панихиду,

И минировать к дому дорогу,

Не прощая былую обиду.

Спать с которыми это удобней,

А распятье сбросить в канаву.

Говорить, что живешь бесподобно,

Погружаясь в кипящую лаву.

Тлеть и нудно коптеть, и дымиться,

Но пытаться порою гореть.

Головою о задницу биться

И глазами в глазницы смотреть.

Целовать в упоении руки,

Можно женщин, а можно свои.

И топиться в стакане со скуки

И бросаться в ночные бои.

И слюной брызгать в лучшего друга,

И втыкать в спину нож, озлобясь.

Где найти мне выход из круга,

Чтобы напрочь забыть про тебя?

Не верь моим словам

Из страстно - влажных губ,

Не верь моим глазам -

Они бесстыдно лгут.

Я верю сам себе

И в нежность стертых фраз,

Но гнули мой хребет

Они уже не раз.

Не слушай шепот мой,

Чтоб не мешал он мстить,

И чтоб не смог держать,

Когда пора уйти.

53

* * *

Когда любовь переживает время,

Отпущенное пленником ее,

На плечи им ложится скуки бремя

И ожиданье избавленья от нее.