– … Васильев достигает результаты,
Что люди, вроде здравые в уме,
Себя ему на блюдце преподносят? —
Они в то утро сели на веранде.
Ведь солнце предвещало жаркий день.
– Как сказывала мудрая прабабка, —
– Наина чуть прищурила глаза,
– Важнейшее в делах у афериста,
(Без этого недостижим успех) —
Портфолио высоких репутаций.
А наш психолог этого достиг.
Он как оракул для доверчивых людей,
Готовых слушаться и делать, что он скажет. —
– Но вы же через это пробрались?
Особое чутье? Счастливый случай? —
– Я думаю – счастливое чутье.
С тех пор моё доверчивое сердце,
Вдруг стало индикатором сомнений.
Что нам порой рисуют всё не так.
Артем Семенович меня хотел настроить
На преданных подручных – порошках,
И вырубить сознание таблеткой.
Но я не находилась «под рукой»,
Лечилась, так сказать, амбулаторно,
Решила, что я лучший врач себе.
Мне – следовать каким-то назначеньям?
Наелась я таблеток-порошков.
Прочувствовала (как вам объяснить?),
Что с психикой моею вытворяют.
Конечно – перестала принимать.
Но это всё уже потом пришло.
Когда я отдала ему бриллианты. —
Арсений исподлобья наблюдал.
Набычился, как будто знак вопроса.
– Я отдала ему бриллиантовые серьги,
Два чудных бриллиантовых кольца
С камнями – к двадцати каратам каждый.
Конечно, вслед снотворному напитку.
Когда вокруг меня весь мир расцвел.
Артём сказал, что расплатился с Мартой
И денег дал, чтоб все заткнули рты.
А дал кому? Зачем – закрыли рты?
Да мне ли было интересоваться?
«Волшебный, дорогой Артем Семёныч!» —
Так сердце повторяло без конца.
Ещё он мне сказал, что всё вернет,
Как только виллу новую достроит,
Тогда все деньги к нам и потекут. —
– И ты какую-то бумагу написала? —
Спросил Арсений, хоть и знал ответ.
– Я написала – драгоценности дарю,
Как благодарность за бесценные услуги,
И на развитие гостиницы в горах,
Что так необходима многим людям. —
Арсений чуть заметно усмехнулся.
– Когда же ты от зелья отошла? —
Наина глянула, как будто бы с сомненьем
Он что же, что же, издевается над ней?
Но он, похоже, было, и не думал.
Так просто, механически спросил.
– А про бесплодие? – он только заикнулся.
Наина не дала договорить.
– Его леченье мерзко и смешно.
Дает девице психостимулятор
И возбудитель эрогенных зон.
Четыре жеребца живут в отеле.
Красавцы обликом, насильники – быки.
Так столько дамочек туда лечиться ездят!
Отсюда и вопрос – причем тут я? —
Пришелец прислонился к балюстраде,
Где обереги, выстроившись в строй,
На солнце ему доступ преграждали.
А рядом выгорал участок Балков,
Отсутствием гостей томился дом.
Арсений не давал смолкать Наине.
– А Ухов как на удочку попался?
Он, что же, ему бизнес отписал? —
– Увы, Арсений, тут дела сложней.
В один приезд я ездила в Лозанну,
А Глеб решил остаться отдохнуть.
Васильев ему отдых предоставил,
А с ним и разжижение мозгов.
Короче: дорогой Артём Семёныч
Открыл таблеткой Ухову глаза,
Что личный капитал держать в России,
Как будто его вовсе не иметь.
Тем более – на собственных счетах.
Всё гикнется в любой дефолт и кризис.
И тут же предложил ему свой счёт.
«Вот номер счета. Банк – в оффшорной зоне.
Вы переводите туда все ваши средства,
Помимо тех, что пущены в процесс.
Да их и так немало в обороте.
А в банке будут на моем счету.
Конечно же – оформлены особо.
В России – не выплачивать налог.
Когда вам надо – деньги ваши целы.
Хотите, вам расписку напишу?».
И Глеба обуяла благодарность,
Расписки никакой не захотел. —
– Как мастерски умеет он лечить!
Как муж ваш всё теперь воспринимает? —
– Артём Васильев – верный личный врач.
Он держит пациента под контролем.
Я как-то раз лекарства убрала,
Что Глебу наперед Васильев выдал.
Так он чуть не убил, чтобы вернула:
«Ты смерти моей, видно, скорой ждешь».
Доход от оборота всё же есть.
Как видите – пока не голодаем.
Но кто же знает, что нас завтра ждет?
А деньги у Васильева хранятся,
И доступ к ним, ну если и возможен,
Так только с разрешения его. —
Хозяйка ощутила вдруг неловкость:
Какой-то неизвестный Петухов,
Два дня назад – и вовсе неизвестный,
Теперь хранитель всех семейных тайн.
А, что – хранитель, как это проверить?
И что её как будто понесло?
Анжела всех подробностей не знает.
«Как знать – он всех выводит на доверье?
А, может быть, что дура я одна?»
Так мучилась в сомнениях Наина.
И вдруг, как наваждение, опять:
«Она задумалась», пришло на ум: «и долу
Поникла она гордой головой».
«Замучил ты меня, несчастный Пушкин!»,
В сердцах уже подумала она.
И сразу поняла, что не случайно
Писала для коллектора роман.
Что дурочку играть перед собой
Давно уже вошло у ней в привычку.
Она же сознавала, что свой взгляд
На видимые прелести её,
Он сразу положил у барной стойки.
Не нужно, чтобы КТО-ТО помогал.
А нужно, чтобы ей помог Арсений.
Не рослый, очень складный, худощавый.
Не видный, но безумно интересный.
Недавно – посторонний человек.
– Мы выстроим цепочку из событий, —
Арсений уже вынул карандаш.
Наина подала листок бумаги.
– Итак, как было сказано, начнем.
У вас проблема – едете к врачу.
Так и запишем: К. М. Н. Щеглова.
Она тогда звонит специалисту,
А он вас приглашает в «Институт»,
Где у него есть кабинет для консультаций.
Ведь вы, наверно, можете узнать,
Когда Васильев будет здесь в столице? —
– Он будет через три-четыре дня. —
– И сколько у него с собой охраны? —
Вопрос был совершенно не к Наине.
Она не думала об этом никогда.
Васильев, на приёме в кабинете,
Конечно же, он был всегда один.
А были ли задействованы лица,
Чтоб лично охранять его покой?
Она подумала, что, несомненно, да.
Но требовалась правда: – Я не знаю. —
Арсений не смотрел, а крепко думал,
И мысль упрямо бегала в глазах.
«Как будто бы украденных с иконы.
И, диво, эти серые зрачки».
– Ты можешь позвонить, когда приедет?
И сразу же просить тебя принять? —
Наина позвонила: – «О таблетках.
И Глеб хотел заехать на прием.
А можно мне к вам сразу послезавтра?» —
– Он будет послезавтра, как ты слышал,
И целую неделю проживет. —
– Условились, что ты к нему подъедешь? —
– Он даст мне знать, как только прилетит. —
Они чертили планы кабинетов,
Она все объясняла, где и как,
Стараясь не глядеть в его глаза.
Не думая о том, как обуздает
Такую мощь горячих нежных рук.
– А как же вы спасаетесь от зноя?
На улице безумствует жара. —
Арсений снова был у оберегов.
Наина молвила, не глядя на него:
– Обычно мы купаемся в бассейне. —
Веранду охватила тишина.
И только лишь минуту напрягала.
– Не слышал я, когда приедет муж? —
– Роман Аркадьевич, – раздался стон Наины.
– Наина, о, Наина, боже мой.
Они барахтались в бассейне, у бассейна,
Потом он её в спальню перенес.
И жилистое тело упивалось
Античным совершенством красоты.
Арсений был рожден дарить блаженство,
А более достойного объекта,
Чем дивная красавица Наина,
Ему не довелось ещё встречать.
– Скажи мне, отчего не закричала?
Я слышал, голос рвался из груди. —
– Чтоб в крик не улетело наслажденье,
Что полностью хочу вернуть тебе. —
