— Ты тут не причем, Эйнар. Ты ведь знал, что так случится! Понимал и все же рискнул.
— Сейчас не время говорить о том, что случилось. — Он хищно разглаживал складки на ее сорочке.— Мы оба знаем, что только так получим корону. Когда сын подрастет, все забудут Эжена, а те, кто не захочет забывать, познакомится с прекрасным новомодным аппаратом, лишающим ненужных воспоминаний навсегда. Я думаю, память изменит всем нам. Этот ребенок только наш.
— Как заставить молчать Эжена, Эйнар? Он все понял, я уверена.
— Что ты еще хочешь от меня? Боги не простят тебе убийство отца своего ребенка. Кого угодно, но не тебя. Лишат нашего наследника счастья. Он уйдет сам. А сейчас… — А сейчас он не мог оторваться от ее тела. Принимая ее грубую ласку, он дрожал от ненависти и желания. Перед глазами то и дело всплывало лицо парня, с каждым разом оно отдалялось, и Эжен больше не смотрел на него. Эхо заскрипел зубами от злости и прорычал в волосы Эжени совсем не ее имя. Да кто там услышал и понял?
А Эжен думал и был готов прокусить свой собственный язык: “Так будет правильно!”
Впереди был разговор, в котором он должен вымолить у Эйнара если и не прощение, то хотя бы отсрочку.
*
— Эжен, — Эйнар стоял у выброшенного на берег бревна и не спускал глаз с парня. Он понимал, что скажет сейчас совсем ненужные слова, лишние в их отношениях. - Как ты, малыш? Я скучал по тебе. - После этого слова он напоролся на насмешливый взгляд, но в ответ не получил ни слова. — Нам не нужно больше притворяться. Ты же понимаешь, что это ради тебя и твоей безопасности. Ты сможешь вернуться в свой дом. Помнишь его? Я уже послал запрос в твое имение. Снял официально арест на владение. Его приведут в порядок очень быстро. Если ты хочешь, то можешь присмотреть за всем сам. Скажи что-нибудь, умоляю.
— Сказать, что солнце сегодня сядет на западе? Или, что я утоплюсь в море? Не дождешься, Эйнар! Теперь я буду жить. Мне теперь есть ради чего жить. — Горячность стекла расплавленной лавой с его лица, потому что солнце и правда начинало садиться и, его последние горячие лучи лизнули загорелое лицо, напоминая, что шутки с принцем до добра не доводят. Но он отмахнулся от этого милостивого предупреждения и продолжал вырезать на бревне каракули. Эйнар любовался его злостью и телом. Он обнял его со спины и присел сзади, плотно обхватывая его руками. Волны оргазма, пережитые несколько мгновений назад в постели с Эжени, заставляли его смотреть на мир расслабленно и счастливо. Он чувствовал себя наполненным огромной силой. Ему хотелось жить. Делиться с миром своим счастьем.
— Не вредничай, Эжен. Я оставил тебе фамилию. Ты теперь мне брат, и я этого никогда не забуду.
Вырываться из теплых любимых объятий было противоестественно, но Эжен все равно пытался это сделать. И даже укусил своего принца за ладонь. И чуть не огреб пощечину, но Эйнар смилостивился и, занесенная для удара ладонь, сперва перекочевала в его собственный рот, а потом он сунул ее Эжену:
— Залижи!
И маленький маркиз вцепился в нее со всей дури, подстегиваемый обидой и ревностью, отлетел сброшенный на песок и, задыхаясь от смеха, заговорил:
— Не думаешь ли ты, что я сам от всего откажусь, мой будущий король. Да я скорее сдохну, чем поделю свое с тобой. — А потом взмолился и пополз на четвереньках к Эхо: — Отдай мне его, я ведь больше не хочу ничего. Мы заживем тихо, и я уеду в тот же час. Только поклянись, и я уйду. Эйнар, прошу тебя. А у тебя еще будут… — он не договорил, потому что принц тряхнул его за плечи и выплюнул ему в лицо слова:
— Запомни, Эжен, я люблю тебя, но я никогда не позволю смешать мои планы. Уезжай сейчас, пока я могу отпустить тебя. Не думай, что это так просто. — Он смотрел ему в глаза и пытался отыскать в них хоть каплю согласия.
— Хорошо, Эйнар, я уеду. Только повидаю его, и тут же уйду. Раз ты так хочешь, я смогу это сделать. Я откажусь. Эйнар, только один день с ним, и я не покажусь ко двору никогда.
— Я устал спорить. У меня есть условие. Пока ты живешь в моем доме, я буду по-прежнему с тобой. Я даже не лишу тебя внимания подруги. Но и ты выполнишь одну мою просьбу.
========== Всё, как ты хотел… ==========
Скрипочка в футляре манила к своим струнам, приглашала поцеловать гриф, понежить округлые бока, а потом спрятать от морозного воздуха, завернуть в синий бархат и покачать перед сном. Эжен дул на нее и пытался согреть своим дыханием, боясь прикоснуться к четвертушечке, которую принес с собой мальчик из дворцового оркестра. Хрупкая и сильная — она смутно напоминала ему кого-то из прошлой жизни. Хандра раздирала его сердце, и в тоже время ему было спокойно — он знал, как пройдет его день. Еще один из многих, которые подарил ему Эйнар Эхо.
Нужно было встретить еще одно утро, позавтракать в семейном кругу - “очень тесном”. Он шел туда, чтобы увидеть Эйнара и Эжени. Садился с ними за стол, накачиваясь вином еще до обеда. Иногда он был сама воспитанность и благопристойность. Образцовый маркиз с радостью препарировал на мелкие кусочки снедь и запихивал ее в рот приблудившейся к нему болонке принцессы. Собачонка выбрала никудышного едока и любовалась им с преданностью любовницы. Эжен скармливал ей фуа-гра, кидал маленькие кусочки в черную пасть, наблюдая за тем, как милуются супруги за столом. Стол был не очень длинным, но за ним свободно могли поместиться человек шесть, и чета наследников занимала места во главе на противоположных сторонах. Часто они проводили утро только втроем, и тогда Эжен мог “насладиться” их нескрываемой радостью без свидетелей. В такие дни Эжени сама подавала завтрак любимым. Невольно задевая шуршащей юбкой мужа и легко приглаживая мимоходом непокорные вихры Эжена. Он брезгливо смахивал эту ласку вслед за ней. Он не мог есть. Кусок не лез в горло, когда рядом все были счастливы. Все ждали наследника.
За столом царила Эжени. Расцветая с каждым днем, она становилась все спокойнее. Ласково кормила с рук Эйнара. Ее плавное движение от маленькой тарелочки с клубникой, которую она кромсала милым ножичком, к губам любимого супруга, невольно резало пространство между семьей Эхо и маленьким маркизом. Его мутило от одной мысли о таком обращении: Эйнар не мог есть с руки! Нет таких рук, которые могут позволить себе это.
Он подложил ладони под подбородок и с отвращением бросил последний взгляд в их сторону. А потом закрыл глаза. Он научился спать с открытыми глазами - все замечать, откладывать подальше от сердца и не подпускать к голове. Он мог бы поесть этой чертовой клубники, как этот паяц, который на днях может одеть корону. Но он шут гороховый, а Эйнар… Его надежда на справедливость, его мечта о любви. Боже, как больно сражаться за его внимание с Эжени! Никто не достоин счастья больше чем она и Эйнар, и за что эта насмешка — он опять теряет любимых.
И эти проповеди, черт бы их подрал! Эжени торчала у святош целые дни, и он должен. Таково повеление его величества. Как только Эжен оказывается один, в его поле зрения появляется посыльный с приказом.
“Иди туда Эжен, найди неизвестно что”, — он кривлялся перед зеркалом, когда в дверях появился наследник.
— Я бы так и нарисовал тебя малыш. Голым и со скрипкой в руке. Только мне сдается, что ты готов ее разбить.
Эйнар обошел маркиза со спины, обнял, почти не касаясь, и вытащил несчастный инструмент из рук жаждавшего крови парня, с трудом разжимая сведенные злостью пальцы.
— Когда ты вернешься к музыкальным занятиям? Раньше тебе это помогало, да и нам было легче, — Эжен таял в серебряном отражении своего любовника, растворялся в слабо-поблескивающих тревогой глазах.
-Хочешь заставить меня? — Эжен развернулся в объятиях и уперся руками в грудь Эйнара. — Так нельзя, Эйнар, я хочу сам решать, когда мне молиться, и как мне заботиться о себе. Не лезь со своими нравоучениями.
— Мне кажется, ты стал слабоват на язычок, раньше он давно бы нашел себе применение.
— О, да, мой принц, это было раньше, а теперь мой язык ласкает задницы юных мальчиков со скрипкой. Это ли не настоящее ему применение. Стихи мои успеха не имели и вышли мне боком. Может быть на этой стезе, я смогу снискать себе славу… — … и скрипка была разбита - ее осколки окружили двух мужчин непроницаемой стеной ненависти. Эйнар не смог остановиться, и губы Эжена распухли от удара. Потекла кровь. Мальчишка на постели зашевелился и поднял лохматую рыжую голову из вороха одеял.
