писал: «Наконец все разом внезапно осветилось и стало ясно и

понятно».

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ КРОПОТКИНА

Еще во время путешествий по Маньчжурии и в особенности

на Патомском нагорье и в Саянах Кропоткин пришел к

заключению, что Сибирь — совсем не обширная равнина, простирающаяся

от Урала до Тихого океана, какой в то время обычно

представляли ее, а громадное плоскогорье, повернутое своим узким концом

к Берингову проливу. Это плоскогорье, по мнению Кропоткина,

состоит из двух ступеней, одна из которых идет от Тибета до

границ Советского Союза, высотой от трех тысяч до трех тысяч

шестисот метров. Другая ступень занимает большую часть Восточной

Сибири и имеет высоту от девятисот шестидесяти до тысячи

пятисот метров.

По краям этого плоскогорья, поднимаются окраинные хребты,

которые очень сильно увеличивают материк в ширину.

Кропоткин считал, что Азиатский материк образовался из

древнего первичного массива, который, в свою очередь,

представлял собой обломок еще более древнего околополярного материка.

Этот древний массив был вытянут по направлению с юго-запада

на северо-восток, и вокруг него в последующие геологические

периоды образовались складчатые горные хребты.

Они являются основными хребтами Азии и все идут с юго-запада

на северо-восток, как и сам материк.

Не только талант исследователя, но и упорный труд и

необыкновенная добросовестность привели Кропоткина к его

замечательным обобщениям.

Кропоткин тогда же высказал мысль, что и остальные

материки земного шара также возникли не сразу.

В последующее время, примерно в течение тридцати лет, эта

теория была разработана европейскими геологами; а австрийский

геолог Эдуард Зюсс применил ее ко воем материкам земного шара

в своем капитальном труде «Лик Земли», где он нарисовал общую

картину развития и строения всех материков Земли близко к

той же схеме, по какой Кропоткин считал построенным материк

Азии.

В своем изложении Зюсс многократно ссылается на

Кропоткина и его исследования.

По схемам Зюсса, вся Восточная Сибирь, от реки Селенги до

Ледовитого океана, представляла в глубокой древности первичный

материк. Он был сложен из кристаллических пород. Зюсс назвал

его Ангарским. Вокруг этого материка в последующие

геологические эпохи, по Зюссу, откладывались пласты осадочных пород и

поднимались высокие окраинные хребты. Направление этих хреб-

Карта ледниковых отложений (по Кропоткину).

тов определил первичный материк, вытянутый с юго-запада на

северо-восток.

Это утверждение Зюсса во многом совпадает с теорией

Кропоткина, созданной намного ранее.

Свои взгляды на строение Восточной Сибири Кропоткин

изложил и обосновал в работе «Об орографии Восточной Сибири».

«Эту работу я считаю моим главным вкладом в науку»,

писал он.

Очерк Кропоткина и приложенная к нему карта не только

объясняют главные физические черты Азиатского материка и его

геологическое строение, но в нем объяснено и распределение

климата, происхождение и распределение животного и растительного

миров.

Ценным вкладом в географическую науку была зародившаяся

во время путешествий по Сибири теория Кропоткина о ледниковом

периоде в истории Земли. Он опубликовал ее впервые в 1867 году.

Для полного фактического обоснования ее Кропоткин в 1871 году

отправился, по поручению Географического общества, изучать

ледниковые отложения Финляндии и Швеции.

Здесь он подтвердил свою теорию множеством новых фактов и

составил карту ледниковых отложений.

«И тенерь,— писал Кропоткин,—когда я всматривался в

холмы и озера Финляндии, у меня зарождались новые,

величественные обобщения. Я видел, как в отдаленном прошлом, на заре

человечества, в северных архипелагах, на Скандинавском

полуострове и в Финляндии скоплялись льды. Они покрыли всю северную

Европу и медленно расползались по ее центру. Жизнь тогда

исчезла в этой части Северного полушария и, жалкая и неверная,

отступала все дальше и дальше на юг перед мертвящим дыханием

громадных ледяных масс. Несчастный, слабый, темный дикарь с

великим трудом поддерживал непрочное существование.

Прошли многие тысячелетия, прежде чем началось таяние льдов

и наступил озерный период. Бесчисленные озера образовались

тогда во впадинах — жалкая субполярная растительность начала

робко показываться на безбрежных болотах, окружавших каждое

озеро, и прошли тысячелетия, прежде чем началось крайне медленное

высыхание болот и растительность стала надвигаться с юга... В то

время как вера в ледяной покров, достигавший Центральной

Европы, считалась непозволительной ересью, перед моими глазами

возникла величественная картина, и мне хотелось передать ее в

мельчайших подробностях, как я ее представлял себе. Мне

хотелось разработать теорию о ледниковом периоде, которая могла бы

дать кл»оч для понимания современного распространения флоры и

фауны и открыть новый горизонт для геологии и физической

географии».

Кропоткин установил, что ледяной покров не менее тысячи

метров толщиной некогда покрывал значительную часть Европейской

России. Он шел сплошным потоком с гор Скандинавии. В

послеледниковый период, как предполагал Кропоткин, наступил

озерный период, когда в Северном полушарии появились тысячи

больших и малых озер.

Доклад Кропоткина в Географическом обществе о ледниковой

теории произвел огромное впечатление.

* * *

В 1876 году вышла в свет классическая работа Кропоткина

«Исследование о ледниковом периоде». Это был объемистый том

в семьсот с лишним страниц, со множеством карт,

собственноручных рисунков Кропоткина и чертежей.

Теория о ледниковом периоде была так основательно

разработана Кропоткиным, что вошла в обиход науки.

Последующие исследования во многом дополнили теорию

Кропоткина. В частности было установлено, что в послетретичное

время было несколько оледенений.

* * *

Какой бы географический вопрос ни стоял перед Кропоткиным,

его творческий ум, вооруженный обширными знаниями, почти

всегда открывал что-нибудь новое. Так случилось и с его

теоретическими исследованиями Арктики.

Карта озерного периода (по Кропоткину).

Кропоткин заинтересовался нашим Крайним Севером и вошел

в образованный при Географическом обществе Комитет Севера,

стал его секретарем и, как всегда, с увлечением занялся

делами Комитета. После путешествий по Сибири и Дальнему Востоку

его тянуло в новые экспедиции. В то время Комитету было дано

задание разработать план большой русской полярной экспедиции

и наметить научные работы, которые она должна была

выполнить.

Приближалось время снаряжать экспедицию, и тут оказалось,

что очень немногие из членов Комитета выполнили порученное им

дело.

«Как это часто случается, — вспоминал Кропоткин, — к сроку

готовы были только несколько отделов: по ботанике, зоологии и

метеорологии. Все остальное пришлось составить секретарю комитета,

то-есть мне».

Понятно, что положение Кропоткина было трудным. Но

отстраняться, когда задача оставалась нерешенной, было не в его

правилах, и он сделал все за всех.

«Некоторые вопросы, — писал Кропоткин, — как, например,

зоология морских животных» приливы, наблюдения над маятником,