Пишут сидя за партами мальчики и девочки сочинения, рассказывают на проштампованных листках о "Герое нашего времени" или о "Войне и Мире", а может кто-то пишет и на свободную тему. А я сижу и жду, неизвестно чего ...
Но вот от стола за котором сидят члены комиссии отделяется миловидная в легчайшем цветастом платье молодая женщина и торопливым шагом идет ко мне, я ей грустно улыбаюсь:
-- Вот ведь какая оказия, - не дав ей открыть рот, по-простецки молвлю я, - так не вовремя рана открылась. Ничего, может и смогу как нибудь написать, а тему я знаю вы не подумай чего ...
-- Вы ранены? - смотрит на мою медаль женщина, потом ее взгляд скользнул по седым вискам, и остановился на длинных багровых шрамах хорошо заметных на загорелой кисти руки.
-- Да царапнуло чуток, - небрежно мужественно-фальшивым тоном киногероя негромко отвечаю я. Достаю из кармана и протягиваю ей справку из госпиталя
-- Прошу вас подождите пожалуйста, - бегло просмотрев справку прерывисто говорит женщина и почти бегом возвращается за стол.
Напрягаю слух и:
"Особые обстоятельства ... Афганистан ... раненый герой десантник ... что мы не люди что ли ... - и громкий как выстрел женский выкрик, - да у меня дед на фронте погиб ... - и опять вполголоса, - да мы просто обязаны ... помилуйте голубушка все равно экзамен хоть по документам, но мы должны провести ..." Доносятся до меня голоса двух женщин и одного средних лет лысоватого мужчины.
- Подойдите к столу пожалуйста, - негромко обращается ко мне лысоватый мужик, и делает приглашающий жест рукой.
Бодро иду к столу, останавливаюсь и выжидательно смотрю на мужика.
-- Присаживайтесь, - предлагает он.
Оглядываюсь и страдальчески морщась пытаюсь левой рукой при помощи "раненой" правой пододвинут к столу тяжелый стул.
-- Позвольте я вам помогу! - мигом выскакивает из-за стола третий член приемной комиссии, вся такая славненькая чудненькая, но уже чуток перезрелая девушка и решительно вырвав у меня стул, она сама подвигает его к столу.
Позднее я узнал, что этой "девушке" перевалило за сорок, у нее уже две взрослые замужние дочери, а сама она кандидат наук и декан факультета "Русского языка и литературы".
-- Спасибо красавица, - усаживаясь, вполголоса благодарю я "девушку" и весь просиял от доброй признательной улыбки.
-- Учитывая, гм... вашу неспособность ... э ... разумеется только физическую ... к сочинению ... мы посоветовавшись решили ... принять у вас экзамен по русскому языку и литературе устно. Затем это решение мы оформим протоколом заседания приемной комиссии и утвердим у ректора, - в упор рассматривая мои регалии не совсем уверенно говорит лысоватый член и оглядывается на двух других членов женского рода которые утвердительно кивают головами.
А вот это амбец! А вот это братцы все равно, что попасть в центр минного поля, да еще без миноискателя и брести по нему точно зная, что подрыв неизбежен. Дело в том, что правил русского языка я не знал тогда и не знаю их до сих пор. Но ... Да! Я не знаю правил русского языка. Да! Я татарин и каждый раз пребывая во глубоком хмелю или мучаясь от ужасного похмелья, тяжко страдаю от языкового барьера не в силах сказать ни слова на русском языке, правда на татарском в этом состоянии я даже мычать не могу, но это несущественные детали. Но! По воспитанию я советский солдат и сдаваться не приучен. Это раз! По заминированным тропам мне ходить приходилось и ничего, пока живой. Это два! Деваться уже некуда и надо выкручиваться. Это три!
-- Дайте пожалуйста определение: подлежащего; сказуемого и существительного, - мило и доброжелательно улыбаясь предлагает "девушка", а вторая тоже ласково мне кивая ждет ответа на самый простой ну просто детский вопрос, лысоватый опустив голову что-то чиркает ручкой на листке бумаги, наверно ведет протокол.
Я в душной аудитории обливаюсь холодным потом. Слова: подлежащее; сказуемое и существительное я конечно слышал, но что они означают, не знаю. О черт! Надо было в пятом то классе, не прогуливать уроки, не драться в школьном дворе, а прилежно учится. Болван! Вот и выкручивайся теперь, неуч.
- Понимаете, - смущенно в ответ улыбаюсь я "девушке" и от этой скромной улыбки становится мягким, добрым и по детски беззащитным мое суровое лицо, - подлежащее, сказуемое и существительное в русском языке выполняют те же функции, что и части специального десантного пулемета при открытии огня, а пулемет как известно состоит ...
Вдумчиво, со знанием дела я перечислил все части РПКС -74, любовно описал назначение каждой детали, объяснил тактико-технические данные оружия и средства ухода за ним, попутно заметил, что за оружием надо ухаживать как за любимой девушкой: постоянно; настойчиво; терпеливо и самое главное смазывать надо, смазывать и только так можно рассчитывать на взаимность.
Выражение лиц у слушавших меня милых дам было чуточку растерянным, а у лысоватого члена комиссии, слегка обалделым.
-- Так вот - заканчивая ответ уверенно заявил я, - как без газовой камеры, газового поршня, а так же других частей и механизмов, не может бить по врагам нашей отчизны пулемет, так и без подлежащего, сказуемого и существительного невозможно правильно построить предложение в русском языке.
-- Э... - прибывая в полном ауте от моих знаний начала оглядывать других членов комиссии "девушка" - у кого будут дополнительные вопросы?
-- Может вы хоть про падежи слышали? - безнадежно поинтересовался лысоватый член и попытался посмотреть мне прямо в глаза.
Попытаться то он попытался, вот только хрен у него что получилось. То ли от природы, то ли от великого ума и затверженных знаний, блеклые глаза у него сильно косили. Вообще-то я сразу почувствовал, что он явно пышет по отношению ко мне сильнейшей недоброжелательностью. Что ж его можно понять. Плешивый, полный, средних лет да еще и буквально косоглазый, он в сравнении с юным, но уже вполне оформившемся "мужественным героем", явно испытал приступ застарелого комплекса сексуальной неполноценности.
-- Я хорошо знаю падежи: дательный; винительный и родительный, - пристально глядя члену в переносицу, ответствовал я на его коварнейший вопрос
-- Расскажите! - властно потребовал косоглазый член комиссии и вполне возможно самый хреновый член даже в самом простом предположении.
-- Как при дамах?! - громко изумился я, и видя что "соль" явной игры слов до него не дошла, угрожающее переспросил, - вы требуете чтобы на экзамене в присутствии глубоко порядочных женщин, я рассказывал про дательные, винительные и родительные части русской речи и порождаемых ими матерных отношениях? Да за кого вы меня принимаете милостивый государь?!
На секунду я даже решил, что он излечился от косоглазия, так перекосилось его лицо, но быстро понял что ошибся, его левый глаз уставился на одного члена комиссии, правый на второго, губы ощерились, показались желтоватые клыки, он явно был готов заорать: "Гнать отсюда, этого мерзавца! Гнать!!!"
-- Абитуриент проявил, отличное понимание и знание некоторых тонкостей русского языка, - сморщив носик весело и слегка двусмысленно улыбаясь, заявила "девушка". Ее коллега подавив смешок, согласилась:
-- Да уж!
-- Переходим к вопросам по литературу? - полу утверждающе вопросила "девушка" и не дожидаясь не нужного ей согласия быстренько попросила меня:
-- Прочитайте на память отрывок из любого произведения и прокомментируйте его.
Вообще-то отечественную классическую литературу я немного знаю и не только чуточку знаю, но и искренне люблю. В любом случае любовную лирику хоть в стихах хоть в прозе наизусть читаю запросто. А тут-то ли от волнения, то ли по какой другой причине, а скорее всего из захлестнувшего мое сознание самого бесшабашного куража, я с глубоким чувством, театрально подвывая в самые драматические моменты, стал декламировать:
