Когда они, усталые и потные, но словно зачарованные, лежали рядом на земле, Патрик спросил незнакомым хриплым голосом:
– Ты знаешь, что Мокоиа – остров любящих?
– Нет, – ответила Абигайль и еще крепче прижалась к нему.
– Хочешь услышать историю Хинемоа и Тутанекаи?
Очарованная Абигайль кивнула.
Нежный голос Патрика звучал теперь у самого ее уха, и душа девушки наполнилась спокойствием, как в детстве, когда отец читал ей сказку на ночь. Она чувствовала себя бесконечно легкой и защищенной.
– Хинемоа была настолько прекрасна, что ее племя объявило девушку святой. Она жила со своей семьей в поселке Овата, на восточном берегу озера Роторуа. Ей нужно было подобрать подходящего мужчину, как только она достаточно созреет для брака. В то время на Мокоиа жил юный Тутанекаи. Он был внебрачным сыном князя другого племени, но муж его матери, вождь, принял мальчика как собственного сына. Все его старшие братья хотели завоевать руку Хинемоа. А Тутанекаи даже не собирался пытать счастья, поскольку, будучи приемным ребенком, был ниже по положению, а значит, не стоил того, чтобы его любила прекрасная принцесса. Однако когда они впервые взглянули в глаза друг другу, молодые люди поняли, что пропали. Они не сказали друг другу ни слова, но безнадежная любовь с каждым днем заставляла их грустить все больше. Соплеменники Хинемоа догадывались, что происходит с принцессой, и на всякий случай убрали все каноэ на берег, чтобы она никогда не могла попасть на Мокоиа. Но девушка так страдала от тоски по любимому, что решила переплыть озеро. Для этого она смастерила себе пояс из полых тыкв. Ночью, когда она плыла по озеру, до нее донеслась музыка, которую сочинял на своей флейте безнадежно влюбленный Тутанекаи. Она нашла своего возлюбленного, они провели ночь вместе, и даже семья Хинемоа, которая пришла на Мокоиа с враждебными намерениями, была настолько потрясена силой этой любви, что не стала объявлять войну и разрешила влюбленным жить своей жизнью.
Патрик склонился над Абигайль и покрыл ее лицо поцелуями.
– Я люблю тебя, – промурлыкала Абигайль, которой казалось, что его голос ласкает ее. И несколько шутливо добавила: – Как думаешь, моя мать могла бы проявить такое же понимание, как семья Хинемоа?
– Если ты будешь так же мужественна, как она, – улыбнулся он.
– А разве я не мужественна? Я, конечно, добралась на Мокоиа не вплавь, а на лодке… Ты бы послушал, что говорит моя сестра Аннабель. Она единственная, кто знает, что мы тайком встречаемся. Она очень переживает и каждый раз предупреждает меня: «Мокоиа опасен. Там живут злые духи. Это дурной знак! Встречайтесь где-нибудь в другом месте!» А ведь она сама не ступала на этот остров никогда, но все равно потеряла ребенка. Бедная малышка Лиззи! Я часто думаю о ней. Сейчас ей было бы шесть.
Патрик нежно провел рукой по щеке девушки, а потом вдруг замер.
– Знаешь что? Я сегодня же попрошу твоей руки у твоей матери.
– Сегодня? – Абигайль испуганно вскочила. – Сегодня неудачный день, потому что…
– Ты всегда так говоришь, но если сегодня неудачный день, то когда же? Представь себе, а вдруг у нашей любви будут последствия…
– Ой, ты хочешь сказать, что у меня может быть ребенок? – От ужаса Абигайль закрыла рот рукой.
Он кивнул.
– Я сегодня же поговорю с ней! Я не боюсь твоей матери, хоть она и запретила мне к тебе приближаться. В конце концов, у тебя есть еще отец, на которого я возлагаю большие надежды.
Абигайль вздохнула.
– Да, мой любимый добрый папочка наверняка был бы за наш союз, но он так ужасно устает в последнее время… Он и раньше никогда особенно не ссорился с мамой, но сейчас вообще не может ей противиться. Я не хотела бы излишне мучить его.
– Аби! – Голос Патрика прозвучал на удивление строго. – Сейчас мы оденемся, поплывем обратно, пойдем к твоей матери и я попрошу твоей руки, если, конечно, ты меня не разлюбила.
– Ты что! Я очень люблю тебя! Но я знаю свою мать. Она постоянно будет попрекать меня. Так же, как Аннабель, потому что та вышла замуж за Гордона. Если ты хочешь сделать это сегодня, то при одном условии: мы уедем из Роторуа.
– Но ведь у меня здесь работа, – слабо возразил Патрик.
– Подумай хорошенько! Я стану твоей женой лишь в том случае, если мы покинем родной поселок и уедем далеко-далеко отсюда.
– Я готов уехать с тобой куда угодно, моя любимая малышка, как только улажу свои дела, – нежно произнес Патрик. – Но давай не будем терять время и постараемся получить согласие твоих родителей! – Он вскочил и потянулся за штанами.
Абигайль сделала то же самое, впрочем, без особого энтузиазма. Девушка собрала свои вещи и принялась с подчеркнутой медлительностью одеваться.
Прежде чем оба сели в свои лодки, Патрик страстно поцеловал Абигайль, и этот поцелуй примирил ее с его планом. В конце концов, он прав. И теперь, когда они решили уехать из родного поселка вместе, Абигайль уже не так боялась своей матери.
– Как ты думаешь, я смогу петь и танцевать, если мы будем жить в городе, где есть театр? И вообще, у меня есть талант к актерской игре? – взволнованно спросила она.
– Конечно, есть! – С этими словами он принялся сильно грести, а она последовала за его лодкой. Они пересекли озеро бок о бок.
Сердце Абигайль едва не выпрыгивало из груди, когда они вошли в дом через веранду. В доме стояла мертвая тишина. Абигайль решила, что мать поехала с постояльцами на Похуту или в Кауанга, чтобы поплавать в естественном бассейне. Она с сожалением пожала плечами и собралась уже сказать Патрику, что дома никого нет, когда в дверях появилась Марианна. Она, как всегда, торопилась, но, увидев молодого учителя, резко остановилась.
– Ах, мистер О’Доннел, я ведь уже неоднократно говорила вам, что не хочу видеть вас рядом со своей дочерью. Или вы здесь по другой причине? Может быть, вы решили завтра заменить своего больного отца и сыграть на фисгармонии на нашем танцевальном вечере?
Абигайль бросила на Патрика вопросительный взгляд.
– Нет, миссис Брэдли, к вам меня привел не этот вопрос. Но, возможно, я вам и сыграю. Все зависит от того, что вы скажете. Дело вот в чем: я люблю вашу дочь и хочу на ней жениться.
Глаза Марианны сузились, превратившись в щелочки.
– Вот как? Значит, вы хотите жениться на моей дочери? Что ж, я и не сомневалась, что вы все сведете к этому. Вы довольно давно за ней увиваетесь. Так вот, я дам вам честный ответ на честный вопрос: моя дочь уже отдана в самые лучшие руки. Поэтому мой вам совет: держитесь от нее подальше! Ее жених не очень обрадуется, если узнает, что за ней ухлестывает один из деревенских парней!
– Мама! – разозлилась Абигайль.
– Ты помолвлена? – недоуменно поинтересовался Патрик.
– Конечно нет! Как ты мог такое про меня подумать?
– А может, ты решила сыграть со мной злую шутку?
– Неужели ты веришь ей больше, чем мне?
– Мистер О’Доннел, мне ужасно жаль, но моя дочь собирается выйти замуж за молодого человека из Веллингтона. Не знаю, что она вам сказала, но из-за ее взбалмошного характера мы часто оказывались в затруднительном положении. Вы ведь не станете сомневаться в словах любящей матери, правда?
Патрик боролся с собой. Он был растерян, но при взгляде на пришедшую в отчаяние Абигайль его чувства победили. Он расправил плечи и твердо заявил:
– Простите, миссис Брэдли, но мне кажется, что правду говорит ваша дочь. Боюсь, что брака между ней и этим мистером из Веллингтона хотите только вы. Поэтому у меня к вам предложение: вы поговорите об этом между собой, а я вернусь завтра. Тогда я по всей форме попрошу руки вашей дочери у вас и вашего мужа.
Марианна Брэдли стояла как громом пораженная, но Патрик О’Доннел решил не обращать на это внимания и, обернувшись к Абигайль, с нежностью произнес:
– Я вернусь завтра, и ты наконец-то станешь моей женой, любимая. Я верю, что этот господин из Веллингтона ничего для тебя не значит.
Абигайль судорожно сглотнула. Она догадывалась, что ее мать обязательно попытается обратить Патрика О’Доннела в бегство, но на этот раз Марианна ошиблась в своих расчетах. Учитель из Роторуа разгадал ее игру. Горячая волна приязни захлестнула Абигайль. Счастливые мгновения этого дня промелькнули у нее перед глазами. Воспоминание об этих наполненных радостью часах примирило ее с тем, что сейчас Патрик оставит ее с матерью.
