Между тем хозяйка дома предупреждающе посмотрела на нее. Честно говоря, Марианна не понимала, почему такой вполне привлекательный мужчина, как Питер Д. Гамильтон, вообще женился на Розалинде. Эта женщина выглядела сущей матроной, у которой не было ни капли соблазнительной грациозности и даже намека на привлекательность. Лишенные блеска волосы и грубые черты лица – вот и все, чем она могла похвастаться.

Марианна коротко кивнула отцу жениха и вежливо произнесла:

– Вы правы, Питер. Ради такого я тоже готова простить поведение своей дочери! За помолвку наших детей! – И она вежливо улыбнулась собравшимся гостям.

При виде одного из гостей улыбка застыла на губах Марианны. Прямо напротив нее сидел не кто иной, как Фрэнк Харпер со своей супругой Элеонорой. Марианна тут же вспомнила его дерзкие слова, которыми он оскорбил ее во время празднования восемнадцатого дня рождения Оливии в Роторуа, когда пытался убедить Марианну бросить Уильяма. Женщина опустила глаза, поскольку этот омерзительный тип беззастенчиво таращился на нее. Она почувствовала, что покраснела от смущения, и разозлилась еще больше. Как же ей хотелось дать этому типу давно заслуженную пощечину, прямо здесь, за столом! Чтобы остудить свой гнев, она принялась напряженно вслушиваться в слова Питера Д. Гамильтона.

– Конечно, нам хотелось, чтобы Алан взял в жены девушку из Окленда, а не из Роторуа…

Он снова замолчал, и все рассмеялись. Кроме Розалинды Гамильтон, которая сидела, словно окаменев. Остальные гости, судя по всему, были тронуты.

Обернувшись к дочери, Марианна с неудовольствием отметила, что на лице Оливии тоже нет ни следа волнения. Напротив, в мыслях ее дочь, кажется, была где-то далеко. «Странно, она ни капли не похожа на влюбленную девушку. А ведь должна была бы лучиться от счастья, – размышляла Марианна, – тем более что она только что дала ему согласие на брак». Чем больше она наблюдала за дочерью, тем меньше радости видела в ее глазах. Зато сидевший рядом с Оливией Алан просто сиял от счастья. Марианна попыталась прогнать возникшее вдруг нехорошее предчувствие. Скорее всего, дочь волнуется, убеждала она себя – и в конце концов поверила.

– …Сера, которая возвращает забытую бодрость нашим усталым костям, видимо, обладает еще одним свойством. Еще нигде мы – моя жена, мой сын и я – не встречали столь чудесного создания, как Оливия Брэдли. «Ее красота ослепляет меня, отец!» – сказал очарованный этой девушкой сын во время наших первых совместных каникул в Роторуа. И тогда же заявил мне: «Однажды я женюсь на ней». И поскольку мой сын – человек очень целеустремленный, он добился своей цели. Принцесса из Роторуа принадлежит ему. И позволю себе сказать, а также от имени моей супруги, что мы счастливы вместе с ним…

Марианна и все гости снова зааплодировали. Кроме Розалинды, которая по-прежнему сидела, словно статуя. Рядом с ней была молодая женщина, которая, судя по всему, тоже была не в восторге от объявления о помолвке Алана Гамильтона. «Может быть, эту девушку выбрала ему мать», – предположила Марианна, в глубине души довольная развитием событий. Ведь ее дочь была намного красивее толстощекого создания, открыто восхищавшегося Аланом. Неужели Оливия не замечает, что происходит? Очевидно, нет. Казалась, ее дочь сейчас витает в облаках, напрочь позабыв о женихе. Марианна пожалела, что не может слегка толкнуть ее под столом, – та сидела слишком далеко от нее. Вместо этого Марианна громко откашлялась, но Оливия не обратила на это внимания. Зато на Марианну строго и недовольно посмотрела Розалинда. «Если бы взгляды могли убивать, я свалилась бы замертво», – с некоторой долей веселья подумала Марианна. Она достигла своей цели, и ее радость от победы теперь никто не сможет испортить, даже такая отвратительная личность, как Розалинда. Наоборот, она собиралась насладиться своим триумфом сполна.

– Ах, милый Питер, – пропела она. – Ваша речь была восхитительна.

И когда Питер Д. Гамильтон улыбнулся Марианне в ответ на похвалу, уголки губ его жены опустились еще ниже.

– Но мы не будем искать причину только в омолаживающем эффекте серы, – продолжал Питер Гамильтон, по-прежнему мило улыбаясь, – поскольку семья моей будущей невестки тоже сыграла немалую роль. В связи с этим позвольте мне поприветствовать очаровательную мать невесты, Марианну Брэдли, ставшую частью нашей семьи… – Он жестом попросил ее подняться со своего места.

Марианна грациозно выпрямилась и кокетливо помахала рукой собравшимся, наслаждаясь шепотком, пронесшимся по салону. Марианна, улыбаясь всем, с подчеркнутым дружелюбием посмотрела на мать Алана. Та поняла, что должна хотя бы вымученно улыбнуться в ответ. «Красивая капитуляция», – безжалостно отметила Марианна, донельзя довольная собой.

Питер Д. Гамильтон заговорщически подмигнул ей. Она подмигнула ему в ответ. Будучи матерью невесты, она могла позволить себе многое, что должно было упрочить ее положение. Если бы Розалинда только знала, насколько безразличен ей Питер Гамильтон! Дело было только в Оливии. Ее любимой дочери, жизнь которой должна быть лучше, чем у нее. Намного лучше! Ее должны баловать, носить на руках. Она должна купаться в богатстве, вместо того чтобы горбатиться ради хоть какого-то достатка!

«Я смогла помочь дочери! – довольно говорила себе Марианна, не переставая улыбаться отцу Алана. – Моя дочь выйдет замуж и станет членом одной из богатейших семей Новой Зеландии. Какой восхитительный миг!» Однако Оливия, судя по всему, свою помолвку проспала. Она спала с открытыми глазами и мечтательным видом, словно желая оказаться снова у озера Роторуа.

«Не опозорь меня, дитя!» – думала Марианна, присаживаясь на свое место. Теперь Питер поднял бокал и пригласил собравшихся выпить за мать невесты.

Краем глаза Марианна, к своему огромному облегчению, увидела, что Алан нежно подтолкнул Оливию. Девушка тут же очаровательно улыбнулась и подняла свой бокал. «Наверное, она просто устала от длительного путешествия», – предположила Марианна, поскольку долгая качка в экипаже до сих пор отдавалась во всем теле.

– Тост за самую прекрасную мать невесты в Новой Зеландии! – громко произнес кто-то заплетающимся языком.

Марианна догадывалась, кто этот пьяный человек, и, быстро бросив взгляд в сторону, утвердилась в своем подозрении. Это действительно сказал Фрэнк Харпер, который, судя по всему, слишком увлекся красным вином.

Чтобы загладить эту неловкость, Марианна просто посмотрела мимо него на его жену Элеонору и с подчеркнутой учтивостью произнесла:

– За ваше здоровье, миссис Харпер!

Дама подняла бокал и ответила не менее вежливо:

– Простите поведение моего мужа, видите ли, он плохо переносит крепкое красное вино.

После этого мистер Харпер старался вести себя по-джентльменски. Он молча поднял бокал, хотя его красное лицо и взмокшие от пота волосы выдавали, что он слишком сильно налегал на алкоголь.

Марианна была очень довольна собой, поскольку ей удалось ловко поставить на место этого неотесанного мужлана. И, успокоившись, она стала слушать отца Алана.

– Значит, мы все увидимся на свадьбе в следующем году, – торжественно закончил Питер Д. Гамильтон, еще раз поднял бокал и, улыбаясь, рухнул на стул.

В этот миг со своего места резко вскочил Алан Гамильтон. Постучал ножом по бокалу, и все взгляды тут же устремились на него.

– Отец, благодарю тебя за теплые слова, которые я хотел бы немного дополнить, – твердо произнес он. – Дело в том, что мы не хотим заставлять вас ждать слишком долго и отпразднуем свадьбу на это Рождество! Понимаете ли, мне хотелось бы избежать длительных поездок экипажем в Роторуа. Я мечтаю о том, чтобы моя невеста как можно скорее стала моей женой и жила в Окленде. – И он снова сел.

Мгновение стояла мертвая тишина, которую нарушила лишь леди Розалинда Гамильтон, вскрикнувшая: «Нет! О нет!» Но ее протест тут же утонул в восхищенных аплодисментах гостей.

Марианна, улыбаясь присутствующим, тоже присоединилась к аплодисментам. Однако на самом деле она была так же поражена, как и мать жениха.