низким голосом, не сочетающимся со столь тщедушной внешностью:

- Любопытно, друг мой, почему вы каждый раз открываете дверь в наши покои, тогда как все

остальные не представляют для вас препятствий?

Призрак снисходительно улыбнулся. Азарион задавал один и тот же вопрос в тысячный раз, и,

разумеется, прекрасно знал ответ, однако от традиции не отступал. Скорее всего, эта фраза стала

для него чем-то вроде приветствия.

- Вы же знаете, диль, - почтительно произнёс призрачный обитатель каменных покоев, - что Ваш

Совет Старейшин велел мне запечатать эту дверь, дабы никто ни в жизни, ни в послесмертии не

мог проникнуть внутрь и потревожить ваш покой без вашего на то разрешения.

Его собеседник довольно кивнул и позволил своим морщинистым губам растянуться в нитку. Так он

изображал улыбку.

- Верно, верно... Не надоело ли вам, мой друг, коротать вечность бок о бок с нами? Тринадцать

тысячелетних вампиров – нет компании скучнее!

- Как Хранитель(99) этого Дома, я не могу покинуть его пределы, - терпеливо сказал призрак. Он

знал, что Азарион обожал возвращаться к истории, связанной с Домом, а также всячески

подчеркивать немощность и никчёмность вампирского Совета Старейшин. Нужно было это просто

перетерпеть.

***

Они появились здесь около двух тысяч лет тому назад. Как раз отгремела Двухсотлетняя

Война(100). Дом Содалитов, один из самых малочисленных Домов литанээ разрушили почти до

основания. Полчища наёмников, в чьих карманах гремели дории Семьи Опал, прорвали оборону

големов у подножия горы и ворвались в Дом, превратив его в пещеру, наполненную обугленными

обломками и трупами литанээ. В живых осталась лишь Марианна, восемнадцатилетняя дочь Главы

Дома, но и она доживала свои последние дни, корчась на обломках кровати и хрипя. Её горло

пронзал опаловый серп. Призрак-Хранитель не мог ничем помочь, и ему оставалось лишь

находиться рядом с девушкой, безучастно наблюдая, как из её тела сочится белая дымка – душа.

Он знал, что совсем скоро тело девушки съёжится в небольшой кусочек содалита(101), а он

присоединится к Великому Разуму(102). В тот момент он как никогда чувствовал свою

принадлежность к Междумирью. Оставались считанные мгновения пребывания среди живых.

Смерть всех членов Семьи означала и конец пребывания Хранителя в этом мире.

149

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Он усмехнулся, вспомнив горечь и боль, заполнявшие его. Он не хотел уходить. Вот так вот.

Никчёмный из него вышел Хранитель, раз не смог защитить свой Дом от резни, устроенной мечами

и серпами Опалов. Он всегда недоумевал, почему именно ему, ничем не примечательному

казначею Семьи Содалит, выпала честь стать её Хранителем, однако он не оправдал этого

внезапно обрушившегося доверия. Он истово желал остаться, дабы получить возможность

показать, что не так уж он и плох, хоть как-то проявить себя. Пусть теперь от его сородичей

остались лишь мёртвые куски камней.

Вампиры возникли рядом с ним словно из ниоткуда. Призрак даже не услышал их шагов, просто

увидел в затянутой дымом комнате тринадцать фигур – согбенных и прямых, будто жерди, высоких

и низких, с хищными чертами, на которых застыла удивительная отстранённость и бесстрастность.

Хранитель никогда раньше не встречал представителей этой расы, и их визит застал его врасплох.

Не успел он задать им и одного вопроса, как вперед выступил Тариан – самый рослый из всех - и

предложил призраку сделку. Им нужно было пристанище, крепкое и надежное, укрытое от

посторонних глаз и ушей, сказал он. Им нужна была надёжная охрана и защита. Они могли

восстановить сам Дом в кратчайшие сроки. Более того, они могли даже подарить Марианне жизнь.

Но всё это при условии, что Хранитель отдаст Дом в полное их распоряжение, оставшись при этом

Хранителем, оберегающим последнего члена семьи Содалитов. Вампирам нужна была защита

Дома, его мудрость и аура, наполняющая их жизненной силой. Все это мог передать им –

исключительно добровольно – только Хранитель Семьи Содалит.

В тот момент Призраку показалось, что праматерь Алайна(103) услышала его истовое желание и

отправила помощь, пусть даже и такую своеобразную. Он охотно согласился, даже не

удосужившись поинтересоваться, как незваным гостям удалось так быстро прибыть на место

трагедии. Впрочем, в последующие года это, казалось бы, совершенно логичное желание у него не

возникало ни разу. Из горла Марианны извлекли серп. Азарион влил в открывшуюся рану

собственную кровь, после чего разорванные края кожи моментально срослись. Молодая Содалит

судорожно вздохнула, на сей раз без ужасного хриплого сипа. Однако...

...Вампиры не обманули Хранителя - девушка и в самом деле выжила. Беспробудный сон - это тоже

жизнь. То ли кровь вампира подействовала на литанээ не так, как рассчитывал Азарион, то ли

Марианна не захотела бороться за возвращение к реальности, но призрак видел собственными

глазами, как, вздохнув пару раз и что-то пробормотав, молодая литанээ закрыла глаза, чтобы

больше их не открывать.

Лианон, собрат Азариона, помог отнести девушку в семейный склеп Содалитов и положить на

каменную плиту, окружив бесчувственное тело стеклянными сосудами, в которых хранились

небольшие кусочки самоцветов – то, что осталось от предков. Первое время Хранитель часто

наведывался в склеп, проверяя состояние Марианны, однако вскоре ему стало не по себе от того,

что он там видел.

Вампирская кровь не только заживила раны девушки. Со временем черты Марианны стали

меняться: щеки ввалились, а губы истончились, превратив миловидное личико в подобие смертной

маски. Из-под верхней губы показались концы вампирских клыков, которые в отличие от тех, что

принадлежали новым хозяевам Дома, были длинными и походили на иглы.

Тем не менее, Марианна жила, давая Хранителю зыбкую надежду на то, что однажды все вернётся

на круги своя. Несколько вампиров, взятых новыми владельцами Дома в качестве обслуги, раз в

три дня исправно приносили ей стакан крови. "Без этого она умрёт", - пояснил Азарион призраку, с

любопытством наблюдая, как красные капельки просачиваются сквозь плотно сжатые губы

девушки. После этого Марианна ненадолго возвращалась в прежний облик, чтобы через некоторое

время вновь обратиться чудовищем.

150

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

О том, кто такие на самом деле незваные гости, Хранитель начал смутно догадываться, когда

спустя пару лет обустройства Дома к его новым обитателям потянулись и другие представители их

расы. Прямых вопросов он избегал, побаиваясь натолкнуться на ледяной взгляд Ириона, самого

старого из вампиров. Они приходили небольшими группками, чаще всего под покровом ночи, но

случались и дневные визиты. Диамон и Киара – Хранитель уже успел запомнить имена постоянных

прислужников - встречали их и расспрашивали о чём-то на неизвестном призраку языке. После

этого приходящих сопровождали в нижний зал. Раньше Содалиты собирали там семейные советы, а

теперь стояли лишь саркофаги новых владельцев. Кого-то же отправляли восвояси. Именно в этом

зале за плотно закрытыми дверями тринадцать старейших вампиров, выстроившись в строго

определённом порядке, беседовали со своими посетителями. Беседа часто затягивалась и могла

обернуться чем угодно: спором, судилищем или даже...

...Пытками.

Вампиры не возражали против присутствия Хранителя на своих сборищах. Они всё равно велись на

их собственном наречии, которого призрак так и не научился понимать. После того, как Диамон

невозмутимо отсёк голову какому-то вампиру за то, что тот убил несколько человек при попытке