вреда. В любом смысле. Почему бы не поговорить начистоту?

Внезапное озарение подсказало мне, как действовать дальше. Я лукаво улыбнулась наёмнику. Он

нахмурился, видимо, не ожидая такой реакции.

- Признаю твою правоту, - вкрадчиво промолвила я, отчего подозрение в глазах наёмника

удвоилось. - Если требуешь от меня откровенности, то получай её: я не доверяю и не собираюсь

доверять никому, кроме себя, ибо однажды моё доверие жестоко предали. Тем не менее, я думаю,

что мы и впрямь не можем блуждать дальше в потемках.

Я сделала многозначительную паузу, не сводя глаз с северянина. Он жадно ловил каждое слово.

- Я ищу храм тех, кто принадлежит секте Дракона. Вернее, не сам храм, а Башню Скорби, что

должна находиться рядом с ним. Знаю, что отыскать его будет не так легко, ведь почти все храмы

были разрушены, а драконопоклонники рассеялись по материкам... Почему ты смеёшься?

Кривая улыбка, возникшая на лице наёмника в начале моей речи, превратилась в громогласный

хохот. Случайный прохожий боязливо покосился на северянина и ускорил шаг.

- Знаешь, Кошка, - сказал Коннар, отхохотавшись и победоносно глядя на меня. - Я тебе сейчас кое-

что скажу. После этого тебе точно не придется жалеть о своем решении разделить путь со мной.

- Почему? – ошеломлённо спросила я.

- Я знаю, где находится один из таких храмов, вернее, его останки. Когда-то давно мне довелось

участвовать в строительстве монастыря Лиара, который воздвигали прямо на них.

96 - Синх - один из богов Солнца третьего материка;

97 - Жарамм - самозванец, называющий себя воплощением Элоаха; умер за триста лет до

описываемых событий, однако успел основать весьма мощное движение своих последователей;

***

Северо-восточный ветер, принёсший с собой прошлогоднюю лиственную труху и редкие снежинки,

яростно взвыл в открытых балюстрадах, пронизывающих отвесную скальную стену. Мусор,

нанесённый веками на полы, взметнулся в воздух и закружился спиралью, будто возмущаясь, что

его посмели потревожить.

Где-то в нутре горы рождалось едва слышимое потрескивание и слабый гул, словно исходящий от

гигантской печи, запрятанной глубоко в скальных недрах. Всё вокруг безмолвствовало. Не кричали

даже снежные гарпии, что обжили ущелье поблизости. Одни лишь порывы ветра вновь и вновь

яростно набрасывались на балюстраду в тщетной попытке не то снести, не то сдвинуть хотя бы

один камень. Там, внизу, цвела и благоухала весна. Здесь же бессменно владычествовал холод,

который, казалось, навеки сковывал любое движение. Любую мысль.

Любую жизнь.

Заходящее солнце выкрасило горный кряж в цвет крови. Сделав слабую попытку разбудить это

147

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

ледяное царство и не найдя отклика, оно стало плавно опускаться за хребет. В синих сумерках,

быстро сгущающихся под крышей, почудилось движение. Жемчужно-серый силуэт отделился от

стены, скользнул вдоль колонн и завис у перил, рассеивая вокруг молочно-белое сияние. Его

неясные очертания, размытые в потёмках, стали приобретать более чёткие формы. Через пару

ударов сердца около перил стала видна полупрозрачная фигура человека – молодого мужчины с

длинной раздвоенной бородой и наголо выбритой головой, на которой тускло мерцали какие-то

символы. Его одежда состояла из длинного, до пят, камзола с широкими рукавами. Сквозь него

неясно просвечивала белая рубаха. Из-под полы выглядывали загнутые носы сапог.

Призрак медленно окинул взглядом окрестности, что-то бормоча себе под нос и скорее по

привычке, чем осмысленно, пощипывая бороду. Затем он сунул ладони в раструбы своих широких

рукавов, бросил последний взгляд на горы и величаво поплыл к стене. Приблизившись к ней,

призрак легко, как дым в трубу, всосался в каменную кладку, оставив лишь дрожащий воздух и

быстро угасающее серебристое мерцание.

На горы опустилась ночь.

***

Каменные ступени, круто уходящие вниз, тускло освещались дрожащим сиянием магических

светильников. Кое-где свет почти угас. По обеим сторонам лестницы тянулись потемневшие от

времени стены, когда-то обшитые дубом, от которого сейчас остались изгрызенные древоточцами

деревяшки. Виднелись светлые круги, показывающие, что раньше на стенах что-то висело.

Возникший из каменного массива призрак скользнул глазами по лестнице, выпростал ладонь из-

под рукава и дотронулся до одного из кругов. Мгновение спустя он сердито нахмурился и

поспешил вниз по лестнице, больше не обращая внимания ни на что вокруг. Лестница привела его

в узкий коридор, где светильники горели ярче, но всё же оставляли ощущение полутёмных

катакомб. В коридор вело множество дверей, но призраку не было до них дела. Он летел вперёд,

не задерживаясь больше нигде. Миновав несколько поворотов и лестничных переходов, - вниз,

вниз! - он застыл перед огромной двустворчатой каменной дверью, на которой не было ручек, а

лишь поблескивал узор, представляющий собой змею, кусающую себя за хвост. Змея была

выложена из лавандового содалита и недобро смотрела на посетителя глазами, роль которых

выполняли самоцветы потемнее. Призрак не стал уделять много внимания змее. Уверенным, явно

многажды отработанным жестом он поднял руку и аккуратно провёл указательным пальцем по

ней, повторяя узор – от головы до кончика хвоста, засунутого в пасть. От прикосновения самоцветы

тускло загорелись, и змея пришла в движение, освободив хвост и распрямившись. Стоило ей

принять горизонтальное положение, как дверные створы, лязгнув, начали медленно открываться.

Между ними, сопровождаемая негромким скрипом, ширилась щель. Не дожидаясь, пока она

раскроется полностью, призрак проскользнул между створами.

Перед ним предстал круглый зал, середину которого наполнял мягкий жёлтый свет. В центре

высился массивный каменный стол в виде полумесяца, а вдоль стен стояли тринадцать

прямоугольных саркофагов, также сработанных из камня. Крышки двенадцати из них, украшенные

крупными круглыми самоцветами, были плотно закрыты. Крышка же одного – того, что находился

прямо напротив двери – была аккуратно сдвинута в сторону, приоткрывая зияющую тьму внутри.

Призрака увиденное будто бы совсем не удивило, а, напротив, даже обрадовало.

- Я рад, что бодрствуете именно вы, диль(98) Азарион, - сказал он громко. Если шёпот вообще

можно назвать громким.

Что-то шевельнулось во тьме саркофага, и на каменный край легла рука, больше напоминающая

148

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

высохшую до окостенения серую клешню. С негромким уханьем из саркофага появился... Старик?

Существо, вылезшее из своего убежища, походило на очень старого человека, сгорбленного

неумолимым временем. При более пристальном взгляде на него становилось понятно: оно вряд ли

имеет что-то общее с человеческой расой. Серовато-белая кожа туго обтягивала кости черепа с

сильно выпирающей затылочной частью. Острые скулы, казалось, вот-вот должны были прорвать

ее. Губы небольшого рта давно ссохлись и провалились вовнутрь. На сутулые плечи ниспадали

желтовато-сивые пряди редких волос.

Обитатель саркофага едва доставал призраку до пояса и передвигался странным образом:

вытягивал длинные руки-клешни вперёд, прижимал ладони к полу и делал быстрый рывок. Полы

длинной тёмной мантии, укутывающей его с шеи до пят, волочились за ним.

Призрак бесстрастно наблюдал, как тот, кого он назвал Азарионом, подползает к нему. Последний,

сделав последнее усилие и поравнявшись с ним, поднял голову (в какой-то момент призраку

показалось, что непропорционально большая голова со стуком упадёт на пол) и произнёс звучным