вспыхнет у тебя внутри, словно пламя на сухом дереве? Стоило мне увидеть тебя, заговорить с
11
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
тобой, как мне показалось, будто всю мою прежнюю жизнь я знал и искал только тебя!
Я молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. Слова потеряли всякий смысл. Сокол же
настойчиво продолжал:
- Я не могу и помыслить о том, чтобы уехать теперь, оставив на этих неприветливых берегах столь
прекрасный цветок. Ты отправишься со мной? Станешь моей подругой? Молю тебя, скажи да!
Я медленно обвела взглядом комнату. Семья смотрела на нас: мать, недовольно нахмурив брови;
отец, подперев щеку рукой, и сестра, в глазах которой полыхала такая ненависть, что мне стало
страшно. Неожиданно передо мной отчетливо встало моя будущая жизнь на Коннемаре: унылая,
одинокая, ведущая к безумию и печальной смерти.
Я перевела взгляд на Морриса и поняла, что готова отправиться за ним куда угодно, хоть к самому
Хэллю. Лишь бы он всегда был рядом со мной.
Сглотнув тугой комок, набухший в горле, я воскликнула без тени сомнения:
- Да!
И сжала руки капитана в ответ.
***
Я не спала всю ночь, хоть и пролежала, боясь разомкнуть веки. Перед глазами теснились кошмары,
сменяемые моментами абсолютного счастья. Мне то хотелось петь в полный голос, то побежать к
матери и забиться к ней под старое одеяло, как когда-то в детстве, чтобы не вылезать оттуда
никогда.
Мать и сестра не сказали мне ни слова после ужина, словно меня не существовало. Отец тоже
хранил молчание, грустно наблюдая за мной. Пару раз казалось, что он хочет что-то мне шепнуть,
но не решается. Пока я помогала сестре собирать со стола, они с матерью обменялись странными
взглядами, в которых читалась печаль, обречённость и странное облегчение.
Вот она, волшебная возможность раз и навсегда покинуть этот унылый остров, отправиться рука об
руку с любимым в огромный неведомый мир. Но это и страшило меня больше всего: я ещё никогда
не бывала за пределами Коннемары. Как я покину родителей? Сестру? Всё, что знакомо мне с
рождения? Этот остров – мой родной дом. Кто знает, что ожидает меня за его пределами? А если
смерть? Я же буду одна, совершенно одна…
«Нет!» - твердо сказала я себе. - «Как я могу быть одна, если со мной будет капитан Сокол?»
Одно только его имя разбудило восхитительные, незнакомые прежде ощущения. Низ живота
сдавила тягучая судорога, и больше ни о чём другом думать было просто невозможно.
- Мне плевать на опасности, - прошептала я, поворачиваясь на бок. - Мне ничего не страшно, если
ты будешь рядом!
И, уже засыпая, выдохнула:
- Любимый…
***
За кормой пенилась иссиня-зелёная вода. Пронзительные крики чаек метались по сероватому небу,
приветствуя новый день. Неприветливые берега Коннемары медленно таяли в утренней дымке.
12
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
Я стояла у борта, задумчиво глядя на родной остров. К грусти примешивалась смутная, растущая с
каждым ударом сердца радость. Я чувствовала, что встала на правильный путь.
Прерывисто вздохнув, я прижалась к Моррису. Он послал мне счастливую улыбку и обнял за талию.
Я знала, что больше никогда не увижу свою Коннемару.
***
Два года спустя.
Побережье Двух Океанов.
- Том, старина! Какими судьбами?
Старый моряк, смоливший пеньковую трубку, поднял изборождённое морщинами лицо и просиял,
увидев старого знакомого:
- Ульвиг, старина! Давненько я тебя не видал. Какие новости?
Высокий пират, чьё лицо было покрыто россыпью мелких татуировок, осклабился:
- Я уже второй год хожу в команде Сокола. Слыхал о таком?
Старик не спеша отложил трубку на прогнившую бочку, служившую ему сиденьем, и степенно
проговорил:
- Как не слыхать. Тот самый Сокол, что ищет Призрака?
- Он самый, - важно кивнул Ульвиг, потирая разодранную в клочья мочку уха. Когда-то давно, в
пьяной драке ему выдернули серьгу вместе с мясом. - По мне, пусть ищет хоть Пожирателя
волн(12), лишь бы сполна платил долю.
Старый Том с прищуром смотрел на собеседника. Щурился лишь один глаз - левый. На месте
правого зияла пустая глазница, которую он и не думал прикрывать.
- А правду говорят про его подругу?
Ульвиг плотоядно хохотнул. Глаза его маслянисто заблестели.
- Да уж. Вроде капитан подцепил её на каком-то островке. Хотел бы я знать, где водятся такие
красотки. Фигурка, голосок - прелесть, а не девчонка. Только... - пират заговорщически подмигнул
приятелю и умолк.
- Только?
- Не дело нам тут трепаться, - важно сказал Ульвиг. - Пошли в "Лисицу", там и поговорим.
- Пошли, - пожал плечами старик. - Только ты угощаешь. У меня-то в кармане только медяки звенят.
Он с кряхтением поднялся с насиженного места и медленно последовал за приятелем.
***
Пока Ульвиг заказывал выпивку в "Пьяной лисице", Том вспоминал всё, что ему было известно о
Соколе и его подружке.
13
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
Старик видел её пару раз. Лицо, дрожа, расплывалось в памяти, но зато он хорошо помнил звонкий
смех, искристые золотистые глаза, сияющие каждый раз, когда она смотрела на Морриса, и
длинные тёмные волосы.
А ещё она пела. Мелодичный голос поневоле воскрешал в памяти легенду о морской ведьме,
завлекающей моряков своими песнями в пучину на корм подводным чудовищам. Только девушка
была совсем не похожа на ведьму.
Том всегда поражался тому, как она, живя среди головорезов, не вымаралась во всей этой грязи.
Наверное, в том была заслуга Сокола, который неотступно следовал за ней, оберегая от малейших
невзгод. Это слегка удивляло Тома: давно знал Сокола и всегда полагал, что тот большой ценитель
женщин. Красотки вились вокруг Морриса непрерывной чередой: он не делал различий между
простолюдинками и знатными богатейками, если таковые встречались на его пути. Поигравшись с
прелестницей пару-тройку недель, он безжалостно обрывал связь и устремлялся к следующей.
Однако с этой островитянкой все вышло иначе: шёл уже второй год, как Сокол был с ней. Может,
он действительно влюбился? Подумав об этом, Том искренне порадовался за девушку: почему-то
одно лишь воспоминание о ней веяло мягким, уютным теплом.
Тем временем Ульвиг опрокинул остатки лэя из глиняной кружки и удовлетворенно рыгнул:
- Эх, хорошо! Сюда бы ещё красивую бабу и хорошую песню!
Том пожал плечами, задумчиво оглядывая таверну. Вокруг шумела обычная для пиратской базы
обстановка: пьяный гогот вперемешку с кокетливым женским хохотом и звоном монет; стук кружек
о протёртые временем до блеска столы и смачная матросская ругань.
Ульвиг наблюдал за бурлящим вокруг действом с жадным удовольствием.
- Ты хотел мне что-то рассказать, - напомнил старик.
- Ах, да, - пират оттолкнул кружку и, растягивая паузы между словами, деловито сообщил:
- Проиграл наш капитан свою подружку-то.
Том моргнул:
- Как так – проиграл?
- Натурально. Сам, что ли, никогда в «Монетку под горой» не проигрывал? У него был выбор: либо
"Отчаянный" ставить, либо девчонку. Ну, судном капитан никогда рисковать не станет, ясное дело,
а девок вокруг больше, чем устриц в бороде Наронга(13). Да и, кажись, надоедать она ему стала в
последнее время.
От таких новостей у старика голова пошла кругом. Несмотря на бурное пиратское прошлое, его
сердце так и не смогло одеревенеть. Ему стало по-настоящему жаль никому не известную девочку,
