Несмотря на отсутствие портретов Хелены-Амалии Крупп, и на то, что в нашем распоряжении очень мало данных, по которым мы могли бы представить, каким человеком была эта женщина, создается впечатление, что она была погружена в свою работу и не имела времени вести приятную и свободную жизнь. Хелена-Амалия Крупп имела цель, заключавшуюся в увеличении недвижимого состояния, расширении торговли, переходе к промышленному производству, приобретении паев в горном промысле и покупке металлургического завода "Гуте Хоффнунг" ("Добрая надежда"), и уверенно шла к ней.

После ее смерти список объектов недвижимости, которыми она владела, содержал уже не 7, а 31 наименование. Торговля под руководством Хедены-Амалии приняла большие масштабы, к товарам, которыми торговал ее супруг, прибавились сукно, лен и фарфор. Торговые отношения связывали ее со многими странами, прежде всего с Голландией, а закупленные ею в других регионах бакалейные товары продавались за пределами Эссена.

Вскоре после расширения фирмы "Вдова Крупп", Хелена-Амалия, находясь, очевидно, под впечатлением успехов дуйсбургской табачной промышленности, занимавшейся переработкой голландского импорта, начинает строить мельницу для обработки нюхательного табака. Одновременно она покупает в 1783 году на Флаксмаркт второй дом, предназначенный для ее сына, в котором она в течение многих лет будет заниматься производством нюхательного табака; в списке оставленной ею недвижимости приводится также фабрика по производству нюхательного табака со всеми принадлежностями.

Наиболее выгодным оказалось изготовление суконных и льняных материалов и окраска тканей, производимая на дому. Рабочие-надомники, как обычно, получали свою оплату за каждое изделие в отдельности, точно так же между ними распределялись сырьевые материалы. И в этом производстве Хелена-Амалия проявила свое стремление расширить торговлю путем выпуска собственной продукции.

Можно ли рассматривать приобретение ею акций горнорудного производства под тем же углом зрения? Она была не единственной женщиной в Эссене, имевшей пакет акций горной промышленности, но другие женщины получили их по наследству или акционеры горнопромышленного общества записывали определенное количество акций на имена своих незамужних дочерей. Фирма "Вдова Крупп" приобрела их иначе. У 74-летней Хелены-Амалии уже был в собственности штеркрадский металлургический завод "Гуте Хоффнунг", когда она в 1806 году приобрела на аукционе сначала три шахты около Вердена, а затем еще четыре в том же самом районе и таким образом вошла в число концессионеров.

Интересно, что в рассказе об истории Рурской области и о связи семьи Крупп с промышленностью, мы возвращаемся к личности Хелены-Амалии Крупп. Несколько преувеличивая, можно сказать, что начало развития металлургической промышленности на Нижнем Рейне, и особенно там, где раньше находился монастырь Эссен, есть не что иное как история возникновения металлургического завода (Гуте Хоффнунг". Уже тогда «Крупп» самым тесным образом связывается с началом развития металлургической промышленности. С 1800 по 1808 годы этим металлургическим заводом владела семья Крупп, а до этого одним из совладельцев завода с 1/4 доли участия был сын Хелены-Амалии Петер Фридрих Вильгельм Крупп (умерший в 1795 году).

В 1881 году металлургический завод "Гуте Хоффнунг" мог бы отметить столетний юбилей своего существования, но его история началась раньше, в Пятидесятые годы XVIII столетия с возникновения металлургического завода «Санкт-Антоний» ("Святой Антоний"), который и положил начало заводу "Гуте Хоффнунг".

На участке неподалеку от Штеркраде-Оберхаузен была обнаружена железная руда. В 1753 году курфюрст Клеман Август Кельнский, которому тогда принадлежал Вест Реклингхаузен, дал барону фон Венге, канонику кафедрального собора, разрешение на строительство металлургического завода «Санкт-Антоний». Это предприятие оправдало себя: завод стал входить в хороший рабочий ритм.

В 1781 году Фридрих Великий, владевший землей Клеве, дал разрешение на строительство завода "Гуте Хоффнунг" в Штеркраде, вблизи от «Санкт-Антоний». В 1790 году настоятельница эссенского монастыря на территории, относящейся к монастырю, в Новом Эссене, также начинает строительство плавильного завода и кузницы. Три таких завода, расположенные в непосредственной близости друг от друга, естественно не могли развиваться успешно, но, как с иронией заметил Гете в «Фаусте», "удивительно, что все это еще держится!" — все это происходило в Священной Римской империи. Все три завода работали, ведя между собой конкурентную борьбу, которая принимала иногда комические формы. Конечно, поведение прусских чиновников было несправедливым, когда они выслали из Дуйсбурга в Везель приехавшего туда по свои делам инспектора из Нового Эссена Готтлеба Якоби, сославшись на то, что он не имел в Новом Эссене постоянного места жительства. В ответ на это настоятельница эссенского монастыря в феврале 1793 года направила жалобу великому канцлеру о несправедливом аресте инспектора Якоби, но, несмотря на это его освобождение состоялось только в декабре после вмешательства прусского короля. Сама настоятельница монастыря тоже была не очень разборчива в выборе средств борьбы с конкурентами. В 1793 году она покупает завод «Санкт-Антоний», чтобы положить конец спорам между конкурентами. И хотя, с деловой точки зрения, этот поступок был нравственным, правовая сторона его вызывала большие сомнения, так как этот завод принадлежал некоему Пфандхеферу, имевшему законное право на этот завод. Когда же владелец завода вступил с настоятельницей монастыря в спор, отстаивая свои права, она приказала своему небольшому вооруженному отряду просто выбросить его с завода. Процесс, который Пфандхефер пытался выиграть с помощью барона Штейна против настоятельницы монастыря закончился для него успешно. Было принято постановление, по которому оба завода — "Гуте Хоффнунг" и «Санкт-Антоний» должны были объединиться под руководством Пфандхефера. Но вскоре выяснилось, что руководство двумя металлургическими заводами оказалось для него непосильной задачей. Поэтому "через два года "Санкт Антоний" вернулся к настоятельнице монастыря. Деньги, необходимые Для развития завода "Гуте Хоффнунг" Пфандхеферу ссудила Хелена-Амалия Крупп. На протяжении последующих лет она продолжала давать ему кредит для нужд производства. Известно, что основой банковского дела является торговля и на этой ранней стадии капиталистического развития границы между банковским делом и торговлей очень неопределенны.

Когда сын Хелены-Амалии Петер Фридрих Вильгельм Крупп в 1789 году после четырехлетнего пребывания в руководстве завода на правах пайщика вышел из руководства, Пфандхефер остался ему должен наличными 11839 рурских талеров, полученных им в виде аванса. В 1796 году долг возрос до 18000 талеров, через четыре года увеличился еще до 21983 талеров. Неизвестно, что послужило охлаждению Пфандхефера к металлургическому заводу. Возможно, на него подействовал нездоровый ажиотаж, развернувшийся вокруг этих трех заводов. Известно только, что сумма его долга постоянно возрастала, и он, не имея возможности справиться с этой ситуацией, однажды просто сбежал. Главной фигурой, пострадавшей от этого, была Хелена-Амалия Крупп, главный заимодавец Пфандхефера. Она не собиралась отказываться от своего капитала. Когда завод продавался с аукциона, Хелена-Амалия приобрела его. Невольно приходит на память случай, произошедший пятьдесят лет спустя с заводом «Хенриксхютте» в Гаттингене (Рур). Этот завод в 1856 году на очень выгодных условиях приобрело берлинское дисконтное общество. Завод становился все дороже и требовал новых денежных средств. Повторно продать его не удалось. Приобретенное вдовой Крупп предприятие "Гуте Хоффнунг" сначала приносило прибыль, а когда для развития завода потребовались новые вложения, ей удалось выгодно реализовать его.

Сохранилось интересное письмо управляющего завода "Гуте Хоффнунг" Лингоффа, который, по поручению вдовы Крупп, вел дела в Штеркраде. Письмо Лингоффа, адресованное мастеру Йозефу Гермесу, дает нам возможность увидеть условия, в которых работал в то время металлургический завод, а также некоторое представление о стиле руководства владелицы завода. Лингофф пишет буквально следующее: "Вы, конечно, будете очень удивлены, получив это письмо. Оно вызвано тем, — и вы В этом сможете сразу убедиться, — что у меня никогда не вызывал чувства ненависти сумасброд и дебошир старина Йозеф, но его тяга к спиртному мне, конечно же, не нравилась. Несколько дней тому назад я как раз обедал, когда госпожа Крупп спросила, есть ли у меня кто-нибудь на примете, кто мог бы выполнять функцию посредника при торговых операциях завода. Я ей отвечаю, что несколько человек с севера предлагали свои услуги, но у меня нет желания брать их, так как они меня часто подводили. Тогда она спросила, кто бы, на мой взгляд, мог выполнить эту работу. Говорю, что с удовольствием поручил бы эту работу мастеру Йозефу Гермесу и взял бы его на роль посредника. Тогда она спросила, как у него обстоит дело со склонностью к выпивке. Я ответил, что, насколько мне известно, он больше не пьет, вернее сказать, пьет в меру, так как металлург не может быть трезвенником, просто нужно знать меру и держать себя в рамках дозволенного. Тут она улыбнулась и разрешила написать вам и пригласить вас на работу. Она также прибавила, что всегда испытывала симпатию к вам, а также к вашей жене, и ей нравятся энергичные люди".