– Иду, – решительно ответил я.

Мы вышли в сумерках. В столице комендантского часа не было. ФНТшники изображали здесь гостей, которые прибыли поддержать новое правительство, самостоятельно выбранное народом Арлидара. Их гарнизон, броненосцы на рейде и воздушные корабли в небе – всего лишь дань уважения и дружеская помощь.

Мы неторопливо двигались по окраинным улочкам, я нес на плечах полупустой рюкзак. Лайана настояла, чтобы кроме сокровищ в нем были какие-нибудь вещи для отвода глаз, если нас кто-нибудь остановит и заставит показать содержимое. Она забрала рюкзак в свою комнату и перепаковала каким-то особенным контрабандистским образом. Мешочки с монетами и кинжалы теперь действительно можно было нащупать, только проведя настоящий обыск.

– Еще далеко? – тихо спросил я.

– Нет, минут пять ходьбы.

Мы повернули за угол. Теперь с одной стороны шел высокий дощатый забор, а с другой потянулись какие-то полузаброшенные домики с темными проулками между ними.

И, на середине этого прохода, из двух проулков, спереди и сзади от нас, преграждая нам дорогу, выскочили пятеро.

Лайана сдавлено вскрикнула, прижалась ко мне плечом, затравленно и беспомощно на меня посмотрела.

– Бежим! – я схватил ее за руку и кинулся назад.

Но перед нами уже трое бандитов.

Я попытался, наклонив голову, плечом вперед, прорваться между ними, но сильный удар в корпус сбил дыхание, а подсечка отправила меня на землю. Затем последовал град пинков. Я закрыл голову руками и сжался, но это не помогало. Сознание уплывало от боли.

Резким рывком с меня сорвали рюкзак. Громко, но как-то придушенно закричала Лайана. Я открыл глаза и увидел, как трое молодчиков оттаскивают ее, отчаянно извивающуюся и брыкающуюся к проулку.

– Дарли, угомони клиента и пошли тоже развлечемся! – крикнул тот, что сорвал с меня рюкзак.

– Ага, – пробасил его компаньон, с интересом наблюдая за копошащейся кучей у стены дома.

Оттуда полетели какие-то вещи. Вскрики Лайаны перешли в громкие ритмичные стоны. Бандит осклабился и взмахнул короткой обшитой кожей дубинкой. Вспышка и темнота.

Голова болела сильно, но ей было почему-то удобно. Я приоткрыл глаза и первое, что увидел, склонившееся надо мной лицо Лайаны, грязное, чем-то заляпанное, припухшее, со следами слез. Обеспокоенное и доброе. Моя голова покоилась на ее коленях, и это было очень удобно. Боль как будто утекала, покидала меня.

– Как ты? – тихий участливый голос.

– Вроде жив.

Я попробовал пошевелиться. Больно, но руки-ноги чувствую. Глубоко вздохнул, грудь и спина отозвались ноющей болью, но не сильной – значит, ребра целы.

– Я думал, будет хуже.

– Угу. Я тоже за тебя испугалась, – чуть улыбнулась Лайана.

– А ты, как?

– Без особых повреждений, – поморщилась она. – Давай-ка ты попробуешь встать.

– Ага, сейчас. Куда мы теперь?

– Уж не к Мастеру Арайни, это точно – горько усмехнулась Лайана.

– Думаешь это он?

– Уверена. Вот же сволочь! Значит, так решил наши отношения завершить? Думает ФНТ пришло, и все законы и правила можно забыть?… Напрасно-напрасно…

– Будешь мстить?

– Хотелось бы, – вздохнула она. – Но у нас есть более срочные дела. А к тому времени, когда у меня появится такая возможность, мастер Арайни скорей всего будет покойником. В воровском мире, когда начинают так себя вести, долго не живут. Ладно, хватит болтать. И, давай, вставай уже, все ноги мне отлежал!

Я медленно и осторожно поднялся. Лайана не помогала, но внимательно за мной наблюдала. Ободряюще кивнула:

– Да, действительно, ничего особенно страшного. Но если что, можешь на меня опереться.

– Спасибо, но я лучше сам. Так куда мы, в таверну?

– Да, но не в нашу. Я сейчас не в том состоянии, чтобы заметить слежку. Пойдем к моим знакомым, в «Дикую кошку».

«Дикая кошка» оказалась большим трехэтажным постоялым домом почти в центре города. Лайану там встретили с видимой радостью. Вокруг нас засуетились, отвели в большой номер на втором этаже. Как попросила Лайана, там можно было помыться. Пожилой слуга накачал теплой воды из огромной емкости, что размещалась возле кухонной печи, в небольшой, ведер на двадцать бак под потолком ванной кабинки в нашем номере.

Пока он это делал я, с кряхтением, снял верхнюю одежду, оставшись в теплом белье, и передал ее на чистку и починку дородной горничной. Лайана безо всякого стесненья сделала то же самое и, стянув с меня рубаху, принялась обрабатывать ссадины щипучими примочками.

– Госпожа Лайана, вода готова, – пробубнил слуга и вышел из номера.

– Ладно, я пошла плавать.

– Может тебе тоже ушибы помазать? – предложил я.

– Обойдусь! Ну, может после ванны. Сейчас мне главное отмыться…

Она скрылась за тонкой перегородкой. Послышались побрякивания, шум льющейся воды.

А минут через пять все стихло.

«Так быстро?» – подумал я, и услышал всхлипы.

С минуту я стоял возле перегородки, слушая, как она плачет. Не выдержал. Вошел в полутемную коморку.

Лайана сидела в большой медной лохани наполовину заполненной мыльной водой. Ее сгорбленная спина вздрагивала, растрепавшиеся мокрые волосы закрывали лицо.

Я присел на корточки и неловко погладил ее по мокрому плечу.

Она вдруг повернулась ко мне и прижалась, уткнувшись лицом в грудь, продолжая плакать.

Я осторожно обнял ее, погладил по голове. Молча, не зная, что сказать, и стоит ли вообще что-то говорить.

Она подняла ко мне лицо, какое-то незнакомое, совсем девчоночье.

Повинуясь наитию, я тихонько поцеловал ее в лоб.

Она благодарно вздохнула и обвила мою шею руками. Прижалась ко мне, мокрая и теплая. Я плотнее ее обнял, продолжая поглаживать по голове.

Она затихла, уткнувшись мне в плечо возле шеи.

Так мы сидели с полминуты.

– Спасибо тебе, – тихонько прошептала Лайана. Немного отстранилась, опустила веки и чуть приоткрыла губы.

Я мягко и нежно ее поцеловал.

Минут пятнадцать спустя, уже в постели, я спросил:

– Ты уверена? Тебе ведь, наверное, больно.

– Боль это ерунда, – улыбнулась Лайана. – Мне просто необходимо этой ночью быть с тем, кто мне нравится. Ты уж попробуй простить меня за то, что я тебя вот так использую.

– И не подумаю! – весело отозвался я, придвигаясь к самой прекрасной женщине в мире.

Было такое ощущение, что время повернуло вспять, и мы движемся в сторону лета. Южный ветер с залива приносил влажное тепло, колыхая еще зеленые деревья, плотным ковром покрывавшие западные склоны Граничного хребта. Мы поднимались в двадцати лигах к северу от пропускного пункта на соединяющей наши страны дороге. До границы было совсем недалеко. Ее очень легко определить, потому что она проходит по главному хребту. И вон там, за перевалом, уже начинается Карапатрасия.

Лес на склоне последней горы, чем выше, там реже, а возле вершины вообще сходит на нет, оставляя ее лысой. А это значит, что нас легко будет заметить. Полчаса назад Рудард забрался на высокое дерево и, спустившись, сообщил, что видел в небе сразу три воздушных судна, медленно барражирующих на высоте в пару лиг. Наверняка множество глаз наблюдает с них за границей, направляя наземные отряды егерей.

Но мы не зря так торопились последние дни похода. Нам нужно было выйти к границе именно сегодня. Потому что сегодня ночью будет достаточно редкое астрономическое явление – одновременное новолуние Сини и Янтаря. Нет, поскольку период обращения Сини всего четыре с третью суток, а Янтаря – тридцать дней, в каждое новолуние Янтаря можно выбрать ночь, когда обе луны – тонкие серпики. Но сегодня они полностью совпадают по фазе, да еще и Змеиный глаз только-только начал расти после новолуния. Так что ночь предстоит совершенно темная. Сейчас для нас главное – как можно осторожнее подобраться поближе к границе и дождаться темноты. А там как повезет. Не могут же ФНТшники выставить караулы через каждые сотню метров по всей длине границы! Даже у такого огромного государства на это не хватит солдат.