Вскоре после встречи, царственная Небетта и Дана возлюбили друг друга. Перед отплытием, пират явился пред очи Величайшего, пообещав отдать всю добычу, золото, стада овец и буйволов, вместе с ладьями, что пираты соорудили для них. Даже от пожалованной брони он готов был отказаться, лишь бы только согласился Избавитель и Объединитель, отдать единокровную царственную сестру, дочь Отважного Секененра.

Йахумосе же, сам будучи юным, зная о любви сестры своей, дал согласие. В качестве приданого он выделил жениху несколько ладей, множество мастеров и каменщиков, дабы Дана выстроил на своей родине дворец, достойный царственной дочери великого Секененра Таа Отважного, а так же храмы Нетеру. Великая праведногласая Йахухотеп одобрила сей союз, сказав, что тем больше у нас будет сторонников на севере Зелёных Вод, и тем лучше Кефтиу и Иси запомнят, как погибли их корабли от огненных стрел наших ладей и пиратских таранов, до единого".

Анхнофрет едва не потеряла дар речи.

-- Так выходит этот Данай, от которого числит свой род Александр...

-- Состоит в родстве с Йахумосе Избавителем, -- сказала Мерит-Ра.

-- Невероятно!

Мерит покачала головой.

-- Я знала, что Владычица Истин не просто так выбрала Александра и привела в наш мир. В жилах царя кровь Избавителя.

-- Разбавленная тремя десятками поколений.

-- Это не важно, Анхнофрет, не важно. Ты же знаешь, что Посвящённые не считают нашу с Ипи кровь разбавленной.

-- Верно, доказательством того цвет ваших глаз, но ведь эллины никогда не блюли чистоту крови и, насколько я знаю, многие из них вообще считают македонян чужаками и варварами.

-- Но не царский род. Да, они не сохраняют кровь, но я повторяю, это не важно.

-- И что теперь? Мы расскажем это Тутимосе и Александру?

-- Разумеется. Разве для того Владычица Истин открыла это знание нам, чтобы мы умолчали о нём? Маат послала мне видение ужасного события, сжавшего болью моё сердце, но она же вручила нам в руки возможность спасти наши отношения с эллинами, которые, несомненно, подвергнуться тяжкому испытанию по возвращении Ипи.

-- Будем надеяться, что все обойдётся, -- прошептала Анхнофрет.

Между тем состязание подходило к концу. Осталось всего четверо бойцов.

На песок стадиона вышел Диоксипп. Против него выступил атлет из числа беотийских гоплитов, отправившихся в поход с Александром по коринфскому союзному договору.

Противники начали кружить друг вокруг друга. Эвмен следил за ними, стоя у края стадиона. Кардиец сам участвовал в состязаниях, будучи известен, как опытный панкратиаст, отмеченный ещё царём Филиппом. Именно тогда, с победы в состязаниях юношей перед лицом великого македонянина и началась блестящая карьера царского секретаря.

Когда Эвмен готовился к нынешним Играм, он пригласил к себе в наставники знаменитого Сострата из Сикиона, по прозвищу "Пальчик". Сей уже немолодой муж был трёхкратным олимпиоником, однако достигнув славы, не смог разжиться богатством, совершенно разорился и, дабы свести концы с концами, подался в наёмники, хотя ему уже давно перевалило за пятьдесят. Так он и оказался среди воинов Александра. "Пальчиком" его прозвали за любовь к выкручиванию пальцев противника.

-- Кранты беотийцу, -- сказал Сострат.

Он стоял рядом с Эвменом, скрестив руки на груди.

-- Погоди, смотри, как он проворно движется, -- возразил кардиец.

Сострат лишь скептически покачал головой. Глядя на схватку со стороны, он никогда не ошибался. Вот и в этот раз вышло так, как он предсказывал. Диоксипп, едва найдя брешь в защите вёрткого беотийского атлета, впечатал ему кулак в надбровную дугу. У другого костяшки пальцев рассыпались бы в труху от такого удара, а убийце быков все нипочём. Даже не поморщился. Эллин рухнул на песок, кровь потекла из носа и ушей.

Эвмен дёрнул щекой.

-- Бескровные Игры? -- негромко произнесла Мерит-Ра.

Александр услышал её слова.

-- Такое случается, царица. Это панкратион. Он редко обходится без смертей. Это меня не радует.

-- Я рада, что твоё понимание справедливости Миропорядка Маат совпадает с моим, -- сказала Мерит спокойно.

Пердикка, тоже слышавший разговор, усмехнулся. При чём тут какие-то миропорядки, когда войско уменьшилось ещё на одного человека? Этак совсем истает и, что обидно, не в бою.

-- Диоксипп просто не рассчитал своих сил, -- добавил Александр, -- однако, если он искалечит твоего воина, царица, я сниму ему голову.

-- А ты уверен, что искалечить Абуусера ему по силам? -- без улыбки поинтересовалась Мерит-Ра.

-- Ты видела, какой он боец и как уложил быка.

-- Да, я видела...

Она повернула голову к стадиону и Александр поморщился: золотые чешуйки, отделанные лазуритом, составлявшие головной убор Мерит-Ра, засверкали на солнце и на мгновение ослепили царя.

Мерит некоторое время молчала, разглядывая торжествующего Диоксиппа. Потом произнесла:

-- Я ставлю на Абуусера хека золота.

Македонские военачальники воодушевились и принялись делать ставки на Диоксиппа. Мерит тоже пришлось значительно увеличить изначальную ставку. В результате на кону оказалось тридцать талантов.

Птолемей под неодобрительный ропот товарищей поставил талант на египтянина.

Пердикка подскочил к Лагиду. Наклонился к уху и зашептал:

-- Ты что-то знаешь про этого Абу... засера?

-- Мне рассказывали кое-что о нём.

-- Он правда столь силен?

-- Разве не видишь? Он победил всех среди старших мужей. Остался лишь Диоксипп. Разве это не говорит о его силе?

-- Не, тут все понятно, но Диоксиппа никто не может победить.

-- Мне в Бехдете рассказали одну историю. Как-то Дом Маат решил, что некий ассирийский царь слишком зажился на свете, и послал воина, дабы тот познакомил его с Перевозчиком, но так, чтобы на Египет не подумали.

Птолемей замолчал.

-- И дальше что? -- спросил Пердикка.

-- Что? А, да... Помер царь. От болезни. Внезапно так заболел...

-- При чём тут это?

-- Да просто когда я имя этого Абуусера услышал, вспомнил ту историю. Короче, я на него ставлю. Царя того, видишь ли, охраняли хорошо...

Эвмен подошёл к Диоксиппу.

-- Почтенный, зачем ты убил беотийца?

-- Вон, посмотри на него, -- Диоксипп качнул головой в сторону египтянина, -- уклоняется, защищается, и наносит два-три удара за весь бой. Явно не в полную силу бьёт. И не поймёшь, действительно смазывает, или играет. Никого не убил, не искалечил. Не нравится он мне. Нужно было припугнуть.

-- Это ты, значит, так его припугнул?

-- Ага.

-- Что-то мне подсказывает, что он не испугался, -- процедил Эвмен, -- берегись его, Диоксипп. Этот египтянин не прост.

-- Ты меня не учи, смотри сам не опозорься перед царём, -- отмахнулся Диоксипп.

Эвмен покачал головой. Сострат, слышавший весь разговор, заулыбался. Недобро как-то.

На родине Теримах слыл задирой. По малейшему поводу пускал в дело кулаки и, пользуясь природной ловкостью, легко раскидывал козопасов, себе подобных. Валял в пыли здоровенных увальней, вдвое себя тяжелее. Потом оказался в строю фаланги, поднатаскался с оружием. И возгордился. Однажды, где-то за год до смерти Филиппа, когда Теримах служил в гарнизоне Амфиполя, повздорил он с парой подвыпивших фракийцев, надсмотрщиков с золотых рудников горы Пангей. Ну и вломил им по первое число. От души. Случилось это в некоем питейном заведении. За дракой наблюдал какой-то дедуган, миксэллин-полукровка, только что заливавший в себя неразбавленное лесбосское пойло за одним столом с побитыми надсмотрщиками. Глядя на торжествующего Теримаха, он стал насмехаться над ним. Рыжий вспылил и облаял обидчика позорным поношением. Рука не поднялась калечить деда. Тот, на вид, совсем мхом зарос. Однако старик не унимался и стал подначивать Теримаха. Предложил заклад. Две тетрадрахмы.

Рыжий согласился. Он вознамерился было скрутить старика аккуратно, но неожиданно пропахал носом борозду в пыли. Рассердился. Вскочил и, закипая, попробовал снова уронить обидчика. К первой борозде добавилась вторая. Потом третья. Старик откровенно издевался. Позже рыжий узнал, что повстречался с известным наёмником, немало повоевавшим в дальних уголках Ойкумены, от Египта до Сирии.