Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Прошу, сверьте список с наличными бумагами, Виталий Родионович, – поторопил меня секретарь.

– Да-да. Непременно. – Я пробежал взглядом по описи, поворошил стопку изъятых из дома Хельги бумаг и, присоединив к ним папку с делом, утвердительно кивнул. Секретарь тут же сноровисто уложил документы в конверт, привычным движением руки во мгновение ока разогрел сургуч, и через секунду у меня под мышкой устроился по всем правилам опечатанный сверток.

Поблагодарив секретаря за помощь и попрощавшись, я вышел из здания канцелярии и, взяв лихача, направился домой. Кажется, сегодня мне представляется редкая возможность нарушить строгое правило моей очаровательной экономки. Документов я набрал порядочно, так что бодрствовать придется долгонько. А значит, без кофия не обойтись…

Я фыркнул, поймав себя на том, что постепенно начинаю даже в мыслях сбиваться на вычурный и неторопливый местный говор, и поплотнее укрылся медвежьей полостью, в открытой коляске, да холодным осенним вечером, вещью нужной и полезной. В тепле меня немного разморило, и в этакой легкой дремоте я и не заметил, как прикатил к смольянинским владениям.

Дом встретил меня божественными ароматами очередного шедевра Лейфа и уже ставшим привычным ворчанием повара на экономку, «забывшую» поставить на стол заветный графинчик. Пока же Лада, чуть заметно надувшись, исправляла свое обычное упущение, я успел подняться в кабинет, запереть изрядно мешающий мне сверток в конторке и, вымыв руки в примыкающей к кабинету небольшой ванной комнате, вернуться за накрытый стол, сияющий начищенным серебром приборов и теряющимся на фоне белоснежной скатерти тонким фарфором блюд и тарелок… пока подозрительно пустых. Впрочем, стоило мне поудобнее устроиться в мягком полукресле, как появившиеся рядом Лейф с Ладой тут же загромоздили стол многочисленным и самым разнообразным угощением. Вот только насладиться им мне с ходу не удалось. Разлившийся в воздухе звон небольшого колокольца, заменяющего в доме дверной звонок, заставил меня отложить приборы в сторону, недоумевая, кто мог завалиться ко мне в гости в столь поздний, а по местным меркам так и вовсе неурочный, час.

– Лада, будь добра, посмотри, кого там на ночь глядя принесло в наши пенаты… – попросил я, но ее опередил Лейф.

– Извините, ваше… Виталий Родионович, поздно уж, мало ли в ночи татей шляется, позвольте уж я сам отворю?

– Разумеется, Лейф. – Я кивнул, мысленно сделав себе зарубку на память не допускать более подобных огрехов. Вряд ли, конечно, какой-нибудь грабитель осмелится вот так, со всем предупреждением, вломиться в чужой дом, но… кто я такой, чтобы менять устоявшиеся правила приема незваных гостей?

Пока я таким образом размышлял, одновременно расстегивая пуговицы пиджака, чтобы в случае чего не замешкаться с извлечением ствола, из холла донесся тихий говор отправившегося изображать швейцара Лейфа, а следом и шум шагов. Кажется, гость был один…

– Здравствуйте, Виталий Родионович. Уж извините за поздний визит… – Ставр, франтоватый, как и в прошлую нашу встречу, с несколько наигранной, на мой взгляд, смущенной улыбкой застыл в дверях. А за ним маячил мой повар с таким одухотворенным лицом, словно Христа воскресшего увидел. Я незаметно одернул сместившуюся в сторону полу пиджака, прикрывая виднеющийся из-под нее ремень «сбруи».

– И вам здравствовать, Ставр Ингваревич. Не стоит извинений. – Я поднялся из-за стола. – Присоединитесь к ужину? Лейф обещал подать какую-то совершенно замечательную стерлядь…

– Благодарю… С превеликим удовольствием. – Старейшина Волосовой стези, или как там правильно-то, не чинясь, прошел к столу и, совершив какое-то замысловатое движение руками, уселся напротив меня. Лада, мгновение назад стремительно исчезнувшая куда-то из комнаты, тут же оказалась рядом со Ставром и принялась раскладывать перед ним принесенные приборы, при этом украдкой кидая на него такие же взгляды, как и Лейф. Вот только если благоговение повара вызвало у меня разве что ехидную усмешку, то от взглядов Лады на разряженного Ставра почему-то остро шкрябнуло где-то в груди. Хорошо еще, что блоки удержал… Они, конечно, старейшине на один зубок, но ведь это если он будет присматриваться…

Глубоко вдохнув и медленно, очень медленно выдохнув, я решил сменить направление мыслей, а заодно и развеять некоторые… хм-мм… в общем, развеять, да.

– Позвольте узнать, Ставр Ингваревич, что это за воздействие вы сейчас применили? – Вопрос, конечно, не ах, но моей паранойе движения его рук и тонких оболочек и впрямь показались несколько странными. Хотя кому-то, может, странной покажется моя настороженность и излишняя подозрительность… но это уже привычка. Я еще лет пять назад зарекся расслабляться даже в самой спокойной обстановке, если уж взялся за опасное дело. А о том, что поиски Хельги относятся как раз к таким, мой недавний неудачный опыт поиска пропавших девиц вопил как резаный.

– О, вы заметили, да? – улыбнулся Ставр. Не мне, моей экономке… гад. Не отдам, может не надеяться. Самому нужна… – У вас замечательно точный глаз. Это маленькое изобретение одного из моих знакомых. В основе лежит обычное очищающее воздействие, но вот этот легкий доворот кисти, точнее ее тонкой оболочки, разумеется, направляет возможную грязь с рук строго вниз, на пол, а не заставляет ее облаком распыляться вокруг, как это обычно и происходит.

– Однако. Крайне занимательно, – кивнул я, мысленно отвешивая себе подзатыльник за собственный грозный взгляд, брошенный на Ладу. Хорошо еще, она его не заметила… Надеюсь. Все-таки в этот момент она, наполнив наши со Ставром тарелки, уже выходила из столовой следом за Лейфом… ну или сделала вид, что не заметила. – Не продемонстрируете еще разок?

– Сколько угодно, – с готовностью согласился Ставр, повторяя замысловатый жест и довольно легкое воздействие. – Не поверите, но я и сам, когда узнал, добрую половину утра экспериментировал. Фунта три муки извел, не меньше. Хозяйка дома была в таком ужасе… Пришлось конфетами отдариваться.

– Муки? – не понял я.

– Для наглядности, – пояснил Ставр. – Собственно, именно из-за муки мой знакомый и придумал этот жест. Он заметил как-то, что его повар после возни с тестом руки непременно моет, а не очищает более скорым, а оттого и удобным при готовке способом. Ну и заинтересовался. Вот тут-то и выяснилось, что ежели муку очищать привычным воздействием, то облако мучное все вокруг тонким слоем укрывает. Ну додумать дальше было немудрено! Уж коли с мукой такое происходит, то с прочей, даже невидимой, а точнее, тем более, невидимой глазу грязью и подавно… Вот так-то.

По обоюдному молчаливому согласию мы не стали говорить за ужином о делах. Точнее, Ставр не выказал такого желания, а я не настаивал. Так что беседа крутилась в основном вокруг все тех же ментальных воздействий и различиях в подходах к ним у «философов» и приверженцев старой школы. Правда, как признавал и сам Ставр, во многом эта разница была эфемерна. По крайней мере, теперь. За столетия гонений прежде являвшиеся цельной системой знаний и умений, охватывавших огромный спектр областей, старые школы очень многое утратили, сохранив в лучшем случае некие обрывки древних витиеватых текстов и набор неких навыков, опять же довольно основательно оскудевший за прошедшие века.

– Понимаете, Виталий Родионович, в тех же деревнях порой можно найти такие образчики древних умений, что только диву даешься, и ведь относятся они вроде к известным школам, уж очень явно характер проглядывает, а в записях о таких наговорах ни слова. И все вот так, по клочочкам собираем, восстанавливаем. Порой иные меценаты огромные деньги в экспедиции вкладывают… Или же, к примеру, известен мне, идущему по Волосовой стезе, ритуал. Любой философ взглянет на него и рукой махнет, мол, дикость, древность! А если и присмотрится повнимательнее-то, тут же скажет, что прием избыточен, того же результата можно достичь быстрее и проще и без ненужных движений. И невдомек ему, что одна часть столь не приглянувшихся ему пассов служит для концентрации сил в строго определенных точках пространства, другая заставляет изменяться тщательнейше выверенным образом тонкие оболочки, а третьи и вовсе служат для создания нужной вибрации резонанса с другими моими собратьями, что, может, в то же время, за сотни верст от меня, тот же ритуал ведут. Не видит он за деревьями леса, не укладывается у философа в голове, что круг можно на таком расстоянии составить, тем самым наговор во много крат сильнее сделав… А я не могу в голове уложить, для чего еще добрый десяток жестов и слов в том ритуале сведены да как они от места или иных каких факторов зависят… Вот и получается, что и я и философ идем к одной и той же цели. Только я по обрывкам прежнего пытаюсь восстановить исчезнувшие знания, а он свою дорогу торит, сам по крупицам их собирает и от малого к большому на ощупь движется. Так и толчемся мы, то и дело лбами сталкиваясь…

42
{"b":"270050","o":1}