до 5 километров, и, что особенно ценно для флота, из них можно

было стрелять брандскугелями (зажигательными снарядами).

Ф. Ф. Ушаков был горячим поборником новой техники.

В кампанию 1790 года по его настоянию было установлено 6 еди-

норогов на флагманском корабле «Рождество Христово», а

зачтем по 6—8 таких же пушек на других линейных кораблях Черг

номорской эскадры. Ушаков посещал литейные заводы и лично

следил за изготовлением орудий для кораблей. Так, после

посещения завода в Херсоне в 1791 г. Ушаков писал:

«На литейном заводе работы также производятся с успехом;

немалое число пушек уже отлито, три 18-фунтовые высверлены

и вчерашний день при мне пробованы и оказались весьма

хороши, посадка меди в них плотна и надежна» (стр. 460

Сборника).

Большие работы были проделаны в этот же период русскими

моряками-гидрографами. Кроме атласов и карт, составленных

Нагаевым для Балтийского и Каспийского морей, съемок

берегов и описей, сделанных капитаном Берсеневым на Черном море,

были продолжены исследования, начатые ранее экспедицией

Чирикова — Беринга на Севере и Дальнем Востоке.

Флотоводческое искусство Ушакова имело под собой

солидную теоретическую базу.

Петровские уставы — как Морской, так и Адмиралтейский,

книги Н. Г. Курганова г — «Наука морская — сиречь опыт

теории и практики управления кораблем и флотом», «О науке

военной...», «Морской инженер...», книги С. И. Мордвинова2,

«Полное собрание о навигации в 4-х частях», или «Полное

собрание об эволюции или об экзерциции флота на море»

(рукопись) и другие наглядно свидетельствуют о высоком уровне

русской военно-морской мысли того времени.

В описываемый период в парусных флотах Западной Европы

господствовала линейная тактика. Основные ее принципы были

сформулированы еще в конце XVII века французом Павлом

Гостом и изложены в его книге, изданной в 1697 году. В ряде

флотов, особенно во французском, эти принципы были

возведены в догму, а в Англии, например, даже положены в основу

официальных инструкций и уставов. Флотам предписывалось

атаковать сразу всю линию строя противника, строго соблюдая

равнение в строю, и вести огонь только по противоидущему

кораблю, не обращая внимания на действия остальных кораблей

противника и своих кораблей, сражающихся рядом. В то же

время кораблям категорически запрещалось выходить из строя

баталии. Исходя из этих догматических положений сражение

с противником, имеющим количественное превосходство в

кораблях, считалось невозможным. За нарушение правил и

инструкций командиров кораблей и флагманов предавали суду, который

зачастую приговаривал их к смертной казни. Все это сковывало

инициативу командиров кораблей и командующих эскадрами,

приводило к застою тактической мысли, связывало действия

отдельных кораблей во время сражения. Кроме того, такое

положение предопределяло оборонительную тактику, так как

каждый из противников боялся оказаться в невыгодных условиях.

Решительные сражения исключались. Вследствие всего этого

в середине XVIII века морская тактика флотов

западноевропейских государств переживала кризис.

Иное положение сложилось в русском флоте. С самого

начала развития тактической мысли в русском флоте ей были

чужды шаблон и рутина. Петр I и другие русские флотоводцы

XVIII века внесли много нового, оригинального в тактику

флота. Так, например, Гангутская победа Петра I (1714 г.)

является примером удачного применения военной хитрости и

маневра при встрече русской галерной эскадры с корабельным

флотом шведов. Своеобразными были также и действия русских

галер под командой Голицына, уничтоживших в бою под Грен-

гамом (1720 г.), шведские парусные корабли. Не похожа была на

тактику западноевропейских флотоводцев и тактика выдающегося

русского адмирала Григория Спиридова. В Чесменском сражении

(1770 г.) наряду с применением линий баталии в построении

эскадры (во время первой фазы боя в Хиосском проливе

24 июня) Спиридов мастерским маневром специально

выделенного отряда кораблей (во время второй фазы боя в Чесменской

бухте 26 июня) огнем своей артиллерии обеспечил брандерную

атаку, в результате которой и был уничтожен почти весь

турецкий флот.

Но если при Гангуте и Гренгаме основой тактики был

абордаж (галеры против парусных кораблей), а при Чесме —

атака стоявшего на якоре противника артиллерией и

брандерами, то Ушаков дал новые образцы тактики: применение

маневра в морском сражении. В новизне, в решительном отказе

от устаревших взглядов на бой, в смелости исканий

заключалась творческая сила тактического искусства Ушакова.

Эта новизна тактических приемов Ушакова встречала со

стороны реакционных представителей флота, раболепствовавших

перед заграницей, как открытое, так и скрытое противодействие.

Но результаты сражений, проведенных Ушаковым, были

лучшей защитой его передовых тактических взглядов. В борьбе со

старыми, консервативными взглядами на формы и методы

ведения боя, в борьбе с попытками иностранных морских офицеров,

находившихся на службе в русском флоте, насаждать тактические

приемы западных флотов тактика Ушакова все шире

внедрялась в русском флоте.

Ушаков твердо помнил указание Петра I о том, чтобы при

пользовании уставами не держаться их «яко слепой стены,

ибо там порядки писаны, а времян и случаев нет».

Маневренная тактика Ушакова не исключала линию как один из

элементов боевого порядка, но линия для него не являлась

единственной формой построения, она была всецело подчинена маневру.

Ушаков сочетал линейный порядок с маневрированием и

перестроением в другие боевые порядки и показал образцы

наступательной тактики парусного флота —охват фланга, расчленение

строя противника и т. п.

Каждое сражение, проведенное Ушаковым, содержало новые

тактические приемы, отвечавшие конкретной обстановке и

условиям сражения.

Полностью талант Ушакова раскрылся в период русско-

турецкой войны 1787—1791 гг. Летом 1787 года Турция,

подстрекаемая Англией и Пруссией, предъявила России ультиматум,

требуя полного отказа от условий Кучук-Кайнарджийского

мирного договора, возвращения ей Крыма, вывода русских войск

из Грузии, установления строгого контроля над русскими судами,

переходившими из Черного моря в Средиземное.

Получив решительный отказ, Турция 13 (24 августа)

1787 года объявила России войну.

Союзницей России в этой войне выступила Австрия.

Против Турции Россия выставила две армии — Украинскую

под командованием Румянцева и Екатеринославскую под

командованием Потемкина. Армия Румянцева на первом этапе войны

должна была прикрывать русские границы и обеспечивать не-

прикосновенность польских границ. Главная же роль

возлагалась на южную, Екатеринославскую армию, перед которой была

поставлена задача овладеть крепостями Очаков, Аккерман,

Бендеры и установить русскую границу по Днестру, чтобы

в последующем освободить от турок Бессарабию, Молдавию

и Валахию и создать из них «барьер между Россией и

Турцией». Потемкин, который вскоре был назначен

главнокомандующим всеми вооруженными силами на юге России, в этот

период действовал вяло и нерешительно, а командующий

австрийской армией вовсе уклонялся от активных действий и вел

двойственную политику.

Русские морские силы на Черном море к началу военных

действий состояли из 46 судов, из них в строю находилось

3 линейных корабля и 12* фрегатов. Основная, корабельная

эскадра под командованием Войновича, в которой служил