- Я не знала, что это может быть грехом. Разве любить – грех?

Амон неопределенно повел рукой, хмыкнув, весело сказал:

- А черт его знает, что ОН там выдумывает! Продать душу – грех, но я не требую её у тебя. Я только хочу, чтобы ты взглянула на мир под другим углом. Ничего извращенного, я не предложу. Мне нравиться твоя душа, такой, какая есть светлая и чистая. Пусть она такой и останется ,хотя, мне ничего не стоит испоганить её, уж в этом-то я мастер.

- Не сомневаюсь, - согласилась девушка. - Но почему, любые отношения с дьяволом могут считаться грехом?

Зло усмехнувшись, Амон уже своим обычным голосом ответил:

- Саваоф слишком справедлив и в силу своей справедливости, попустительствует дьяволу в его кознях к человеку, оступившемуся на жизненном пути. Он тоже не идеал. Какой-то параноик. Действует по принципу: Кто не со мной, тот против меня. А дальше, ещё хуже: Кто с тем, кто против меня, тот отвергается мною. Не глупость ли это? Разве разумные люди так поступают, а уж тем более, высший разум. Где-то ОН в заповедях явно переборщил, - снова изменив тембр голоса, он продолжал свои рассуждения. - Значит, мы пришли к тому, что тебя страшит только то, что я дьявол из преисподней. Будь я ангелом, все было бы иначе? - он выжидающе уставился на неподвижную Светлану. Она, сосредоточенно наморщив лоб, слушала. Услышав заданный вопрос, неуверенно, запинаясь, сказала:

- Наверное…. Было бы иначе.

Криво усмехнувшись, Амон вкрадчиво сказал:

- Ну, да. Нимб над головой всё упрощает. Чего бы этот ангел ни сделал, все будет покрыто ореолом святости. Зачала ребенка, оставшись девственницей, да ещё неизвестно от кого, и на тебе! Сын Бога, а она засветилась святостью.

- О, не говорите так! - попросила девушка, не в силах слышать, как коверкают святое, для многих людей писание.

Сверкнув глазами, Амон с иронией заметил:

- Богохульство, тебе, я вижу, не по душе? Как говориться “режет уши”. Вот что я скажу, мы ничем не хуже ангелов. Они награждают, мы караем, в этом заключается равновесие мира. Даже…- усмехнулся, - заключаем сделки. Так сказать, не чужды консенсуса.

- Ну, да, - не поверила девушка.

Глаза дьявола, вспыхнули огнем, и слегка мерцая, медленно погасли. Он жестко улыбнулся, его клыки стали золотыми, отразив пламя свечей:

- Не веришь? Тогда почему бы я поставил на тебе клеймо и без согласия?  Ведь ничто не происходит без ведома человека, особенно такие вещи. Его согласие – обязательно. Тут решение высших сил, мне дозволено было это сделать, и теперь ты принадлежишь мне.

- Пока жива, - уточнила Светлана. - Так Вы мне сами сказали.

Амон как гепард потянулся, с достоинством, не спеша. Быстрым, еле уловимым движением вскочил на ноги. Возвышаясь над девушкой, весело сказал:

- Ты правильно запомнила. Но кто сказал, что ты умрешь? Немного подрастешь и раз…- он щелкнул пальцами. - Останешься навсегда такой. Главное, чтобы не было ран ведущих к мгновенной смерти, а смерть от старости тебе не грозит.

- И как долго такое возможно? - прошептала девушка, не поднимая головы и разглядывая узор на ковре. – Как-то Вы сказали, что вечно, но тогда я думала, что это игра слов.

- Напрасно так думаешь, я говорил правду.

- Изменения возможны? Непредвиденные обстоятельства?

- Сколько угодно! Что бы я, не говорил, но самая большая вероятность, что убью тебя – я.

- Ещё, - потребовала девушка. - Об этом я уже догадывалась.

- Пожалуйста, - с готовностью откликнулся Амон. - Даже если смерть и придет к тебе, все равно, по какой причине. У тебя будет возможность сделать выбор, или уйти к создателю, или остаться со свитой Дорна, и даже более того, стать королевой преисподней.

- Что? - округлились её глаза. - С чего это, такая честь?

- Ты сама. Твоя любовь и доброта к людям, она так нужна там.

- Да, как-то Барон говорил на эту тему. Но я не подозревала, что это может коснуться меня, - увидев, как Амон сурово и жестко улыбается, она физически ощутила недосказанность и от этого сжалось сердце, не желая неизвестности, спросила: - Есть ещё что-то?

- Да, - кивнул Амон, - договор…И…- растягивая слова закончил: - Тебя не примут. Независимо от твоего желания и после смерти ты останешься с нами. - затем фыркнув, весело добавил: - А ты говоришь “святые”. Хотя…- он замялся, не зная продолжать ли.

Светлана выжидающе замерла. Увидев её немой вопрос, Амон сказал:

- Дорн считает, что тебя послали к нам, заботиться о душах заблудших. У меня нет, оснований ему не верить. И это означает только одно, - ты останешься с нами, и твоя миссия только подтверждается. Но мы сильно отвлеклись и ушли от главной темы, - нагнувшись, Амон подхватил девушку и поставил на ноги. Пламя в фитилях свеч затрепетало, будто подул ветер, безумные тени заплясали хороводом по стенам каюты. Обняв и прижав к себе, сказал:

- Я не буду торопить тебя. Я только продемонстрировал, как может быть все прекрасно, пожелай ты этого.

- Я могу сойти с ума или покончить жизнь самоубийством, – заметила девушка, невольно отмечая, что ей приятны объятия. Она чувствовала себя защищенной в его руках, не смотря на то что это, были руки дьявола. Их прикосновения кружили голову, заставляли быстрее биться сердце, от упоительного ощущения близости.

- Сойти с ума тебе не грозит, и ты не убьешь себя, - шепнул он ей на ухо и легонько поцеловал, еле ощутимо. Будто коснулся кончиком пера. - Я отправлю тебя в твою каюту, - сказал, отстраняясь, и с усмешкой заметил: - Если для тебя так важно. То я тоже ангел, - увидев изумление мелькнувшее в её глазах, улыбнувшись, уточнил: - Черный.

Светлана внезапно оказалась в своей каюте, к великой радости Пса, который хозяином разлегся на её постели, сливаясь в единое целое со шкурой черной пантеры. Соскочив, он весело запрыгал вокруг девушки, угрожая сбить с ног. Игриво хватая её ногу, страшными клыками. Но Пес не оставил даже и царапины, настолько он был деликатен.

Потрепав его за загривок, девушка в надежном сопровождении покинула каюту, вышла на палубу.

Прислонившись к перилам, устремила взгляд на полыхавший огнем закат.

Солнце ещё не ушло за горизонт, а грозовые тучи, клубившиеся на западе, грозили поглотить его раньше, чем оно опуститься.

От красного заката и океан приобрел алый цвет. Казалось кровь, омывает борта “Летучего голландца”. Да, и сам корабль, потонул в этом цвете.

Пес поднял морду к небу, с жуткими алыми глазами, внезапно завыл, дико и страшно.

Казалось, весь мир погребен в потоки крови.

Сыграв злую шутку, ласковое светило, сверкнув последний раз пламенным лучом, растворилось в надвигающейся на океан грозе.