- Эй... – произнесла Сюзанна, слегка сжимая Клер в объятии, чем вызвала легкий вздох. – Могу я задать личный вопрос?

- Эммм... конечно.

- Почему тут нет никаких фотографий? У меня дома, думаю, пара дюжин семейных снимков развешаны по стенам.

- Ну... у меня нет семьи, – ответила Клер, прижимаясь лицом к плечу Сюзанны.

Спокойный тон голоса Клер заставил Сюзанну поднять взгляд к небесам и мысленно отвесить себе хорошего пинка за то, что подняла эту тему.

- О... о, блин, мне так жаль, Клер. Я не хотела лезть не в свое дело.

- Да ничего. Ты не могла знать. У меня был младший брат, но он погиб в аварии, когда был еще совсем маленьким. Отец отказался от меня из-за того, кто я есть и чем занимаюсь... а мама умерла от рака, о, уже лет девять назад. Эти две вазы были единственными ее вещами, которые отец позволил мне забрать. Кстати, внизу висит ее фотография.

- Клер, мне так жаль. Было грубо с моей стороны поднимать этот вопрос, – Сюзанна попыталась отодвинуться, но сильные руки художницы удержали ее на месте.

- Не уходи.

Простой высказанной шепотом просьбы было достаточно, чтобы на секунду Сюзанна забыла, как дышать. Она почувствовала теплую волну привязанности, которая лишь усилилась при виде пристального взгляда изумрудных глаз.

- Я знаю, что это прозвучит патетически, – спокойно сказала Клер, – но впервые за очень долгое время я... ну, счастлива. Здесь, сейчас. С тобой. Я знаю, что мы движемся вперед в головокружительном темпе, но... черт, я ничего не могу с собой поделать. Я никогда не чувствовала с другими такой связи, которую чувствую с тобой... пожалуйста, скажи, что и ты испытываешь то же.

- Да, – прошептала Сюзанна.

Привлекательность и связь между ними была бесспорной – даже гипнотической, – и единственное, что сейчас могла сделать Сюзанна – это наклониться и нежно прикоснуться губами к мягким губам Клер.

Когда ответом на первое нежное прикосновение стал чувственный вздох, явно показавший желание большего, Сюзанна немного переместилась на месте, чтобы получить лучший доступ и закрыла глаза, требовательно лаская губы художника в теплом любящем поцелуе.

Преодолевая мощный поток желания и жажды, накрывший ее с головой, журналист коротко резко выдохнула, и Клер сразу отреагировала стоном и настойчивыми движениями языка, обводящего губы Сюзанны.

Журналист немедленно приоткрыла губы, и мгновение спустя языки двух женщин сплелись в диком, но любящем танго.

В конечном счете, необходимость отдышаться пересилила желание продолжать поцелуй, и женщины на пару сантиметров отодвинулись друг от друга. Скрестившиеся пристальные взгляды были столь интенсивны, что не оставалось сомнений насчет того, куда они движутся.

- Ты великолепно целуешься, – прошептала Клер, проводя пальцами по скуле и носу гостьи.

- Спасибо... а ты еще лучше.

- Нет, ты лучше.

- Не могу сказать наверняка... Мне нужны еще доказательства, – сказала Сюзанна и снова прижалась к губам Клер в поцелуе.

Когда поцелуй был завершен, Клер хрипло хихикнула и принялась покусывать губы Сюзанны. Затем она провела языком по уголкам рта журналистки и зажала ее верхнюю губу между собственными весьма двусмысленным образом.

Развязный взгляд Клер дал новый толчок возбуждению Сюзанны, и она не смогла сдержать стон. Чтобы остановить эту сладкую пытку, она обняла художника и слегка сжала.

- Знаешь, что мне в тебе нравится? – спросила Клер, отрываясь от губ Сюзанны.

- Нет?

- Ты не пресытившаяся. В наши дни почти любая женщина, которую я хотела бы узнать получше, являет собой циничное существо с этим их «что ты сделала для меня в последнее время»... но не ты. Ты не играешь в эту игру, ты... ты тут же отвечаешь... ты показываешь, что тебе нравится то, что я делаю... это так свежо. Стимулирующе.

- Ух ты... И я делаю все это?

- Да! – подтвердила Клер со своим фирменным хриплым смешком, который – уже привычно – воздействовал на Сюзанну подобно разряду тока.

- Ничего себе, – произнесла Сюзанна, изучая великолепную женщину, лицо которой находилось в сантиметрах от ее собственного. Взъерошенные волосы, тонкие брови, изумрудно-зеленые глаза, слабые следы веснушек на щеках, вздернутый носик и удивительно вкусные губы – все это вместе формировало образ, который можно было бы описать как «Богиня среди женщин». «Осторожно... ты влюбляешься в нее. Что если она ищет только развлечение на этот вечер?» – нашептывал разум Сюзанны, но в глубине души она знала, что уже пересекла эту черту.

- Клер---

- Сюзанна---

Женщины одновременно обратились друг к другу.

- Ты первая---

- Говори---

И снова вышло хором.

С широкой усмешкой Сюзанна сделала жест, будто закрывая рот на замок, показывая, что будет молчать.

- Сюзанна, что бы ты ответила, если бы я... – Клер запнулась и прижала палец к губам, явно неуверенная в том, как ее гостья отреагирует на ее слова. – Ну, если бы я попросила тебя позировать для меня?..

- Для картины?

- Для абсолютно особенной картины.

- О, эм... о! Ты говоришь о г--- – воспоминания о картинах Клер заполонили разум Сюзанны.

Будто в яркой вспышке она увидела свой эротический портрет в красно-синих тонах, висящий на стене галереи «Avant», и себя среди других моделей, которым Клер пожимала руки или целовала в щеку, или оказывала прохладный прием – действия, которым она сама была свидетельницей на прошлой неделе. А потом увидела квартиру своей матери и ее, лежащую на спине и нуждающуюся в искусственном дыхании после того, как она обнаружила, что ее маленькая девочка выкинула нечто столь взрослое и смелое.

Сначала разум Сюзанны полностью восстал против этого предложения, но в глубине души она уже загорелась мыслью о том, чтобы позировать для Клер обнаженной. Как заметила Кристалл, это будет нечто такое, на что она сможет смотреть в старости, гордясь собой.

Поскольку она первой из своих ровесников созрела и округлилась, Сюзанна всегда была весьма здравомыслящей в том, что касалось ее тела – эмоциональный запрет, который последовал за ней и во взрослую жизнь. Затем журналистка подумала о том, что Вероника всегда подшучивала над нею из-за ее благоразумных юбок в стиле «сельская учительница», и внезапно почувствовала себя взволнованной от перспективы доказать старшей коллеге, что под всей этой одеждой она весьма женственна. «И, кроме того... я полностью доверяю Клер, хотя и знаю ее всего ничего. Я уверена, что она не сделает нечто отвратительное или порнографическое».

Начальный шокированный вид Сюзанны постепенно сменился широкой искренней улыбкой.

- Я бы очень этого хотела, Клер, – Сюзанна поправила очки на носу.

Художник с облегчением выдохнула и медленно покачала головой.

- Ох и взволнованный же вид у тебя был. Ты бы видела свое лицо. Надеюсь, ты не думаешь, что я давлю на тебя?..

- Нет. Если бы я так думала, то мгновенно испарилась бы отсюда, – ответила Сюзанна, подмигнув, чтобы показать шутливость фразы.

- Мой тип девочки, – Клер наклонилась и быстро поцеловала Сюзанну в губы. – Ладно... Мне нужно подготовиться, так что... эм, может выберешь новый диск, который мы будем слушать в процессе написания милой картины?

- Договорились... – Сюзанна поцеловала Клер в ответ, – ...если я смогу разобраться со старой техникой.

Пять минут спустя Сюзанна выбрала диск под названием «Что теперь моя любовь» Герберта Олперта и Тихуанны Брасс. Вставив диск в проигрыватель, она нажала «плей» и отошла на пару шагов, ожидая начала проигрывания альбома. Первая песня сломала тишину бодрым южноамериканским ритмом, который заставил Сюзанну покачивать бедрами, спускаясь по лестнице.

Пока Сюзанна выбирала музыку, Клер расстелила большое покрывало, которое использовала, когда работала с моделями. Когда журналист спустилась в саму студию, на покрывале как раз устроились несколько подушек, с которыми можно было бы как-то взаимодействовать для картины.