Молгру подошел к Бендеру и, слегка кивнув ему, пристально посмотрел на стоящего спиной посла.

— Интересно, что вы там говорили о нас, господин посол? — произнес он с презрительной и наглой улыбкой на лице.

Рой Фокстер резко повернулся и, внешне сохраняя полное спокойствие, проговорил:

— Я говорил с господином президентом о вас и ваших помощниках как о мрази.

Молгру молча воспринял эту пощечину и взглянул на президента, мявшегося на месте. Али Максуд, стоящий чуть позади, погладил рукой бороду и громко обратился к О’Рейли — так, чтобы его могли слышать все:

— Это просто такое популярное американское выражение, которое часто употребляется по отношению к представителям других национальностей.

Посол сделал шаг в сторону, намереваясь покинуть несимпатичное ему общество, но Молгру быстро преградил путь и, продолжая омерзительно улыбаться, сказал:

— Прошу вас секундочку подождать, господин посол. Нам нужно сказать вам что-то очень важное.

— Да? — Рой Фокстер недоумевая смотрел на полковника, не понимая, о чем он может разговаривать с таким субъектом, как Молгру. — Что вам нужно?

Полковник покосился в сторону эстрады и проговорил, поморщившись:

— Может, мы с вами найдем более тихое местечко для нашей беседы? В конце концов, это касается только нас.

Он жестом предложил послу отойти и поискать место для разговора.

— После вас, — деланно улыбаясь, посол отошел на шаг и пропустил полковника вперед, словно опасаясь, что тот нанесет ему удар в спину припрятанным кинжалом. Шейх направился за ними следом.

— О’Рейли, — попросил Молгру через плечо, — присмотрите тут за всем.

— Да, и подержите вот это, — посол вложил ему в руки свой недопитый бокал.

О’Рейли проводил их долгим удивленным взглядом, будто вдруг заметил в своей руке полный бокал и залпом осушил его.

… К парадному крыльцу тем временем подъехала очередная машина — темно-синяя, с открытым верхом, в которой прибыли четыре очень странных гостя.

Шофер — крепкий детина в строгой черной форме, рядом с ним мальчишка лет пятнадцати в просторной хламиде национального одеяния — в таких сегодня, в честь дня независимости, щеголяло полстраны. А на заднем сиденье расположились чернокожий квадратный парень, одетый в арабский головной убор и халат (такой же косили люди из личной охраны шейха), и католический священник.

Неизвестно почему, но эти люди показались О’Рейли подозрительными. Ведь не каждый день можно встретить так запросто священника, да еще здесь, на президентском приеме. Поэтому полицейский вернул на поднос бутерброд, которым уже собирался было закусить, и стал пристально рассматривать вновь прибывших.

Панго вскочил со своего места и, путаясь в складках хламиды, открыл дверцу, выпуская из автомобиля пастора, роль которого исполнял Джо. Армстронг вышел из машины и, осмотрев собравшихся, кивнул Игорю, сидевшему за рулем.

Высадив своего пассажира, машина поехала к стоянке, освобождая подъезд к дому, куда все еще прибывали гости. Джо сложил руки перед собой, как это всегда делают католические священнослужители, и направился ко входу во дворец, спокойно пройдя мимо охраняющих подъезд солдат, принявших его за приглашенного на личную встречу с президентом. Но О’Рейли, почувствовав неладное, направился следом. Он никогда прежде не видел этого пастора, а ведь католических церквей в стране было всего две: одна находилась в Салтонспринксе, другая — в Эстейгери. Но своих-то священников начальник полиции отлично знал в лицо, да и эстейгерийсхих он тоже видел несколько раз. Но этого молодого человека О’Рейли не помнил.

Джо вошел в дом и двинулся по узкому коридору налево, в ту сторону, где должна была находиться библиотека.

— Эй, ты! — грубо окрикнул священника О’Рейли, видя, что тот быстро уходит в пустынный лабиринт коридоров. — Куда это ты собрался, святой отец?

Он быстро подбежал к пастору и схватил его за руку.

— А-а-а, — не растерявшись, протянул Джо с таким видом, будто встретил старого приятеля, — я рад видеть тебя, сын мой. Пойдем со мной, мы спустимся вниз и ты исповедуешься мне.

Джо положил руку на плечо полицейского и повел его с собой.

— Исповедаться? — офицер, сделав несколько шагов, остановился, ошеломленный словами пастора.

— Конечно, я специально прибыл сюда для этой цели, — кивнул Джо.

О’Рейли пристально посмотрел в глаза незнакомцу и, сцепив зубы, прохрипел, остро чувствуя собственную глупость:

— Слышишь ты, придурок, — он потянулся рукой к кобуре, — ты арестован.

— Нет, нет, сын мой, — мягко ответил ему Армстронг, словно ведя с офицером богословскую беседу.

Он ладонью отвел руку полицейского от пояса и, внезапно резко зажав ее у запястья, поднял вверх, а другой рукой, лежащей все еще на плече О’Рейли, надавил ему на шею.

Глаза офицера закрылись, он обмяк и повалился на пол, не успев даже понять, что с ним произошло.

— Благослови тебя господь, сын мой, — благостно проговорил Джо и, осенив лежащее тела крестным знамением, двинулся дальше.

Спустившись по лестнице вниз, лазутчик оказался в полуподвальном этаже особняка. Здесь в специально оборудованных комнатах располагались библиотека и архив.

— Мистер посол, — Молгру увел Роя Фокстера во дворец и теперь бродил с ним и Али Максудом по коридорам, — мы сегодня поймали еще двух ваших наемников и медсестру из американского Корпуса мира, помогавшую им, — на лице полковника появилась надменная улыбка. — Они также будут казнены вместе с остальными ублюдками.

— Что значит «с остальными», свинья? — возмущенно спросил посол.

Услышав об этом «нечистом» животном, Али Максуд поморщился и добавил:

— Да, кстати, поскольку вы не выполнили наши условия, мы решили перенести время казни.

— Что?!

— Это случится завтра утром, — пояснил шейх.

— В таком случае, — посол повысил голос, — я вас предупреждаю, что в один прекрасный момент вы пожалеете о том, что делаете. Скоро мы очистим мир от такой мрази, как вы.

— А я думаю, — спокойно ответил ему Али Максуд, — что скоро мы очистим Америку от такой мрази, как вы, мистер посол, — он злорадно улыбнулся.

— Ах ты ублюдок! — прошипел сквозь зубы Рой Фокстер и, резко оттолкнув от себя Молгру, пошел прочь от ненавистных ему людей.

— Иногда у вас бывает интересное чувство юмора, — бросил ему вслед полковник и расхохотался.

Внезапно из глубины коридора донесся странный стой и срывающийся голос О’Рейли:

— Эй, кто-нибудь, помогите! Помогите!

Полковник и шейх бросились на помощь. Когда они подбежали поближе, то увидели, что начальник салтонспрингской полиции сидит на полу и, цепляясь за стены, безуспешно пытается подняться на ноги.

— Что это такое? — заорал Молгру, подскакивая к нему. — Какого черта ты здесь делаешь, идиот?

— Проклятый священник, — прохрипел О’Рейли, с трудом приходя в себя и потирая шею.

— Что за священник? — гаркнул Скотт, помогая пострадавшему подняться на нош.

— Сюда приехал священник, — принялся объяснять полицейский. — Он вошел в дом, а я последовал за ним. Он собирался проводить исповедь там, внизу, — О’Рейли махнул рукой в ту сторону, куда они направлялись с пастором, и стал поправлять мундир.

— Какой священник? Какая исповедь? — орал Скотт, которому осточертела бестолковая болтовня О’Рейли. — Последнего священника я вздернул неделю назад в твоем присутствии, кретин!

К этому времени Джо уже проник в комнату архива и, найдя на стеллаже металлический ящик с надписью: «Река Дракона», извлек из него толстую папку с картами и планами. Отобрав в полумраке нужные листы, он засунул их под рубанку. Но в эту минуту он услышал шаги спускающихся по лестнице людей. Положив на место ненужные бумага, Джо бросился к стеклянной двери и, прижавшись к ней, выглянул в коридор. Там никого не было.

Тогда Армстронг на цыпочках выбрался из комнаты и, закрыв поплотнее дверь, бросился к двери напротив. Нажав на ручку, он плечом надавил на косяк, надеясь, что она открыта. И действительно, дверь бесшумно подалась.