Облака над островом Котлин сумрачно-лиловые, сверху они подрумянились, будто пирожки на огне; длинной и нестройной чередой тянулись к Ленинграду. На глазах разделялись, рвались на части, а там и вовсе растворялись в прозрачной синеве неба. Света становилось больше. Ветер стихал. Но странное дело: движения воздуха почти не слышалось, а волны вздымались всё выше, их бег становился резвее.

— Вон-вон! — показал Грачёв ребятам,— блестит полоска. Там катера и лодки. Туда пойдём. Там мелко, можно стать на якорь. Рыбу ловить будем.

Развернул катер, взял новый курс. На палубе появились пассажиры. Вера Михайловна, Ирина и Варенька, заглянув на мостик, поприветствовав ребят и капитана, прошли к носовым лавочкам. Справа к окну рубки подошли Вадим и Галина. Вадим был навеселе. Фуражку сдвинул на затылок, волосы взъерошены.

— Капитан! Умерил бы качку! Женщины в кают-компании стол накрыли.

— Постараюсь.

— Послушай, брат! Я хочу жениться. Благословляешь? Вот невеста!

Хотел обнять Галину, но та отстранилась, строго посмотрела на Вадима и покраснела.

— Характер! У неё характер, понимаешь? Без пяти минут чемпионка. Ты, Костя, как думаешь: чемпионки выходят замуж?

Вадим снова пытался обнять Галину, но та решительно отстранилась; он держал ее за руку — сильно, грубо, и она, видимо, не желая усугублять сцену, будто бы покорилась. Константин на лице брата заметил выражение, какое обыкновенно бывает у пьяных. Всё внутри у него вздыбилось. Он хотел бы схватить Вадима, швырнуть на носовую палубу. А Галина?.. Она спокойно, просительно смотрит в глаза пьяному. Смотрит с мольбой, почти со слезами. Лишь бы тот не буянил.

— Галя! — позвал Костя.— Идите сюда. Садитесь рядом.

Попросил Романа сходить в кают-компанию, прикрепить тарелки. Галя села рядом с капитаном. Бегство Галины подлило масла в огонь. Вадим, шатаясь, перешел на левую сторону, дернул ручку дверцы. Она не подалась. Тогда он с яростью рванул ручку и с мясом выдрал замок. В руке у него осталась ручка, и он ошалело вертел ею перед носом, словно не понимая, что произошло. Галя с ужасом приклонилась к Косте, схватилась за его руку. Костя ни одним движением не выдал закипевшую ярость. Из последних усилий сдерживал себя.

Нос катера уже резал полосу мелководья. Здесь Грачёв собирался встать на якорь, но сейчас он прибавил газу и взял курс на ближайшую лодочную станцию. Галя с минуту, вся дрожа, сидела возле него, но затем покинула мостик, подала руку Вадиму, повела его на лавочку.

Катер ракетой летел к берегу.

Причалили к пирсу. И Грачёв, сойдя с мостика, позвал брата. Сказал:

— Послушай, Вадим, я забыл купить сигареты. Вон на берегу ларёк — купи, пожалуйста, пачку сигарет. Я тем временем посмотрю двигатель.

— Но ты же не куришь.

— Мне нужно. Сходи, пожалуйста.

Вадим спрыгнул на пирс и нетвёрдой походкой направился к табачному ларьку. Грачёв же сильно оттолкнул катер. Взошёл на мостик и дал газу. Катер, круто взрезывая волны, устремился в море. Юрий дернул за рукав Константина.

— Там дядя Вадим. Мы его забыли.

— Нет, Юра, дядя Вадим просил высадить его в Кронштадте. Подошла Галина, села рядом с Костей. Сказала:

— Зачем вы это сделали?

Не сразу ответил Грачёв. Он в эту минуту с ужасом думал о том, что и Вадим, как и он, унаследовал страшное свойство: бузить в пьяном виде.

Сказал Галине:

— Слоны взбесившегося собрата убивают.

Больше он не говорил — до самой той минуты, когда, достигнув мелководья, поставил катер в ряд с другими лодками и дал команду ребятам бросить якорь.

Волнения моря почти не было, и так долго ожидавшийся обед проходил спокойно, как в ресторане. О Вадиме никто не спрашивал, и только Очкин, выйдя из спальной каюты и не найдя своего товарища по выпивке, буркнул себе под нос:

— Кого-то тут не хватает.

Как-то братья Грачёвы решили пройтись по вечернему Ленинграду.

Некоторое время молчали. Первым заговорил Вадим.

— Ты чего это воспитывать меня вздумал? Я этой глупостью не страдаю, а если и выпью, так с толком, в милицию не попадаю.

— А там, на катере, тоже пил с толком?

— Там перебрал малость, потому как Очкин: пей да пей! Директор всё-таки, как отказать?

— А у вас, в армии — ну, там, где ты служишь — многие пьют?

— Пьют и бросать не собираются. Скорее воду пить перестанут, чем водку, потому что не видят в ней особой пагубы.

— Ну, кто не видит, а мы должны видеть.

Слова подыскивал мягкие, не обидные:

— Тебе, как я заметил, водочка уж поднесла подарочек — век будешь помнить.

— Ты о чем? — всполошился Вадим.

— О предмете любви твоей. Галя вряд ли пойдёт за тебя замуж. Пожалуй, не пойдёт.

— Я и сам боюсь,— согласился Вадим.— Она ведь и на катер со мной ради тебя пошла. Говорит, брат твой старший мне очень нравится. Дразнит меня. Я, конечно, понимаю её женские хитрости, а всё же слушать неприятно. Говорю ей со смехом: он тебе в отцы годится. А это уж, говорит серьёзно, мне виднее, куда он годится. Смотри у меня, брат. Невесту не отбивай. Вон Вера Михайловна: постарше, правда, тебя, но дамочка — пальчики оближешь. И проблемы одним махом решаются: квартира, машина, шмутки. Комплекс современных благ! — И тут же, с тревогой в голосе попросил: — Сходи к Галине. А?..

— А пить бросишь? Могу ей пообещать?

— Брошу! Напрочь, вот как ты буду — сухой.

— А если откажет?

— Тогда запью.

— Из армии выгонят.

— Тебя выгнали — не пропал.

— Не нравишься ты мне, Вадим, со своей философией. Столько мякины в голове.

— Постой, постой! Ты никак хоронить меня собрался. Не рано ли отпевать вздумал? Я всё-таки капитан армии, куча подчинённых. И никто ни в чём плохом меня не упрекает.

— Хватит, Вадим! Я тебе всё сказал, а долг братский выполню: с Галиной поговорю. Завтра же постараюсь с ней встретиться.

На том они и расстались. На душе у каждого остался неприятный осадок.

На следующий день вечером после работы Грачёв позвонил Галине.

— Ах, это вы! — раздался приветливый голос.— Я ждала вашего звонка, и сама собралась звонить, да не знала, куда. Хотела поблагодарить вас за чудесную морскую прогулку.

— Мне, право, неловко за инцидент с братом.

— Что вы, Константин Павлович! Это я краснела перед вами. Чуть было не испортили людям прогулку. Простите, пожалуйста!

— Будем считать, что ничего не случилось. Хотел спросить: когда можно посмотреть ваши тренировки? У меня есть к вам поручение.

— Мы с папой живем за городом. Приезжайте к нам.

— Домой?.. Боюсь стеснить вас. Не лучше ли...

— Нет, приезжайте завтра. Я хочу видеть вас у себя дома. Познакомлю с папой.

Грачёв записал адрес и хотел положить трубку, но Галя вдруг предложила:

— А лучше я за вами заеду. Завтра у меня тренировка, я буду в городе на машине. Вы позволите?

И, не дожидаясь ответа, сказала:

— Назначайте место и час встречи.

Условились встретиться у проходной завода. Костя положил трубку и некоторое время сидел, пытаясь уразуметь смысл неожиданного приглашения. Одна мысль вертелась в голове: «Она любит Вадима, хочет сгладить возникшую у них размолвку».

Являлась, конечно, и другая догадка, но он гнал её, переключал мысли на цель и мотивы завтрашней встречи. Он старший брат Вадима, кому же больше позаботиться об устройстве его судьбы.

Рассеян был на работе; привычную операцию делал дольше обычного, задумывался. Саша говорил:

— Что с тобой? Ты будто сонный. Какая тебя нынче муха укусила?

Не стал ждать Александра, вышел из проходных один. Галя его окликнула. Она стояла у автомобиля иностранной марки. Раскрыла дверцу переднего салона, села за руль. С ходу, с некоторым шиком набрала скорость. Двигатель работал бесшумно, тянул легко — чувствовалась большая мощность.

В нескольких местах красовалась надпись «Форд».

— Машина американская,— с невольным почтением к мастерам и технике проговорил Грачёв.