Литмир - Электронная Библиотека
A
A

• Вторым шагом стало восстановление платежеспособности спроса и инвестиций, обрушенных Великой Депрессией. Необходимо было наполнить рынок денежной массой резко сжатой после Великой депрессии. И один из первых выдвинутых Рузвельтом законов позволял «банкам легче, чем прежде, обращать свои активы в наличные деньги. Банкам предоставлено больше свободы занимать под залог активов деньги в резервных банках, и упрощены условия выпуска новых денежных знаков под обеспечение надежных активов»[244]. Но главную роль в преодолении кризиса играли государственные инвестиции. Если с 1929 по 1933 г. они составили 10 млрд. долл., то только в одном 1934 г. уже – 12 млрд., в 1935 г. – до 13 млрд., в 1936 г. – 15 млрд., в то время как частный капитал дал экономике всего 10 млрд. долл.[245]. Аналогичным путем уже давно шли Германия и СССР, теоретическое обоснование мер использования государственных инвестиций было сделано Дж. Кейнсом в книге «Общая теория занятости, процента и денег» (1936 г.). Еще до избрания Ф. Рузвельта президентом, с практической точки зрения ее обосновал будущий (при Рузвельте) легендарный глава ФРС М. Эклс, который в 1932 г. предложил программу увеличения государственных расходов[246].

• Третий шаг исходил из уверенности Ф. Рузвельта в том, что «покупательная способность народа – это та почва, на которой произрастает процветание страны»[247]. Здесь президент буквально дословно цитировал работу К. Маркса «Заработная плата, цена и прибыль», он требовал уничтожить: «торговый барьер»… у себя дома… Повышение заработной платы рабочих… и сокращение рабочего дня могут почти в одночасье превратить самых низкооплачиваемых рабочих в реальных покупателей… на миллиарды долларов. Такое увеличение объема реализации должно привести к столь большому снижению издержек производства, что даже значительный рост затрат на оплату труда производители смогут покрыть без повышения розничных цен… (необходимо) повысить доходы самых низкооплачиваемых рабочих…, чтобы обеспечить полную производственную нагрузку нашим фабрикам и фермам»[248]. «Если все работодатели, действуя сообща, сократят рабочий день и поднимут заработную плату, то мы сможем вернуть людей на работу. Ни один работодатель не пострадает, поскольку относительный уровень издержек производства поднимется для всех конкурентов на одну и ту же величину»[249].

• Четвертый шаг казался уже окончательным вызовом свободному рынку. Рузвельт потребовал «положить конец убийственной конкуренции»[250]. Президент вновь фактически цитировал классиков марксизма, в частности работу Энгельса «Наброски к критике политической экономики». Рузвельт утверждал, что кризис перепроизводства «это в большой степени результат полного отсутствия планирования и полного непонимания тех тревожных симптомов, которые были у всех на виду со времени окончания Первой мировой войны»[251]. Рузвельт отмечал: «NRA не имеет никакого отношения ни к ценам на сельскохозяйственную продукцию, ни к общественным работам. Она занимается только созданием системы экономического планирования в промышленности»[252]. «Предметом планирования должны быть не только трудовые ресурсы, но и рабочие места…, поскольку мы ставим цель избавиться от «пиков» и «провалов» занятости. Мы стараемся помочь промышленникам ввести планирование, чтобы покончить с таким положением, когда в один год производится больше товаров, чем люди могут или желают купить, а в следующий производство резко сокращается, и сотни тысяч людей оказываются за воротами предприятии»[253]. «На смену экономике laissez faire, которая превосходно работала на более раннем и простом этапе развития промышленности, должна прийти философия планового национального хозяйства», – заявлял президент Торговой палаты США Г. Гарриман[254].

Р. Тагвелл, профессор Колумбийского университета утверждал: «Игра окончена. Черной кошки в темной комнате нет. “Невидимой руки” не существует. И никогда не было… Теперь мы должны создать реальную и видимую руководящую и направляющую руку, чтобы решить задачу, которую должна была, но не сумела решить мифическая, несуществующая, невидимая сила»[255]. В 1934 г. Тагвелл писал о фашистской Италии: «Это самый чистый, четкий и эффективно работающий социальный механизм, который мне случалось когда-либо видеть; он вызывает у меня зависть»[256].

• Пятый шаг посягал на святое – на права частной собственности. В своей второй инаугурационной речи Рузвельт говорил: «Инстинктивно мы поняли, что существует более глубокая необходимость – необходимость найти посредством правительства инструмент решения постоянно возникающих проблем нашей сложной цивилизации. Постоянные попытки найти решения без помощи правительства привели лишь к замешательству. Ибо без этой помощи мы не способны осуществить практический контроль над слепыми экономическими силами и слепо эгоистичными людьми». Правительство не должно допустить повторения времени, когда «люди были охвачены погоней за незаработанным богатством, а их лидеры во всех сферах деятельности не желали ничего знать, кроме собственных корыстных интересов и легкой наживы». «Можно ли оставить частное предпринимательство без помощи и «разумного ограничения»? – вопрошал Рузвельт, – Ответ однозначен: нет нельзя, иначе «оно разрушит не только самое себя, но и жизненные процессы» страны»[257]. Для начала были введены антитрестовские законы, призванные «предотвратить образование монополий и воспретить получение монополиями необоснованных прибылей»[258].

Но Рузвельт шел еще дальше и потрясал сами основы священного права, он вводил налог на наследство и высоко прогрессивный подоходный налог. Ф. Энгельс почти за полвека до этого отмечал: «… в сущности, принцип налогового обложения является чисто коммунистическим принципом, так как право взимания налогов во всех странах выводится из так называемой национальной собственности. В самом деле, либо частная собственность священна – тогда нет национальной собственности и государство не имеет права взимать налоги; либо государство это право имеет – тогда частная собственность не священна, тогда национальная собственность стоит выше частной собственности и настоящим собственником является государство…»[259]. Рузвельт по этому поводу заявлял: «Собственность упрочится в том случае, если каждая семья будет иметь реальный шанс получить свою долю в совокупном богатстве страны. Если собственности, доходам большинства и угрожает опасность, то она исходит не от политики правительства в отношении бизнеса, а от ограничений, налагаемых на бизнес частными монополиями и финансовыми олигархиями»[260].

• Шестой шаг впервые в американской истории устанавливал права труда наравне с правами капитала: «Право на труд, – заявлял Рузвельт, – неотъемлемая привилегия свободного человека. Если это право продолжительное время нарушается в отношении любого отдельного человека, который нуждается в работе и хочет работать, это следует расценивать как вызов нашей цивилизации и устоям нашего общества»[261]. В своем радиообращении к нации Рузвельт говорил: «Мы отказываемся проводить различие между теми, кто живет трудом своих рук или умственным трудом, и теми, кого кормит собственность, отказываемся считать, что одни в чем-то ниже других. Мы убеждены, что труд достоин такого же уважения, как собственность. Однако наши работники физического и умственного труда заслуживают не только уважения. Они имеют право на практическую защиту, которая обеспечила бы им возможность применять свой труд и получать доход, достаточный для достойного и постоянно растущего уровня жизни. Более того, этот доход должен позволять сделать накопления, чтобы обезопасить себя от неизбежных превратностей жизни… Есть среди нас такие, кто… хотели бы лишить рабочих всяких действенных средств коллективно отстаивать свои права, отказать им в возможности заработать на достойную жизнь и сделать накопления на черный день. Именно от таких недальновидных людей, а вовсе не от рабочих организаций, исходит опасность классового раскола общества, который в других странах привел к диктатуре, к тому, что жизнь людей наполнилась страхом и ненавистью»[262].

вернуться

244

Рузвельт Ф. Радиообращение 12 марта 1933 (Рузвельт Ф… С. 29)

вернуться

245

Клименко М.Я… С. 318.

вернуться

246

Райх Р… С. 14–15.

вернуться

247

Рузвельт Ф. Радиообращение 14 ноября 1937 (Рузвельт Ф… С. 140)

вернуться

248

Рузвельт Ф. Радиообращение 12 октября 1937 (Рузвельт Ф… С. 131)

вернуться

249

Рузвельт Ф. Радиообращение 24 июля 1933 (Рузвельт Ф… С. 49)

вернуться

250

Рузвельт Ф. Радиообращение 7 мая 1933 (Рузвельт Ф… С. 36)

вернуться

251

Рузвельт Ф. Радиообращение 7 мая 1933 (Рузвельт Ф… С. 37)

вернуться

252

Рузвельт Ф. Радиообращение 22 октября 1933 (Рузвельт Ф… С. 59)

вернуться

253

Рузвельт Ф. Радиообращение 14 ноября 1937 (Рузвельт Ф… С. 137)

вернуться

254

Shafer, In Restraint of Trade, 109. (Линдси Б…, с. 130)

вернуться

255

Jordan, Machine-Age Ideology, 250. (Линдси Б…, с. 130)

вернуться

256

Rodgers, Atlantic Crossings, 420. В переизданном в 1930 г. учебнике экономики он приходит к следующему выводу по поводу централизованного планирования: «Если оценивать его как экономический механизм, оно демонстрирует поразительную способность производить и распределять товары» Rexford G. Tugwell, Thomas Munro and Roy E. Stryker, American Economic Life and the Means of Its Improvement, 3rd ed. (New York: Harcourt, Brace and Company, 1930 [1925]), 711. (Линдси Б…, с. 131)

вернуться

257

Рузвельт Ф… С. 73.

вернуться

258

Рузвельт Ф. Радиообращение 7 мая 1933 (Рузвельт Ф… С. 38)

вернуться

259

Энгельс Ф. Эльберфельдские речи (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, изд. 2, т. 2, 1955, с. 544–545)

вернуться

260

Рузвельт Ф. Радиообращение 12 октября 1937 (Рузвельт Ф… С. 132)

вернуться

261

Рузвельт Ф. Радиообращение 14 ноября 1937 (Рузвельт Ф… С. 140)

вернуться

262

Рузвельт Ф. Радиообращение 6 сентября 1936 (Рузвельт Ф… С. 107)

16
{"b":"269674","o":1}