Единственный путь к тому, чтобы непосредственно пережить истину, заключается в том, чтобы глядеть внутрь, наблюдать самих себя. На протяжении всей своей жизни мы были приучены к тому, чтобы смотреть во внешний мир, нас всегда интересовало то, что происходит снаружи, что делают другие; мы редко пробовали, — если вообще когда-либо пробовали, — исследовать самих себя, свое собственное душевное и физическое устройство, свои собственные поступки, свою собственную реальность. Поэтому мы остаемся самим себе неизвестными. Мы не осознаем, до чего же вредно такое неведенье, насколько мы при этом остаемся рабами безотчетных внутренних сил.

Необходимо рассеять эту внутреннюю тьму, чтобы ясно воспринять истину. Мы должны выработать прозрение в собственную природу, чтобы понять природу существования. Поэтому путь, показанный Буддой, это путь интроспекции, т. е. самонаблюдения. Он говорил: «Внутри этого самого тела высотой в сажень, содержащего дух с его распознаваниями, я познал Вселенную, ее исток, ее прекращение и путь, ведущий к ее прекращению». Целая Вселенная и законы природы, по которым она действует, должны быть пережиты внутри самого себя; и они могут быть пережиты только внутри самого себя.

Этот путь становится также и путем очищения. Мы исследуем истину о себе самих не из праздного интеллектуального любопытства, а с вполне определенной целью. Наблюдая себя, мы впервые начинаем замечать обусловливание реакций, предрассудки, окутавшие наше духовное зрение, которые скрывают от нас реальность и порождают страдание. Мы узнаем о существовании накопившихся внутренних напряжений, которые поддерживают нашу взвинченность или тоску; и мы понимаем, как их можно устранить. Мы научаемся тому, как давать им растворяться; тогда наш дух становится чистым, умиротворенным, счастливым.

Этот путь представляет собой процесс, требующий постоянного прилежания. Неожиданные прорывы случаются, но как результат настойчивых усилий. Работать необходимо шаг за шагом; однако с каждым шагом очевидны немедленные результаты. Мы следуем пути не потому, что надеемся извлечь из него пользу на будущее, и не потому, что надеемся достичь после смерти Небес, о чем здесь на земле мы знаем лишь гадательно: но благо должно быть конкретно, живо, лично, переживаемо здесь и теперь.

И прежде всего это учение для тех, кто будет осуществлять его на практике. Простая вера в Будду или в его учение не поможет нам освободиться от страдания; не поможет этому и чисто интеллектуальное понимание пути. То и другое ценно лишь в том случае, если вдохновляет нас на воплощение учения. Только сама практика в том, чему учил Будда, дает конкретные результаты и изменит нашу жизнь к лучшему. Будда сам сказал:

Необходимо следовать пути; необходимо воплощать учение в жизнь; иначе оно будет лишь бессмысленным упражнением. Нет надобности называть себя буддистом для того, чтобы практиковать это учение; ярлыки не важны. Страданию все равно, оно для всех едино; поэтому и действенное средство должно быть одинаковым для всех. Кроме того, эта практика не для одних только отшельников, удалившихся от повседневности. Разумеется, необходимо отвести какой-то период, посвященный исключительно задаче освоения практики; но, освоив ее, мы должны применять учение в каждодневной жизни. Человек, оставляющий дом и мирские обязанности для того, чтобы заниматься практикой и следовать по пути, имеет возможность работать с большим напряжением, усвоить учение глубже, а потому в двигаться вперед быстрее. С другой же стороны, тот, кто вовлечен в мирскую жизнь, кого разрывают на части множество различных обязанностей, способен выделять практике лишь ограниченное время. Но как бездомный монах, так и домохозяин, — оба должны применять дхамму.

И только применяемая на практике дхамма даст результаты. Если это действительно путь от страдания к умиротворению, тогда по мере того, как мы подвигаемся в практике, мы будем делаться счастливее в своей повседневной жизни, более уравновешенными и в мире с собой. В то же время наши взаимоотношения с другими людьми также будут становиться спокойнее и гармоничнее. Вместо того, чтобы увеличивать напряженность в обществе, мы должны быть способны давать ему положительный вклад в дело всеобщего счастья и преуспения. Для того, чтобы следовать по этому пути, нам необходимо вести жизнь дхаммы, истины, чистоты.

Таков надлежащий способ воплотить учение в жизнь. Практикуемая правильно дхамма это искусство жизни.

Вопрос: Вы постоянно ссылаетесь на Будду. Вы преподаете буддизм?

С.Н. Гоенка: Я «измами» не занимаюсь. Я учу дхамме, т. е. тому, чему учил Будда. Он никогда не учил какому-либо «изму» или какой-то сектантской доктрине. Он учил чему-то такому, из чего люди с любыми понятиями могли извлечь пользу, а именно: искусству жить. Оставаться в неведенье вредно для каждого; развитие мудрости полезно всем. Поэтому любой человек может заниматься по этому методу и получить пользу. Христианин станет хорошим христианином, еврей — хорошим евреем, мусульманин — хорошим мусульманином, индуист станет хорошим индуистом, а буддист станет хорошим буддистом. Человеку надобно стать хорошим человеком; иначе он никогда не будет хорошим христианином, хорошим евреем, хорошим индуистом, хорошим мусульманином, хорошим буддистом. Как стать хорошим человеком — вот что важно.

— Вы говорите об обусловливании. А не будет ли на деле эта наша практика видом обусловленности ума, хотя бы и положительным?

— Как раз напротив, это процесс разрушения обусловливания. Он не то что не навязывает что-либо уму, а сам собой устраняет нездоровые качества, и остаются только полезные и положительные. Благодаря удалению отрицательного этот процесс раскрывает все положительные свойства ума; а это и есть основная природа чистого духа.

— Но ведь сидеть в особой позе в течение некоторого периода времени и направлять особым образом внимание — это форма обусловливания?

— Если вы в это играете или выполняете это как механический ритуал, тогда да, вы обусловливаете дух. Но это — пародия на випассану. А когда ею занимаются правильно, она позволяет вам пережить истину непосредственно, самолично. И из этого переживания естественно развивается постижение, разрушающее всякое прежнее обусловливание.

— Не эгоистично ли забывать о мире и просто сидеть и упражняться по целым дням?

— Будь это самоцелью — да. Но это же средство для достижения совсем не эгоистичной цели — для обретения здорового ума. Если у вас тело болеет, и вы ложитесь в больницу, чтобы поправить здоровье, то это же не на всю жизнь, а чтобы выздороветь; здоровьем же вы будете пользоваться в обыденной жизни. Точно так же вы приходите на курс медитации, чтобы набраться духовного здоровья, которым далее воспользуетесь в повседневной жизни для собственного блага и для блага других.

— А оставаться счастливыми и безмятежными даже тогда, когда мы сталкиваемся с чужими страданиями — разве это не крайняя бесчувственность?

— Быть восприимчивым к страданиям других людей — не значит печалиться самому. Наоборот, лучше бы оставаться спокойными и уравновешенными, чтобы вы своими действиями могли облегчить другим их страдания. А если вы сами опечалитесь, вы только посеете несчастье вокруг себя, и не поможете ни другим, ни себе.

— Почему же мы не живем в состоянии мира?

— Мудрости не хватает. Жизнь без мудрости — это жизнь в иллюзии, т. е. состояние взвинченности и убожества. Наша первая обязанность — жить здоровой, гармоничной жизнью, полезной для себя и для других. Чтобы сделать это, нам необходимо научиться пользоваться своей способностью самонаблюдения, наблюдения за истиной.