Я повернулся к Никольскому:

   - В ее жизни должен быть эпизод, когда она не смогла сделать то, что хотела. Когда кто-то был сильнее ее и заставил поступать вопреки желанию. Узнайте.

   Никольский схватился за телефон и принялся судорожно крутить диск.

   - Что ж, Чайка. Проверьте бортовые системы. Отказ какой-либо из них может спровоцировать либо преждевременный сход с орбиты, либо превращение орбиты в расходящуюся от центра. Как начнете - незамедлительно сообщайте результаты проверки.

   - Аппаратура в порядке, - подал реплику сотрудник Центра. - Проверять не имеет никакого смысла.

   - Зина - в истерическом состоянии. Ей нужно отвлечься механической работой. Она успокоится. И тогда я начну давить.

   Между тем, Зина принялась считывать показания приборов и сухо их сообщать. Нажимать кнопки и тумблеры, проходить тесты и тут же докладывать результаты проверки. Я в этом ничего не понимал и всё время поворачивался, чтобы получить подтверждение контролеров - всё ли в порядке, или надо начинать беспокоиться. На удивление, всё проходило штатно. Занять Зину устранением неполадок явно не получалось.

   - Есть! - Никольский дернул меня за рукав. - Нашли!

   - Что именно?

   Никольский зачитал по бумажке:

   - В 1914 году гражданка Зинаида Лопухина, год рождения 1899, возвращаясь вечером домой, подверглась насилию неустановленного количества неизвестных лиц. Меры к их поимке были приняты незначительными и не привели к поимке вышеозначенных лиц. Дело закрыто по сроку давности.

   - Ясно.

   Зину было жалко. Понятно, что она озлобилась, и всех вокруг считает врагами. И хочет их уничтожить. Радикальный способ - убить многих, чтобы обидчики обязательно оказались в их числе.

   - Она давала показания? Может, кого-нибудь узнала?

   - Д-да, - Никольский дико посмотрел на меня. - Сына тогдашнего премьер-министра...

   - Думаю, ее показания во внимание не приняли. И влиятельный человек найден не был. Ведь так?

   - Н-но как же?.. Такого человека... К тому же...

   - Вот и результат. Один человек против ста тысяч и диктатуры, которая уничтожит еще несколько миллионов.

   - Может, доставить сюда этого сынка и наказать перед микрофоном? Или пообещать Зине, что обязательно его накажем? Что правосудие, наконец, восторжествует?

   - Подозреваю, что она никому не доверит наказание, - я зло усмехнулся. - Как думаете, она его сначала оскопит и только потом зарежет?

   Никольский сглотнул.

   - Что же делать?

   - Доставьте его на орбиту. Тогда у Зины не будет стремления вернуться на Землю. Убийственно вернуться, - я практически издевался.

   Но Никольский мой совет принял за чистую монету и тут же осведомился, как быстро может взлететь следующая ракета. Ему ответили, что не раньше, чем через два часа.

   - За это время мы его найдем, поднимем из постельки, доставим сюда и засунем в ракету. Пусть полетает. Нечего малолеток насиловать, - Никольский кровожадно потирал ладони. - Константин, вы только Зину предупредите. Чтобы она там подождала. На станции.

   К этому моменту Зина как раз закончила с приборами и доложила, что неисправностей не выявлено. Я не знал, как начать. Выполнит Никольский обещание или сразу забудет о нем, как только угроза городу будет устранена, - неизвестно. Это на его совести. Но уговаривать Зину придется мне. Я буду давать ей обещание. И если не выполню, пусть и не по моей вине, как посмотрю в глаза сам себе?

   - Чайка! Идет подготовка к старту следующей ракеты.

   - И что с того? Я успею, не волнуйтесь.

   - В составе экипажа стартующей ракеты, - я поглядел на Александра Сергеевича, и он сразу подсунул мне листок с именем и фамилией, - Эдуард Феклистов. Знаете такого?

   Бурный всхлип был мне ответом. Потом раздался тяжкий вздох и Зина промямлила:

   - Зачем? Это - зачем?

   - Вы же хотели с ним встретиться? Он будет в вашем распоряжении. И в полной власти...

   - Костя! Ты врешь! Врешь! Врешь!! Врешь!!! Не знаю, зачем ты сказал это, не знаю... - послышались сдавленные рыдания. - Я никогда, никому. А ты - наружу. Ненавижу!

   - Зин, успокойся. Его действительно направят лично к тебе. Под охраной. Есть распоряжение не мешать тебе. Ты с ним разберешься. Посмотришь ему в глаза. Поиграешь на нервах. Сделаешь всё, что захочешь.

   - Ты стакнулся с контрреволюционерами, я поняла. Скажи им. Наверняка они слушают нас. Нет, Костя. Я не отступлю. Пусть город погибнет, но и он погибнет тоже. Там, внизу. Как все. Как все...

   - Зина. Как раз он-то и не погибнет. Его вывезут, всё же не последний человек. И Лев Давидович до него не доберется, не надейся. Зачем желать погибели многим, когда твой враг останется цел? У тебя же есть друзья? Почему они должны платить за твою ненависть?

   Зина практически не слушала меня, продолжая свою линию.

   - Я знаю. Если выйду на орбиту, меня тут же захватят и арестуют. Посадят в камеру. И вместо Эдуарда прилетит следователь, который заставит меня признать вину. Есть способы. Мне говорили.

   У Никольского заходили желваки на челюстях, он подскочил ко мне и вырвал из рук микрофон.

   - Зинаида! С вами говорит Никольский, Александр Сергеевич. Клятвенно заверяю вас, что все ваши условия будут выполнены. Пожалуйста, прислушайтесь к голосу разума... - Зина молчала, и Никольский продолжил. - Чем дети-то виноваты? Чем?

   Я отобрал микрофон обратно.

   - Чайка, вы пошли на второй виток, - я нагло врал: до полного оборота оставалось десять минут. - Поздравляю. Женщина в космосе - еще одна победа российской науки. Вы теперь - символ. И вам позволено многое. Не забывайте об этом. И будьте человеком, который несет не разрушение, а мир. Мир всем людям на планете. Надежду. Через полчаса вас догонит орбитальная станция. Готовьтесь к стыковке.

   - Какая стыковка? - Недоуменно пробормотал контролер. - У нас нет такого оборудования. Все в скафандрах переходят - по открытому космосу.

   - Зина - не в скафандре. Что вы предлагаете? Уничтожить первую российскую женщину-космонавта?

   - Мы попытаемся шлюзовать ракету. Вроде, ребята должны были уже шлюз смонтировать. Опробуем работоспособность.

   - Чтоб без эксцессов. Никаких несчастных случаев.

   Никольский устало кивнул:

   - Отвечаете головой за ее жизнь. Константин прав. Он часто бывает прав.

   После долгого молчания Зина всё же подала голос:

   - Ну, и гад же ты, Костя. Ну, и гад. Вернусь - надаю по шее. И про Эдуарда не забудьте. Вы обещали.

   Зинины слова казались музыкой. Я расслабленно сидел, не в силах чем-нибудь шевельнуть и сдвинуться с места. Слышал, как Никольский ругается в трубку. И мне было хорошо. Так хорошо, как никогда раньше.

   Грубая рука, стиснувшая внутренности, постепенно разжималась. Хотелось одновременно петь, танцевать и улечься в постель. И уснуть. Чтобы не видеть суеты в Центре Управления...

   6.

   - Константин Владимирович! Признаться, вы нам действительно помогли. Поэтому, наше сотрудничество будет в общих интересах.

   - И что же вас интересует? В первую очередь? - я лениво переложил ногу на ногу.

   - Интересует всё. Александр Сергеевич упомянул в отчете о ваших высказываниях по... - следователь заглянул в бумажку, - сварке, ракетостроению, передаче цветного изображения на дальние расстояния, использованию электронно-лучевых трубок.

   - Да, было такое.

   - Может быть, вы более подробно осветите упомянутые технические новшества? Или расскажете о чем-нибудь еще? - глаза у следователя прямо горели. Так и хотелось вылить на него ведро холодной воды, чтоб остудить и унять излишний энтузиазм.

   - Рассказывал уж. После этого возникли советская власть, электрификация и ракеты полетели. Прямо коммунизм.

   Следователь - стрижка ежиком, явно младше меня - надулся:

   - Я ж с вами по-хорошему, товарищ Шумов, а вы...