Рождалась еще одна версия: продавая хлеб в своем магазине из булочных и продмагов без документов или сверх того, что значилось в документах, Камоликов покрывал таким образом недостачу, образовавшуюся от хищения других товаров. Одновременно возникал и такой вопрос: откуда у Камоликова был свежий, теплый хлеб? Может быть, еще — параллельно — хищение на хлебозаводе? Надо будет заняться проверкой и этой версии.

Дома я застал Анну Михайловну взволнованной. Оказывается, кто-то по телефону угрожал расправиться с ней, если я не прекращу «художеств» по части магазина райпотребсоюза.

Но почему же только магазина? Я ведь выходил еще на одно хищение. Правда, не совсем я. С моего благословения на него вышел областной оперативно-комсомольский отряд, в работе которого активное участие принимал сын Почтенного — Виктор. Он обратил внимание на женщину, торговавшую запчастями у бензоколонки, и сообщил в ОБХСС. А дальше просто: установили, что женщина — супруга Полуэктова, работника базы ремсельхозтехники.

Полуэктова, пойманная с поличным, понимала, что отпираться бессмысленно, призналась легко и быстро — и как воровали, и как прятали в лесу запчасти для автомобилей.

В отношении супругов Полуэктовых было возбуждено уголовное дело. Я подал исковое заявление в суд такого содержания:

Гражданка Полуэктова О. Э., 1954 года рождения, состоит в браке с Полуэктовым Ю. Ш., 1953 года рождения. От совместной жизни у них 23 июня 1974 года родился сын Михаил.

Родители Полуэктовы приучают ребенка воровать, пить водку, уклоняются от выполнения своих обязанностей по его воспитанию, ведут аморальный, антиобщественный образ жизни, чем оказывают на него вредное влияние. Эти факты подтверждаются материалами районного отдела народного образования, актами обследования жилищных условий семьи, характеристиками с места работы родителей, показаниями дирекции школы, где учится их сын.

В отношении супругов Полуэктовых в настоящее время возбуждено уголовное дело.

Поскольку Полуэктовы оказывают вредное влияние на своего ребенка, прошу.

1. Лишить граждан Полуэктовых О. Э. и Ю. Ш. родительских прав и взыскивать с них алименты в размере ¹/₄ заработка каждого родителя.

2. Ребенка передать на попечение органов опеки и попечительства.

3. О дне слушания дела известить прокурора района…

…Поторопился я, наверное, с гражданским иском. Надо было вначале изучить моральный климат базы. А я сам недоглядел и не успел проверить работу органов внутренних дел, занимавшихся расследованием краж на базе. Зато показал, какой я сердобольный. Пожалев ребенка, решил передать мальчика, словно вещь, государству. А теперь вот оправдываюсь, задним числом объясняю, что отец мальчика работал на базе и регулярно тащил с работы запасные части. Он перебрасывал их через забор, а десятилетнего сына заставлял подбирать их и прятать в лесу, в яме. Сын сперва отказывался, тогда отец избивал его. Постепенно он начал давать ребенку водку. «Когда выпьешь, будет совсем не страшно», — уговаривал он мальчишку. Но мальчик, на счастье, рос хорошим, нормальным ребенком. Он не хотел пить и не хотел помогать отцу в воровстве.

Суд лишил Полуэктовых родительских прав. Меня успокоило то, что вскоре Мишу усыновила хорошая женщина — его классная руководительница. Она была одинока, давно, еще с первого класса, полюбила его, много с ним занималась, часто приглашала к себе и оставляла на ночь, потому что мальчик не хотел возвращаться в пьяный дом. Родители чаще всего и не замечали, что их сына нет дома. А когда Миша однажды не пришел в школу, учительница пошла к его родителям и увидела страшную картину. Больной ребенок, без сознания, метался по грязной постели, а супружеская пара тоже валялась без сознания, только от водки, на полу в кухне. Учительница побежала к ближайшему телефону, вызвала «скорую помощь», отвезла мальчика в больницу. Там его прооперировали. У него уже начался перитонит. Врачи упорно боролись за его жизнь. Учительница все свободное время была рядом с мальчиком. Он привык к ней, очень ей доверял и каждую минуту старался находиться возле нее. Был он всегда открытым и замыкался, мрачнел, лишь когда разговор касался его родителей или надо было отправляться домой…

В тот злополучный день, когда милицейский «газик» впустую съездил в лес, отец ходил с запчастями сам: они были слишком тяжелы для ребенка. Он-то и заметил следы лесничего у ямы и сразу перепрятал свой «клад».

Все это я отлично знаю. И что Миша устроен, и что классная руководительница замечательная женщина, и что Миша сам выбрал ее… Но я-то все же хорош! Самонадеянно распорядился судьбой человека, искренне думая, что мое исковое заявление и уголовное дело в отношении супругов Полуэктовых принесут счастье Мише и восстановят моральный климат на базе ремсельхозтехники.

В воскресенье по привычке проснулся рано. С улицы доносились песни. Отодвинул занавеску, увидел идущих группами людей. Вспомнил: сегодня воскресник.

Подпоясанная ремешком, в красной косыночке, похожая на комсомолку двадцатых годов, вошла Анна Михайловна:

— Собирайся, Ольга Михайловна с Вовкой уже ждут.

— А сам?

— Коленька! Неужели же я должна знать лучше тебя, что начальник районного отдела внутренних дел капитан милиции Медведев сегодня сам себя назначил дежурным но городу?

— Ну и дела! Энтузиасты!

Этот день не был днем Всесоюзного коммунистического субботника, и денежные средства никуда не перечислялись. Но тем не менее вышло очень много народу: руководители района, школьники, пенсионеры и даже приехавшие на летний отпуск родственники и курортники.

Люди вышли прибрать свой маленький прекрасный городок. Мы убрали мусор, накопившийся по обочинам дорог, свезли его на пустырь между райцентром и новостройками. Туда же свалили и другой хлам, оставшийся после строительства и ремонта зданий. Затем мы подмели и промыли главную нашу улицу и примыкающие к ней зеленые улочки-аллейки. Наконец, нашлись добровольцы во главе с нашим Ямочкиным, которые выкрасили в коричневый цвет здание прокуратуры. Теперь оно гармонично вписывалось в ансамбль городка и красиво оттеняло роскошный тополь. Перед Домом культуры полностью заасфальтировали площадку, на которой можно было теперь дать представление нашего «театра на роликах» под художественным руководством актрисы Анны Михайловны Нестеровой.

Я проработал вместе со всеми на этом воскреснике весь день и с большим удовольствием попел с ветеранами песни наших матерей и отцов.

С шутками, смехом, музыкой, безо всякого понукания проделали всю эту работу люди. Просто так, для себя самих.

Но, конечно, просто так ничего не бывает.

За месяц до этого первый секретарь райкома пригласил ветеранов труда и войны в Дом культуры. Их оказалось довольно много. Пришлось даже поставить дополнительные стулья.

Первый секретарь ничего не требовал, он предлагал. Предлагал ветеранам воодушевить молодежь, заразить энтузиазмом, влюбленностью в свой родной город. И старики поняли: они нужны, без них не обойтись.

Не знаю, как это у них получилось, как они взялись за дело, но воскресник удался. Вечером на пустыре между центром и новостройками пылал огромный, до небес, «костер ветеранов», как нарекли его молодые. Ветераны, принаряженные, прогуливались парами и группками, слушая песни и музыку. Некоторые неподалеку от костра присаживались на теплую, разогретую солнцем, землю и смотрели, как развлекается молодежь…

Чтобы проверить правильность своего предположения, решил ознакомиться с порядком доставки хлеба в магазин.

Хлеб на хлебозаводе экспедиторы получали, оказывается, на основании каких-то клочков бумаги, развозили по продовольственным магазинам, в универсам и булочные. За каждую смену экспедитор, он же, как правило, и шофер, составлял товарный отчет с приложением приходных и расходных документов, который сдавал в бухгалтерию райпотребсоюза или райпищеторга, в зависимости от того, в какой магазин доставлялся хлеб. А путевой лист с указанием тонно-километров и ездок за смену — в диспетчерскую автопарка.