ным успехом гастролировал в цирках Германии, Франции, Италии,

Испании. А номер был совсем не сложен. На противоположных сто¬

ронах манежа стояли огромные ящики. По знаку клоуна дверцы

их в нужный момент открывались, и из одного ящика выскакивали

поросята, из другого — гуси и индюки. Обезумевшие от долгого сиде¬

ния в темноте, от слепящего света арены, грохота оркестра, подго¬

няемые ударами бича, животные и птицы отчаянно шумели, хрю¬

кали, кричали, производили полный переполох, все переворачивали

на. своем пути. Вот и вся война...

Но она была неожиданна и смешна.

Грандиозный номер «Взрыв крепости», показанный Анатолием

Дуровым в московском манеже, также был несложным, хотя и очень

эффектным. В нем участвовали тысяча кур и пятьсот петухов. Все

они помещались в крепости. И когда эта крепость, освещенная

бенгальским огнем, взрывалась согласно точным пиротехническим

расчетам, нетрудно представить, что в этот трагикомический момент

вытворяло ее кудахтающее и кукарекующее население.

Далеко не все номера с животными и птицами были так безобид¬

ны. Анатолий Дуров, так же как его старший брат, использовал

свиней для сатирических шуток.

Под звуки игривого вальса из оперетты «Веселая вдова» свиньи

качались на доске-качелях.

Дуров декламировал:

Парадоксально: Анатолий Дуров прежде всего подчеркивал то,

что он выдающийся дрессировщик. Сатирическая клоунада, как он

думал, занимала второстепенное место в его номерах. Однако сила

его своеобразного таланта уже тогда именно заключалась в острой,

блистательной сатиричности.

Впрочем, так же заблуждался его старший брат. Уже в первые

годы работы в цирке он выказал незаурядные способности дресси¬

ровщика, но долгое время своим истинным призванием считал

сатирическую клоунаду.

Нет слов, оба брата немало преуспели даже в том жанре, кото¬

рый каждый ошибочно считал своим призванием. И можно только

порадоваться, что в конце концов каждый из них нашел свой истин¬

ный путь в искусстве.

В 1890 году Анатолий Дуров с большой группой дрессированных

животных отправился на гастроли за границу.

Шумная реклама повсюду предшествовала его появлению.

В этом турне Дуров даже переменил свой обычный клоунский

облик. Нарядного шелкового балахона, которым он так гордился,

ленты, увешанной медалями, и огромной сияющей звезды эмира

Бухарского не осталось и в помине. С гастрольных афиш смотрел

невысокий, ладно сложенный молодой мужчина с выразительным,

смелым лицом. На нем была вышитая шелковая косоворотка, на

плечи небрежно наброшена легкая поддевка, на ногах пузырились

шаровары, заправленные в лаковые сапоги «гармошкой». Темный

картуз дополнял наряд этого «удал добра молодца», будто сошед¬

шего с картинки, писанной в псевдорусском стиле. Не хватало лишь

гармошки в руках, его заменял щегольской кнут, более похожий

на стек, а еще больше на волшебную палочку, которой пользуются

фокусники.

Талантливый артист Анатолий умел преображаться! И как чутко

приспосабливался к обстановке. Берлинцы, парижане, венцы — зри¬

тели искушенные, их не удивишь блеском медалей и звезд, а вот

экзотический «стиль рюсс» — это нечто невиданное, занимательное.

Когда же русский клоун появился в роли тореро на знаменитой

Ла Плаца де торос в Мадриде и вступил в единоборство с разъярен¬

ным быком, испанцы назвали его дебют сенсацией, чудом XIX века.

Дерзкая затея Дурова выступить в роли тореро чрезвычайно

оживила его гастрольную программу. До того он лишь показывал

собаку-математика, кур-балерин, кошку в содружестве с крысами,

прыгавших свиней и прочие номера из своего репертуара.

Он говорил по-немецки и по-французски, коверкая слова, что

тоже веселило публику. Но вкусы зрителей были различны: в Гер¬

мании больше нравились антре с участием свиней, в Италии — с пе¬

тухами, внимание испанцев привлекали кошки и крысы, а французов

больше забавляли ученый козел и собака.

В Испании Дуров рискнул показать пародию на бой быков, кото¬

рая в России производила слабое впечатление. Но тут она вызвала

неистовый хохот зрителей. Козел послушно исполнял роль быка.

Униформисты, подобно настоящим пикадорам, дразнили его крас¬

ным плащом. Козел злился и свирепо бодался. Игра с ним к общему

удовольствию продолжалась, пока клоун-тореро не «вонзал» ему

кинжал между рогов.

Небывалый успех пародии навел Дурова на мысль: «А почему

бы не вступить в поединок с настоящим быком?» Поначалу даже

предприимчивый антрепренер Алегри пришел в ужас от подобной

затеи. Но затем, видно, смекнул: «Жизнью рискует только этот от¬

чаянный русский. А прибыль от его сенсационного выступления при

любом исходе обеспечена».

Дебют А. Л. Дурова в роли матодора в корриде

на Плаца де торос в Мадриде 19 августа 1891 года

Афиши возвестили о необычайном дебюте известного в Европе

клоуна Дурова, дерзающего выйти один на один в бой против быка.

Все билеты на Ла Плаца де торос были распроданы.

Как Дуров готовился к своему выступлению? Легкомысленно

и непродолжительно. Несколько раз побывал на корриде и наблюдал

приемы и манеры настоящих тореро во время боя. Дома репетиро¬

вал удар клинком в подушку. После нескольких упражнений новояв¬

ленный тореро добился довольно метких попаданий в нужное место.

Настал торжественный день. Настроение клоуна несколько пор¬

тило то, что ему, как любителю, не разрешили надеть парадный

костюм тореро. Пришлось выйти в черном трико.

Многотысячная толпа встретила дебютанта аплодисментами и

восторженными криками. Но герою праздника толпа показалась

особенно жестокой и кровожадной. Все следили за каждым его

движением, будто охваченные одной мыслью: «Интересно, как бык

поднимет на рога этого наивного русского?»

Дуров признавался потом, что он испытал страх, когда встре¬

тился с налитыми кровью глазами разъяренного быка. Животное

злили всеми средствами, бросали в него зажженные ракеты, кололи

раскаленными стрелами, пустили на него лошадь, которая тут же

свалилась с распоротым брюхом.

Дуров еле увертывался от атак своего противника. Выручали

лишь опытные пикадоры, ловко отвлекавшие внимание быка от

того, кто сам мог легко стать его жертвой. И клоун-тореро едва

собрал силы, чтобы нанести установленный строгой традицией удар.

—       Трах! — Осечка...

Промах чуть было не обошелся слишком дорого. Но снова выру¬

чили пикадоры — вовремя отвлекли быка пиками. Толпа гудела,

кричала, шикала, требовала решительной схватки. Цирковая при¬

вычка владеть собой в минуту опасности, артистичность спасли

Дурова в этот труднейший момент. Вспомнив этикетную обязан¬

ность тореро, он обратился к трибунам:

—       В вашу честь убиваю быка! — И решительно бросился в бой.

На этот раз удар лопал в цель. Триумф был полным.

На следующий день газеты соревновались в похвалах клоуну,

так блистательно победившему быка на Ла Плаца де торос. Это

было событие более значительное и яркое, чем сомнительное сияние

звезды эмира Бухарского. Слава далась, правда, не легко, с риском

для жизни. Зато плоды ее были обильны. Популярность русского

клоуна после дебюта в роли тореро возросла во сто крат.

Успех рождает успех. Надо только умело им пользоваться. Ана¬

толий Дуров вполне постиг и это искусство. Любая случайность