— Бедный Иэн… — вздохнул Джо. — И все же она — гениальная актриса. Не знаю, прав ли я, но мне кажется, я мог бы простить ей такие слабости.

— Не знаю, был бы ли Иэн того же мнения, но если говорить о Люси Спарроу, то это тоже очень яркая личность. Сам факт, что такая красивая женщина стала столь великолепным хирургом, тоже не так-то легко объяснить. Казалось бы, красивые девушки имеют в своем распоряжении тысячи других занятий в жизни, по крайней мере, до тех пор, пока не увянет их красота.

— Интересная компания… — пробормотал Алекс. — Ну, хорошо, если ты уже закончил поливать грязью жен наших друзей, скажи мне, кто там еще находится?

— Есть там еще секретарь обоих ученых. Вообще-то он не секретарь — он тоже химик, — молодой и очень способный ученик Драммонда. Правильнее было бы называть его ассистентом. Его имя Филипп Дэвис, ему двадцать восемь лет, у него мать и двое младших братьев; он очень симпатичен и по уши влюблен в Люси Спарроу.

— О Господи! — вздохнул Алекс. — Когда же эти люди совершают свои великие открытия, если они постоянно заняты чем-то совсем другим?

— Вероятно, умеют совмещать приятное с полезным. Насколько я мог выяснить, Люси Спарроу даже не знает о бурных чувствах ассистента своего мужа. А я узнал о них из его письма к матери. Он пишет о своей тихой, безнадежной любви.

— Это уже лучше, — Джо Алекс выпил свой виски. — Ко мне возвращается вера в общество. Молодое поколение не столь цинично. Что дальше? Кто еще?

— Кроме того, там находится приглашенный Иэном еще зимой профессор Роберт Гастингс из Университета штата Пенсильвания в США. Он приехал неделю назад и намерен уехать послезавтра. У него уже заказан билет на самолет в Нью-Йорк. Это ученый крупного масштаба, а его интересы близки к интересам наших исследователей.

— Не ошибаюсь ли я, предполагая, что когда ты говорил о дружественной нам державе, которая могла бы понести потери в результате исследований Драммонда и Спарроу, то имел в виду Соединенные Штаты?

Паркер развел руками.

— Если бы ты находился на государственной службе, а не был бы презирающим политику автором криминальных романов, то знал бы, что такие вопросы неуместны. Я не уполномочен беседовать с тобой на эту тему. — Он улыбнулся. — Во всяком случае, я был бы признателен, если б тебе удалось завоевать симпатии этого милого господина.

— Ты не совсем уверен, что он приехал в Саншайн Мэнор лишь ради отдыха?

— В моей профессии уверенность достигается исключительно путем очень кропотливых расследований и исчерпывающих доказательств. Там, где нет таких доказательств, нет и уверенности. Джо, если ты писатель с воображением, не требуй от меня дальнейшего углубления в беседу об этом человеке, который может оказаться для тебя предметом любопытнейшего психологического исследования. Было бы интересно, если б тебе удалось узнать хотя бы часть его ценных мыслей. Господин профессор Роберт Гастингс — очень известный человек. Я бы хотел, чтоб в тебе вдруг обнаружилась слабость к известным людям.

— Понимаю. И это все?

— Все, не считая прислуги. Но прислуга пока не входит в расчет. Есть там еще наш старый приятель Мэлахи и две местные женщины. Обе вне всяких подозрений, как мне кажется.

Джо Алекс вздохнул.

— Я собирался в Саншайн Мэнор, чтобы написать там книгу, — сказал он беспомощно. — Я хотел тишины и спокойствия — сегодня я порвал с женщиной…

— С мисс Каролиной Бикон, я знаю. Завтра она поселится в городке Торки в отеле «Эксельсиор».

— О Господи! Так ты и за мной шпионишь?

— Ну что ты! Просто, когда ты получил приглашение от Иэна, я обязан был проверить круг твоих знакомых. Ты ведь, сам того не ведая, мог быть использован с какой-то целью, которой бы даже не знал. Это вовсе не было проявлением недоверия к тебе. Но если эта анонимка содержит хоть слово правды, то те, кем бы они ни были, несомненно, должны были познакомиться с биографией Иэна и списком его друзей. Быть может, они пытаются выйти на контакт с ним, или ищут возможность внедрить в его окружение своего человека, либо просто собирают информацию о его жизни. Тебя никто не расспрашивал об Иэне?

— Нет, — Алекс покачал головой. — Никто, никогда… — он задумался. — Нет, точно нет.

— Вот-вот, — Паркер встал. — Это интересно, что никто из друзей Драммонда или Спарроу и никто из их родственников не стал целью изучения тех, кто мог бы им навредить. Я проверил это довольно тщательно, потому что оттуда могли протянуться нити, ведущие к предполагаемому клубку. Однако ничего подобного не происходит. Надо признать, что противник, если он, конечно, вообще существует, очень ловок. Поэтому любая информация будет для нас бесценной.

— Но смогу ли я…

— Я ведь читаю твои книги. В них есть наблюдательность и математический расчет. Порой они бывают более близки к действительности, чем тебе самому кажется. Кроме того, ты — толковый парень, который кое-что испытал в этой жизни. Ну и, наконец, речь идет об Иэне. И наверно, это не тот случай, когда его друзья могут позволить себе легкомысленно отнестись к грозящей ему опасности, даже если предполагать, что это всего лишь плод чьего-то больного воображения. Мой домашний телефон у тебя записан?

— Да.

Инспектор вынул из кармана плотную карточку.

— Это мой телефон в Ярде, а этот второй — номер отделения полиции в Мэлсборо. Насколько я помню, это небольшой городок в двух милях от имения Драммондов. Если ты скажешь им, что хочешь со мной поговорить, они немедленно тебя соединят. Они найдут меня сразу, потому что знают, где искать. А через неделю я сам загляну на пару дней в Саншайн Мэнор. Я потребовал от Иэна, чтобы он никому не говорил о моей профессии. Приеду как его однополчанин со времен войны. Впрочем, старый Мэлахи знает и тебя, и меня еще по тем временам. Тебе тоже придется об этом помнить.

— Это будет нетрудно, — сказал Алекс. — По крайней мере, это то единственное, что не будет трудным.

Он проводил гостя к лифту, а потом подошел к окну и увидел черный автомобиль, тихо удаляющийся среди ночи по вымершей, ярко освещенной улице.

Рокот автомобильного двигателя, приглушенный двойными стеклами закрытого окна, удаляясь, стих. Мелкий, бесшумный дождь медленно опускался с черного неба на лондонские крыши. Джо Алекс закрыл глаза. В комнате стало теперь тихо, так тихо, что он услышал спокойное, ровное дыхание и на секунду напряженно застыл — ему вдруг показалось, что это дышит кто-то другой, стоящий за его спиной. Но он тут же понял свою ошибку, рассмеялся и медленно вернулся от окна к столику. Он налил себе еще виски и опустился в мягкое кресло. С минуту Джо сидел, погрузившись в размышления, потом поднес стакан к губам и, не отдавая себе отчета в своих действиях, поставил его обратно на поднос нетронутым.

— Воображение! — произнес он вполголоса, стараясь вложить в это слово как можно больше пренебрежения. — Стоит лишь твоему старому другу, который по воле случая стал полицейским, попросить тебя о мелкой услуге и произнести при случае несколько слов о своей работе, показав письмо, написанное на машинке «Ремингтон» одним из тысячи безобидных сумасшедших, которые каждый день опускают сотни подобных писем в почтовые ящики во всех концах бескрайней Англии, — как немедленно твое воображение тут же начинает рисовать полные крови и трупов картины ближайшего будущего, в которых самым интересным оказывается образ другого твоего друга, товарища по оружию и одного из самых благородных людей, с которыми тебе удалось познакомиться. Значит, все же внутри тебя что-то тоскует по таким картинам. Тебе ужасно хочется, чтобы после приезда в Саншайн Мэнор там начали происходить всякие жуткие события, в которых ты сыграл бы решающую и героическую роль. Будем искренни — тебе хочется, чтобы те, кем бы они там ни были, ринулись в атаку и чтобы ты спас обоих ученых и заслужил восхищение всех присутствующих, не исключая Сары Драммонд, о которой не перестаешь думать уже пару часов, точнее, с той минуты, когда, увидев ее на сцене, ты осознал, что уже послезавтра встретишься с ней в очаровательном старинном поместье, окруженном романтическим парком. Тебе хотелось бы стать в ее глазах героем, и потому твое воображение подсовывает тебе сейчас образы темных фигур, крадущихся ночью по освещенному луной парку. Они уходят с планами изобретений Драммонда и Спарроу. Но тут ты преграждаешь им путь. Вспыхивают огоньки выстрелов, взлетают испуганные птицы, люди-тени молча сражаются не на жизнь, а на смерть, слышится крик боли. Пересекая освещенную луной клумбу, во дворец возвращается лишь один человек. Он весь окровавлен, его одежда изорвана, волосы растрепаны. Но он несет спасенную папку с бесценными рукописями. Этот человек — ты. Он входит в круг света. Все (и прежде всего Сара) смотрят на тебя. Ты устало прислоняешься спиной к стене и протягиваешь папку. «Вот она», — говоришь ты скромно, и в этих двух словах скрыт весь твой героизм, ибо все видят и понимают, что произошло минуту назад во мраке парка. А уже после того, как ты выполнил свой долг, прибывает опоздавшая полиция, вбегает Бен Паркер со своими людьми, и только сейчас тебя покидают силы. Ты пошатываешься… Тебя поддерживают, и чья-то миниатюрная рука протягивает стаканчик виски. Маленькая ладонь… «Все благовония Аравии…»