Кабинет секретаря строительной компании «Тутти» не был большим и светлым, как и большинство номеров гостиницы «Пальмира», сдаваемых в аренду мелким фирмам и частным предпринимателям города N. Но в этот день даже в кладовой, где на деревянных стеллажах пылились тысячи папок с «нужными» документами, было светло и радужно. То ли от первого снега, укрывшего белой пеленой промозглые улицы, то ли от романтичной атмосферы, воцарившейся на всем этаже из-за добросовестно отрепетированного театрального представления в исполнении Емельяна Заславского — богатенького папиного сыночка, решившего сделать предложение своей девушке в духе средневековых традиций.

Задолго до того, как первые звуки арфы слетели с встревоженных струн, Малька сидела за рабочим столом, кутаясь в теплый ангоровый шарф и внимательно рассматривая счета-фактуры за прошлый месяц. Кипа бумаг на столе не предвещала ничего хорошего. Чтобы закончить годовой отчет потребуется пожертвовать еще одним вечером и вычеркнуть его из личной жизни. Но больше всего Мальку волновало не это, а нарастающая боль в груди. При каждом вздохе она улавливала свист легких и все больше боялась умереть от удушья, так и не выполнив поставленную задачу. Шеф — Вилор Петрович и коллеги устали проводить с ней разъяснительные работы, но Малька никак не реагировала и ни в коем случае не хотела идти на больничный, продолжая лечиться народными средствами.  За две недели ее кашель, нарушающий офисную тишину, стал таким же привычным, как и шум еще советского лифта.

Но, несмотря на болезненное состояние, Малька Фоер оставалась красавицей. Огонь, а не девушка! Ей не нужно было прикладывать особого труда, чтобы заставлять парней и даже солидных мужчин с посеребренными висками оглядываться ей вслед. Малька обладала стройной фигурой, длинными ногами, тонкой талией, и даже в самом скромном сереньком платьице выглядела, как царица. (Кстати, в переводе с еврейского Малька и есть царица.) Ее роскошные шоколадные локоны пленили взоры многих. Любая женщина мечтает о таких густых и здоровых волосах, но каждому свое. Кому-то грудь пятого размера, кому-то самый функционирующий мозг с множеством извилин, а кому-то ни то и ни другое. Малька же была одарена богами по высшему разряду: третий размер груди и одновременно высокий уровень IQ уживались в одном теле. Эти качества Малька умело могла завуалировать: надеть строгую блузку с высоким воротником и просто молчать, внимательно наблюдая за происходящим.

Малька никогда ничего не делала наспех и не впадала в панику, все продумывала до мелочей и планировала свои действия на полгода вперед. И уж что-что, но выходить замуж в ближайшее время она не то чтобы не собиралась, а категорически отказывалась, и рубила на корню все попытки Емельяна сделать ей предложение. Столь феминистический настрой поначалу даже нравился Емельяну, но в последнее время его словно муха какая-то укусила, и он во что бы то ни стало старался добиться своего — жениться на Мальке. И зачем оно ему надо — в его то молодые годы?

Емельяна и Мальку связывало одно: они оба учились на заочном факультете строительства и охраны окружающей среды в Донбасской Национальной Академии. Во всем остальном они были слишком разные. И если по законам физики противоположности притягиваются, то Малька, как особа с аналитическим способом мышления, часто представляла, как два тела притягиваются только для того, чтобы столкнуться и разлететься в разные стороны. Сказать, что Малька не любила его, наверное, нельзя, как и сказать, что любила без ума и памяти. Такая уж она — загадочная для многих и только для родной матери открытая как книга.

Очередной бумажный платочек полетел в урну. Малька продолжала раскладывать по датам и сшивать архивы, как вдруг из коридора донеслись волшебные звуки живой музыки. Малька удивилась, и любопытство заставило ее встать из-за стола, чтобы посмотреть, что же там такое происходит. Она бабочкой вспорхнула и в миг перенеслась в сказочный мир, едва переступив порог своего кабинета.  Юные девушки в длинных греческих платьях из белоснежного шифона перебирали струны и казались ангелами, сошедшими с небес.  Все как на подбор блондинки с длинными волосами, головы украшены венками из золотых цветов, на шеях массивные ожерелья, на тонких кистях широкие браслеты, а голоса до мурашек по коже нежные и сладострастные. Прекрасные девы играли на арфах и пели божественную оперную арию, в то время как Емельян в рыцарских доспехах шел навстречу Мальке, застывшей на месте с открытым ртом. Зрелище еще то!

Директор компании с бухгалтером и менеджерами стояли в конце коридора и одобрительным свистом с аплодисментами поддерживали Емельяна. Все сотрудники Мальки были мужчинами, не считая шестидесятилетней уборщицы бабы Зои, которая не застала это веселое шоу, потому что приходила на работу во второй половине дня, а Емельян приехал с музыкантами в полдень.

Емельян вовсе не был глуп, как могло показаться людям, разговаривающим с ним впервые. Молод, несдержан, любил быть в центре внимания и работать на публику, веселить людей безрассудными выходками и дешевыми фокусами. Циркач, но не клоун. Он с легкостью находил подход и интеллигенту, и к студенту в черной футболке с черепами и непонятными надписями. Благодаря своей способности договариваться ему почти ничего не стоило организовать для Мальки сюрприз. Было единственное «но», о котором знал только конюх: Емельян хотел сразить девушку наповал, прискакав на белом коне, но вышла неувязочка. Пришлось довольствоваться хором девочек из театрального училища и костюмами, взятыми напрокат за пару комплиментов.

Петь Емельян не умел, но ради такого случая перефразировал и выучил стихотворение А.С. Пушкина «Признанье». Гремя доспехами, он уверенным шагом приблизился к Мальке. С лица не сходила улыбка, но пот, выступивший на лбу, выдавал волнение.

Малька закрыла рот руками. От нахлынувших эмоций хотелось разреветься и броситься ему на шею с объятьями. Емельян опустился на одно колено и протянул огромный букет коралловых роз со словами:

Я вас люблю, хоть и бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам...

Пора, пора мне быть умней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей:

Без вас мне скучно, —я зеваю;

При вас мне грустно, —я терплю;

И, мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, я тебя люблю!...

О Малька! Сжальтесь надо мною.

Не смею требовать любви.

Быть может, за грехи мои,

Мой ангел, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!...

Я сам обманываться рад!

Малька не сдержалась уже после слов «Мой ангел, я тебя люблю» и дала волю чувствам, шмыгая носом. Ее большие бирюзово-зеленые глаза потемнели, как море перед штормом, и по гладкой шелковой коже скатывались струи бриллиантовых слез. Емельян был доволен результатом. Именно этого он и ждал: сентиментальности, радости и волнения в одном флаконе. Он добил Мальку фразой «Ты согласна стать моей женой?», достав красненькую коробочку в виде сердечка, все еще стоя на одном колене.