Джеф опустил глаза и вошел в комнату.

– Арлен преподал мне ночью урок. Я понял, что наш главный враг – страх, а не подземники.

Джеф положил руки на плечи сына и заглянул ему в глаза.

– Я тебя больше не подведу, – пообещал он.

Арлен кивнул и отвернулся. Ему хотелось верить, но он никак не мог забыть, как отец стоял на крыльце, скованный страхом.

Джеф подошел к жене и стиснул ее влажную руку. Сильви потела и время от времени металась в забытье.

– Она умрет? – спросил Джеф.

Травница шумно выдохнула:

– Я неплохо вправляю кости и принимаю роды. Могу сбить жар и отвадить простуду. И даже промыть рану, нанесенную демоном, если она еще свежая. – Женщина покачала головой. – Это подземная лихорадка. Травы приглушили боль и помогли Сильви уснуть, но ей нужна знахарка получше меня.

– Но где ее взять? – спросил Джеф. – В Бруке нет других травниц.

– Моя наставница, – сказала Колин. – Старая Мей Фриман. Она живет на окраине Солнечного Выгона, в двух днях отсюда. Если уж Мей не сможет исцелить твою жену, то и никто не сумеет, но лучше поспеши. Лихорадка распространяется быстро, и если промедлить, то даже старая Мей не поможет.

– Как ее найти?

– Заблудиться не получится, – ответила Колин. – Дорога всего одна. Только не сверните на лесном распутье, если не хотите добираться до Милна несколько недель. Вестник отправился в Выгон пару часов назад, но по пути остановится в Бруке. Вы еще можете его догнать, если поспешите. Вестники возят с собой походные круги. Если отыщете вестника, вам не придется искать убежища на ночь и можно будет ехать до самой темноты. С ним вы обернетесь вдвое быстрее.

– Мы отыщем его во что бы то ни стало, – решительно молвил Джеф, и в сердце Арлена поселилась надежда.

Странная тоска сжимала сердце Арлена, когда он наблюдал с задка телеги, как таял вдали Тиббетс-Брук. Впервые в жизни он окажется больше чем в дне пути от дома. Он увидит другой город! Неделю назад подобное приключение было пределом грез. Но теперь он мечтал лишь о том, чтобы все стало как прежде.

Как прежде, когда ферме ничего не угрожало.

Как прежде, когда мать была здорова.

Как прежде, когда Арлен не знал, что его отец – трус.

Колин пообещала отправить одного из сыновей на ферму сообщить, что они уехали на неделю, а то и больше. Парень поможет Норин ухаживать за животными и проверять метки. Соседи пособят по хозяйству, но боль от утраты была еще слишком свежа, чтобы Норин проводила ночи одна.

Травница также дала им приблизительную карту, аккуратно свернутую и спрятанную в кожаный чехол. Бумага была редкостью в Бруке, и расставались с ней весьма неохотно. Арлен пришел от карты в восторг и изучал ее часами, хотя немногочисленных надписей прочесть не мог. Ни мальчик, ни его отец не знали грамоты.

На карте был обозначен путь до Солнечного Выгона и фермы, где можно попросить убежища, но расстояния представлялись туманно.

Мать Арлена спала беспокойно и купалась в поту. Время от времени она говорила или кричала бессмыслицу. Арлен обтирал ее влажной тряпочкой и поил едким чаем, как наказала травница, но ничего не помогало.

Наконец они добрались до дома Харла Таннера – фермера, жившего на окраине Брука. От Лесного поселка до фермы Харла было всего несколько часов езды, но солнце уже клонилось к вечеру.

Арлен виделся с Харлом и тремя его дочерьми на празднике летнего солнцестояния каждый год, пока два лета назад подземники не убили жену Таннера. Харл стал затворником, и его дочери тоже. Даже трагедия в поселке не выманила их за порог.

Три четверти полей Таннера были черными и выжженными, и только ближние к дому – засеянными под защитой меток. Костлявая молочная корова жевала жвачку на грязном дворе, возле курятника была привязана коза с торчащими ребрами.

Одноэтажный дом Таннеров был построен из камней, скрепленных глиной и грязью. На крупных камнях были намалеваны выцветшие метки – довольно грубые, на вкус Арлена. И все же они еще ни разу не подвели. Крыша была неровной, короткие и толстые охранные столбы торчали сквозь гнилую солому. С одной стороны к дому примыкал небольшой хлев с заколоченными окнами и покосившейся дверью. Через двор стоял второй, побольше, который выглядел еще хуже. Метки, может, и держатся, но остальное вот-вот рухнет.

– Впервые вижу дом Харла, – заметил Джеф.

– Я тоже, – солгал Арлен.

Немногие, кроме вестников, заходили дальше Лесного поселка, и в Торге любили посудачить об обитателях окраин. Арлен не раз украдкой бегал посмотреть на ферму Полоумного Таннера. Это было самым дальним его путешествием. Ему приходилось часами бежать во весь опор, чтобы вернуться до заката.

Несколько месяцев назад Арлен едва не опоздал. Он подглядывал за старшей дочерью Харла, Илэйн. Мальчишки уверяли, что у нее самые большие сиськи в Бруке, и Арлен хотел лично в этом убедиться. Его терпение было вознаграждено – Илэйн выбежала из дома в слезах. Она была печальна и прекрасна, и Арлену захотелось ее утешить, хотя она была на восемь лет старше. Разумеется, он не отважился, но наблюдал за ней дольше, чем следовало, и едва не поплатился за свое любопытство на закате.

Когда они подъехали к ферме, залаял шелудивый пес, и на крыльцо вышла девушка с печальными глазами.

– Надо бы попроситься на ночлег, – заметил Джеф.

– До темноты еще несколько часов, – покачал головой Арлен. – Даже если мы не догоним Рагена, на карте есть еще одна ферма у поворота на Свободные города.

Джеф посмотрел на карту через плечо Арлена:

– Еще далеко.

– Мама не может ждать, – возразил Арлен. – Весь путь мы сегодня не одолеем, но каждый час приближает ее к исцелению.

Джеф посмотрел на потную Сильви, на солнце и кивнул. Они помахали девушке на крыльце, но не остановились.

За следующие несколько часов они покрыли немалое расстояние, но не нашли ни вестника, ни другой фермы. Джеф взглянул на оранжевое небо.

– Осталось меньше двух часов до темноты. Пора поворачивать. Мы еще успеем вернуться к Харлу, если поспешим.

– Ферма может быть за следующим поворотом, – заспорил Арлен. – Мы найдем ее.

– Откуда тебе знать? – Джеф сплюнул за бортик телеги. – Карта бестолковая. Надо поворачивать, пока не поздно, и нечего спорить.

Глаза Арлена неверяще распахнулись.

– Мы потеряем полдня, не говоря уже о ночи! Мама может умереть за это время!

Джеф снова посмотрел на жену, которая потела в коконе из одеял и судорожно втягивала воздух. С грустью оглядел удлинившиеся тени и едва сдержал дрожь.

– Если нас застигнут после заката, – тихо ответил он, – мы все умрем.

Арлен замотал головой, не дожидаясь, пока отец договорит.

– Можно… – заикнулся он. – Можно нарисовать метки на земле. Вокруг телеги.

– А если их развеет ветром? Что тогда?

– Ферма может быть за следующим холмом! – настаивал Арлен.

– Или в двадцати милях дальше, – парировал отец. – А может, она сгорела год назад. Кто знает, что случилось с тех пор, как нарисовали эту карту?

– По-твоему, мама не стоит риска? – возмутился Арлен.

– Не говори мне, чего она стоит! – Джеф едва не отвесил ему затрещину. – Я люблю ее всю свою жизнь! Я лучше знаю! Но я не собираюсь рисковать нашими жизнями. Сильви продержится ночь. Ей придется!

С этими словами он натянул поводья, развернул телегу, хлестнул Мисси кожаными ремнями по бокам и пустил в обратный путь. Лошадь помчалась во весь опор, напуганная приближением темноты.

Арлен снова повернулся к Сильви, глотая горькие слезы бессильной злобы. Он смотрел, как тело матери безжизненно подскакивало в телеге, когда колеса налетали на камень или выбоину. Отец мог думать что угодно. Арлен знал, что шансы Сильви выжить сократились вдвое.

Солнце почти село, когда они завидели одинокую ферму. Перепуганный Джеф погнал не менее устрашенную Мисси во весь опор. Арлен бросился к матери, тело которой подскакивало на ухабах, и крепко обнял ее, принимая на себя синяки и удары.