Он связался с ассистенткой.

– Наведи на него все камеры, какие у нас есть, – велел Эшманн.

Но орбитальная группировка микроспутников системы слежения, списанная с какой-то войны в десяти-двадцати световых вдоль Пляжа, не работала.

– Эти поликремниевые движки и к своей-то керамике неласковы, – проинформировала ассистентка. – Они сегодня в отключке, и завтра, наверное, тоже будут, они извиняются. Ограничения в обслуживании, потеря связности.

Вскоре после того, как Вик Серотонин на ярком дневном свету поймал рикшу на перекрестке Юнимент и По, он стал так же невидим, как его приятель де Раад.

– А я думала, мы его арестуем, – заметила ассистентка.

– Мы передумали.

Как всегда, объяснял подчиненным человек, похожий на Эйнштейна, полицейская работа полностью лишена романтики, но напоена всеми разновидностями тайны. Он считал эту жизнь противоположностью жизни, которую прожила его жена, но понимал, что его восприятие себя, способность оценивать свои действия в непрерывности, уже на ранних этапах их связи пострадало из-за попыток сфокусироваться на супруге. Но разве это имеет теперь значение, коли он наконец стал понимать, что творится в тесной эпистемологической щели между Саудади и Зоной Явления?

Вик Серотонин из полицейского участка поехал в клуб «Семирамида», потому что это было ближайшее место, где он мог опрокинуть стакан. В этот утренний час клуб походил на большой магазин, и атмосфера там царила примерно такая же, за вычетом высококлассных феромонов и дешевого ликера. Тут убирались. Несколько работников Поли, встревоженные его отсутствием, сидели за столиками у дальней стены, и меж ними Толстяк Антуан Месснер со своей телочкой Ирэн, судача на самую популярную тему дискуссий в гало в любой час любого дня – как дальше жить, когда они наконец слиняют с планеты. Ирэн воображала, как займется мелким бизнесом. Она признавалась, что идей у нее на этот счет не меньше, чем улыбок, но знала доподлинно, как его назовет, когда ей улыбнется удача: «Нова Свинг». Она полагала, что это имя толстяку понравится, и, действительно, он с ее идеей согласился, как соглашался со всеми планами Ирэн, словно та его уже убедила исчерпывающими аргументами. Он предлагал купить корабль. «Нова Свинг», считал Антуан, отличное имя и для ракеты, и для бутика, а ракетный корабль, как ни крути, тоже бизнес-актив. Антуан был уверен, что им удастся заработать ракетным извозом. Ирэн, услышав это, протянула руку через столик и усмехнулась всеми частями тела.

– О Антуан, это ведь только старт, а каких успехов мы достигнем потом, и представить сложно!

Тут на них наткнулся Вик.

– Привет, Толстяк Антуан! – воскликнул он, подтягивая один из многочисленных пустых стульев. – Я как раз о вас думал по дороге сюда, ну надо же!

Это утверждение отвечало истине, хотя более всего на пути в «Семирамиду», который разморенная поутру рикша преодолевала без особой прыти, Вика занимала другая проблема: что делать с его обещанием Элизабет Кьелар? Время для похода с клиенткой в Зону было неудачное. С другой стороны, не приходилось сомневаться, что если так пойдет и дальше, то вскорости Вик вообще лишится возможности посещать Зону. Он не знал, чего боится больше: ареста за участие в делишках Поли де Раада, чем бы тот ни занимался в кафе «Прибой» (ибо Вик теперь был уверен, что кафе «Прибой» причастно к каким-то теневым операциям Поли, очевидно, при поддержке ребят из ЗВК), или оскорбительного для своего профессионализма увязания в вялотекущем умопомешательстве высокопоставленного сотрудника Полиции Зоны, спровоцированном вышеозначенными операциями Поли. Размышляя об этом, Вик чувствовал, как колеблется его уверенность в себе. Поэтому он обрадовался, завидев Толстяка Антуана, хотя уже через минуту передумал.

– Я тут вспоминал, как вам обоим всегда хотелось в Зону, – сказал он. – Ну что, теперь можно сходить. – Он улыбнулся Антуану. Тот не ответил. Потом Ирэн. Та недружелюбно взглянула на Вика в ответ и проговорила:

– Извини, мне в нюхалку надо.

– Антуан, если тебе нужна работа, у меня она есть.

– Я работаю на Поли, – ответствовал Антуан. – Потом, ты прикинь, я тебя целыми днями, неделями не вижу, и тут ты ни с того ни с сего зовешь составить тебе компанию в Зоне. Ты никогда не принимал моей помощи, когда я тебе ее предлагал.

– Наверное, – согласился Вик, – я поступал неосмотрительно.

– Ты никогда не принимал моей помощи, – только повторил Антуан, – когда я тебе ее предлагал.

– Да понимаю я, – отозвался Вик. Он знал, что этого недостаточно, но не смог больше ничего из себя выжать. Помолчав, он продолжил: – Поли хреново. Думаю, ты в курсе.

Он пожал плечами.

– Я это от самого Поли знаю, и тебе бы не понравилось с ним увидеться. Антуан, ему реально хреново. Тут еще нескоро появится новая работа. Оглянись-ка. – Он указал пальцем на ганпанков, осыпавших друг дружку бессвязными угрозами за партией в кости – точнее, в «Трехчленного Хьюи». Стоило кому-то показаться в дверях, как лица шестилетних и семилетних сорванцов выжидательно поворачивались в ту сторону – а если это была Элис Нейлон с новостями, то преисполнялись радости. – Ребята в курсе. Слышь, как насчет выпить?

Вик откинулся на стуле. Антуан смотрел на него, словно обдумывая ответ. Так они и сидели, пока из нюхалки не вернулась Ирэн, чье настроение улучшилось настолько, что она даже приняла от Вика коктейль, особо настояв, что они с Антуаном платят за себя.

– Вы двое все еще можете остаться друзьями, – рассудила она, взявшись за напиток. – Вы бы только доверяли друг другу чуть больше. Нет, ну вы же знаете, что я права. – Она попыталась поймать взгляд Вика.

– Отличная идея, Ирэн, – сказал Вик, не глядя на нее. – Золотые слова. – И – Антуану: – Я думаю завтра туда выбраться.

Воспоследовало беглое обсуждение: где встречаться, когда, как спрыгивать, какого вознаграждения за свои услуги вправе ожидать Толстяк Антуан. Потом Вик отправился домой.

– Он очень одинок, – заключила Ирэн, пока они смотрели, как Вик покидает «Семирамиду», – и пути его всегда замыкаются в кольцо. Антуан, я тебе должна кое о чем сказать, но ты должен как следует подумать над ответом, потому что твое решение может очень много означать для наших надежд и грез.

У Вика Серотонина в углу квартиры в саутэндском доме без лифта стоял небольшой деревянный комод с ящиками, выкрашенный от руки темно-зеленой краской; там он держал некоторые предметы из Зоны. Ничего смертоносного. Если отвести взгляд от артефакта, неизменно создается впечатление, что тот живет собственной жизнью, фактически улучает возможность прожить ее. Но это были не артефакты, или, во всяком случае, они себя такими не проявляли; обычные предметы, которые Вик подобрал в Зоне: бронзовая фигурка ящерицы длиной дюйма три, чашка, полная бусинок ярких цветов, пара пыльных керамических плиток с фруктовым рисунком.

Вик изучал их пару мгновений: они его успокаивали, каким-то образом выделяясь из дешевых репродукций остальной комнаты. Потом, вздохнув, выдвинул другой ящик и снял мягкую тряпку с пистолета Чемберса.

Он тщательно протер комод, вытащил вторую тряпку и разобрал пистолет, исследовал и аккуратно смазал механические части, прежде чем собрать снова. Чип, по идее, обязан был держать физику в узде, но пистолет Чемберса слыл кошмаром жокеев-частичников, равно людей и чужаков. Вик его купил с хорошей скидкой у Поли де Раада, а тому оружие досталось, в числе прочего хабара, от снабженца ЗВК; они вместе служили на какой-то войне. Каждый раз, когда Вику приходилось чистить пистолет, он так и слышал наставительный голос Поли: «Будь вежлив с этой пукалкой, тогда, может, она убьет кого-то другого вместо тебя».

Закончив с этим, Вик задумался, что делать дальше. В комнату вползали вечерние сумерки. Воздух остывал, с дальнего края некорпоративного порта подтягивался туман. Время от времени Вик вставал, подходил к окну и смотрел вниз на улицу, но большей частью просто сидел на койке, заворачивая пистолет в тряпку и снова разворачивая, пока в дверь не постучала миссис Элизабет Кьелар и он ее не впустил.