влево и вправо.

- Чего ты по ночам бродишь? - Ленька подозрительно поглядел на меня, облаченного в одни, плавки.

- А мне врачиха прописала ночные процедуры для закаливания организма, -

не прерывая зарядки, объяснил я.

Ленька ничего не сказал и пошел дальше. А я понесся что было сил к

изолятору.

Как только мой нос прикоснулся к подушке, я заснул без задних ног.

Утром врачиха со мной распрощалась, сказав, что у меня нет никакой

простуды.

Веселая дюжина встретила меня с восторгом.

Снова, как и ежедневно перед обедом, Капитолина Петровна повела нас на

речку. Снова мы уселись на берегу и жадными глазами смотрели на воду.

Капитолина Петровна сбежала по обрыву к реке и опустила в воду

термометр. Я почувствовал, что меня начинает бить взаправдашний озноб.

- К сожалению, только 17 градусов, надо ждать, - вздохнула Капитолина

Петровна и запела: "Распрягайте, хлопцы, коней..."

- Можно, я посмотрю? - я протиснулся к термометру. Так я и знал -

красный столбик поднялся к 21 градусу.

- Глядите, - крикнул я, - 21 градус! Капитолина Петровна, ребята, глядите - 21 градус. Можно купаться!

- Погоди, - остановила меня Капитолина Петровна. - Откуда 21 градус?

- Точно, 21, - зашумела веселая дюжина, которая сумела поближе

подобраться к термометру.

- Не может быть, - прошептала Капитолина Петровна. - Сейчас я

перемеряю, тут, вероятно, ошибка.

- Ребята, я никому не позволила раздеваться, - крикнула Капитолина

Петровна, увидев, как мы радостно сбрасываем брюки и рубахи. Она долго

полоскала термометр в воде, не решаясь на него взглянуть.

Когда все же взглянула, красный столбик продвинулся вверх еще на

полградуса.

- Ничего не понимаю, - растерянно шептала Капитолина Петровна, а по

обрыву с шумом слетали ребята из нашего лагеря. Впереди всех неслась веселая

дюжина. Огибая старшую вожатую, мы с ходу врезались в воду.

В реке мы плавали наперегонки, ныряли, шумели, плескались. А по берегу

ходила ошеломленная Капитолина Петровна, пытаясь разгадать, что же все-таки

произошло. К ней на помощь пришел Ленька Александров. Он зашептал что-то на

ухо старшей вожатой, показывая на меня и на термометр, который до сих пор

сжимала в руке Капитолина Петровна.

Вы уже, наверное, догадались, что в ту ночь в изоляторе мне удалось

обменять испорченный термометр на новый.

Капитолине Петровне, наверное, тоже все стало ясно. Тем более, что ей

помог Ленька. Капитолина Петровна погрозила пальцем в мою сторону, и мне

ничего не оставалось, как, набрав побольше воздуха, скрыться под водой.

Меня и веселую дюжину ждал серьезный разговор со множеством

восклицательных знаков. Но ничего страшного не произошло, потому что

началась война.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

В КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ ВОЙНА

"САПОЖНИКОВ БЕЗ САПОГ" С "ТОЛСТЫМИ СОСИСКАМИ"

Утром на линейке Капитолина Петровна громко объявила:

- После завтрака начинается военная игра. В ней участвуют два лагеря -

наш и соседний, "Ракета". С условиями игры вас познакомят вожатые.

Ребята дружно закричали "ура!" и зашагали в столовую.

В нас уже вселился воинственный дух. Нам хотелось скорее нападать на

врагов и, конечно, побеждать их. И еще мы жаждали, чтобы враги удирали без

оглядки. Ребята ждали только приказа. Аскольд, как назло, куда-то

запропастился.

Наконец вожатый пришел и объявил без тени улыбки:

- Ребята, нам дали важное задание - охранять задние ворота лагеря. Сами

понимаете, противник будет нападать на нас с тыла.

Игра нас ждала вот какая. Мы должны были похитить у соседей их флаг, а

они - наш.

Наши соседи, конечно, охраняют свое знамя - будь здоров. Но мы тоже

себе на уме. У нас вокруг флага крепкий оборонительный заслон. На подступах

к линейке, в кустах вдоль забора и у ворот, притаились засады.

Мы залегли под забором, прижавшись к земле и затаив дыхание. Мы ждали, что вот сейчас, сию минуту, появится на заборе темная фигура неприятеля. Он

оглядит окрестности и, не заметив никого, махнет своим: "Давай". И когда они

все, голубчики, окажутся на нашей территории, начнется бой. Я поглядел на

ребят. У всех горели глаза и чесались руки.

Но мне почему-то пришла в голову и такая мысль. Вот жили в соседнем

лагере ребята. Ребята как ребята. Мы их даже ни разу не видели. А теперь они

наши противники и мы с ними воюем.

Но долго размышлять мне не пришлось, потому что из соседнего лагеря

раздался крик:

- Эй вы, сапожники!

Ребята вопросительно глянули на меня. Все-таки я председатель, и в

военное время (а сейчас идет война, это всем ясно) мой чин приравнивается к

рангу командира.

Я, пошевелив мозгами, приказал:

- На провокации неприятеля не поддаваться!

Сквозь щели я видел, что на заборе противника удобно устроилась орава

ребят.

- Они, наверное, все передохли! - кричал один.

- Да они просто трусы! - вопил другой.

Эти слова взорвали наших ребят. Толька не выдержал и вскарабкался на

забор. Его появление противник встретил хохотом и градом насмешек.

- Смотрите, один, оказывается, дышит!

- Бедненький сапожник без сапог, как твое здоровье?

Багровый от бешенства, Толька едва раскрыл рот, как у противника

невидимый оркестр разразился шумным тушем. И, конечно, в таком гаме никто не

услыхал его яркой речи. Но Толька не отчаивался. Он решил повторить свою

попытку. На этот раз задудели сразу три трубы.

Толька повернулся к нам и прохрипел:

- На помощь!

Ребята с криком вскарабкались на забор. И началось!

Представьте пыльную проселочную дорогу. По обеим ее сторонам высокие, окрашенные в белое, заборы. А на заборах висят, сидят, вопят и дудят

мальчишки и девчонки. Да, и девчонки.

А что там девчонки! Подхваченный необъяснимым порывом, я в одно

мгновение взлетел на забор и, оглядевшись, выбрал себе в лагере противника

мишень. Это был длинноносый парень с горном. Он устрашающе дудел. Я

подождал, пока парень остановится и глотнет воздуха, и тогда громко и четко

крикнул прямо ему в лицо:

- Толстая сосиска!

Длинноносый поперхнулся. Я повнимательней пригляделся к нему, и мне

стало не по себе.

Это был Генка. Генка Правильный, мой друг и приятель. Значит, Генка -

толстая сосиска? Кошмар и только! Генка тоже меня узнал и посмотрел со

смущением. Не сговариваясь, мы спрыгнули на землю.

- Толстые сосиски! - скандировал наш забор в радостном упоении.

- Сапожники без сапог! - вопил забор противника.

Почему сосиски и почему сапожники? Потому что их мамы и папы работали

на мясокомбинате, а наши - на обувной фабрике и камвольном комбинате.

И вдруг в одно мгновение наш забор замолк, как будто в горле ребят

произошло короткое замыкание. Что стряслось? Я снова взобрался на забор и

увидел в руках неприятеля наш флаг. Мы обернулись и ахнули: голая и

печальная мачта уныло торчала посреди нашего лагеря. Флага не было.

- Сапожники! - ликуя и трубя, вопили противники, и над их головами реял

наш флаг.

Молча мы слезли с забора и побрели к линейке. Там уже металась

Капитолина Петровна. Разбитое войско угрюмо глядело, как его полководец

меряет в отчаянии шаги по площадке.

- Позор! - шептала Капитолина Петровна. - Какой позор!

Оказывается, увлеченные перепалкой с "сосисками", к забору бросились

все - и те, кто охранял флаг у мачты, и те, кто сидел в засаде у

противоположной стороны забора. Этим коварно воспользовался враг. Он

беспрепятственно добрался до мачты и похитил флаг. Заметили "сосисок", когда

они перелезали через забор, унося с собой победу.