старались выздороветь.
- Это хорошо, что вы стараетесь, - сказала Капитолина Петровна и
постучала по вазочке с цветами. - Продолжаем заседание совета дружины. Итак, задача ясна - надо, чтобы открытие лагеря прошло ярко, красиво, интересно и
надолго осталось в памяти ребят. А теперь распределим обязанности.
Она говорила, что будет делать каждый отряд, а наш все не упоминала.
Наконец дошла очередь и до нас.
- В 9-м отряде собрались спортивно развитые ребята, - сказала старшая
вожатая. - Им мы поручим приведение в порядок всей территории.
Тут я понял, что нам досталась самая черная и трудная работа. Посудите
сами. Одним дали подготовку самодеятельности к костру, другим - место и
хворост для него подыскать, а нам - бумажки и камешки собирать по всему
лагерю. Да эти бумажки и камешки можно собирать всю смену, а все равно они
останутся.
- Можно мне сказать? - поднял я руку, как на уроке.
- Можно, - разрешила Капитолина Петровна.
- А нет ли в лагере машин вроде пылесосов? - спросил я. - Провел разик
такой машиной по территории - вжик! - и ни единой соринки не осталось.
Совет дружины развеселился.
- Лентяем быть стыдно, - сказала Капитолина Петровна. - Все должны
трудиться и любить труд. Даже при коммунизме, когда всюду будут одни машины, люди не перестанут трудиться. Ты понял, Коробухин?
- Я понял, - сказал я. - Про труд народ создал много поговорок.
Например: "Без труда не вытянешь и рыбку из пруда".
- Очень хорошая поговорка, - осталась довольна моим ответом Капитолина
Петровна. - И хорошо, что ты ее помнишь. Садись.
- Так машин, значит, вроде пылесосов нету?
- Я тебе сказала - садись, - оборвала меня Капитолина Петровна. - К
сожалению, ты ничего не понял.
На этом совет дружины окончил заседание. Как я и предполагал, мое
сообщение восторга у ребят не вызвало. Они зароптали.
- Давайте удерем на речку, - предложил Марик.
- Давайте! - зашумели ребята.
Но из этой затеи ничего не получилось, потому что в домик вошел
Аскольд, сгибаясь под тяжестью веников, метелок и грабель. Мы дружно
вздохнули и нехотя засучили рукава.
- Не унывай, ребята, - широко улыбнулся вожатый. - Для вас эта работа
на полчаса. Коробухин, ты за старшего.
Аскольд отправился крутить на турнике солнышко. Он считал, что мы
совсем ручные и ничего серьезного не натворим.
Начать мы решили с начала, то есть с забора, и шаг за шагом прочесать
весь лагерь, чтобы ни одной проклятой бумажки и ни одного вредного камешка в
нем не осталось.
Я взмахнул метелкой, и ребята приняли старт.
С первых же сантиметров мы устремились вперед так, как будто за нами
гнались бешеные собаки. Все горело, дымило и пылило в наших руках. Было
такое ощущение, что наконец мы дорвались до настоящего дела. А то, что было
раньше, это так - штучки-дрючки для малышей. Мы трудились, не разгибая
спины. Рядом со мной пыхтел и отчаянно орудовал веником Юрка. Не на шутку
разошелся Васька. Он махал метелкой, как будто бился со смертельным врагом.
- Остановитесь! Немедленно остановитесь, - послышался впереди
обеспокоенный голос Капитолины Петровны.
Я поднял голову и обмер. Передо мной была сплошная стена из пыли. За
ней смутно виднелись сосны и домики. Я глянул по сторонам. Ребята исчезли.
Рядом со мной добросовестно пылил один Юрка Трофименко.
И тут, словно джин из волшебной бутылки, перед нами возникла Капитолина
Петровна.
- Коробухин, построй отряд, - приказала она голосом, который предвещал
маленькие неприятности.
Пылевая завеса оказалась не очень плотной, и ребятам не удалось далеко
удрать.
Когда мы вытянулись по стойке "смирно", Капитолина Петровна сказала
голосом, который предвещал уже средние неприятности:
- Проявили характер? Да?
Мы молчали. Мы знали, что есть такие вопросы, на которые лучше не
отвечать. Их взрослые задают сами для себя. Так им просто легче
разговаривать. А если вы невзначай попадетесь на удочку и вздумаете ответить
на такой вопрос, пишите пропало. Это почти то же, что войти в клетку
голодного тигра и пощекотать его прутиком под мышкой. Можете себе
представить, что тигр сделает с вами.
Так и взрослые. Они мгновенно взрываются и наговаривают столько
отдельных слов и целых предложений, из которых самыми безобидными будут
фразы вроде: "Молчать надо, когда старшие говорят" или "Учишь их уму-разуму, а им как об стенку горохом".
Поэтому не делайте ошибок, а берите пример с нас. Мы хорошо помолчали и
дождались, когда Капитолина Петровна произнесла голосом, который предвещал
самые настоящие неприятности:
- Все без исключения отправляетесь на "скамью подсудимых".
Мы вздрогнули и ахнули. Но про себя. То есть молча.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ МЫ ТЕРЯЕМ ЧУВСТВО ЮМОРА
Капитолина Петровна ушла, а мы еще долго не могли тронуться с места. Мы
ждали, когда нас поведут на эту самую скамью. Самим нам как-то не хотелось
туда топать.
Вскоре отыскался Аскольд. Он рысцой прибежал к нам и сердито спросил:
- Что вы тут натворили?
- Ничего выдающегося, - скромно ответил я. - Мы просто подмели лагерь.
Аскольд посмотрел на меня так, что я в душе обругал хорошенько черта, который дернул меня за язык. Видно было невооруженным глазом, что вожатому
здорово влетело от Капитолины Петровны.
- На "скамью подсудимых" шагом марш! - скомандовал Аскольд.
Повесив головы, мы поплелись за вожатым, словно стадо баранов. Меня это
возмутило. Я подумал, погибать - так с музыкой. Подтолкнул шагавшего рядом
Ваську Блохина.
- Запевай.
Васька прочистил горло и неожиданно звонко затянул:
Наверх вы, товарищи, все по местам...
Мы торжественно и мрачно подхватили:
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает.
Аскольд недоуменно обернулся к нам: что это за пение в неподходящий
момент, а потом махнул рукой, мол, делайте, что хотите.
Постепенно хор налаживался. Васькин голос звенел высоко, долетая до
вершин сосен. Особенно здорово у нас получились вот эти строки:
Не скажет ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага.
Лишь волны морские прославят в веках
Геройскую гибель "Варяга".
С взволнованными и решительными лицами, с готовностью сию секунду
умереть, но не сдаться, замерли мы по команде Аскольда... у столовой.
- Вот она, ваша "скамья подсудимых" - буркнул вожатый.
Ничего не понимая, мы осматривали самый обыкновенный обрубок сосны.
Из состояния телеграфных столбов нас вывела повариха тетя Рая.
- Помощники пожаловали? - осведомилась она. - Держите орудия
производства.
Тетя Рая вручила нам по ножу и показала на три мешка картошки, с
которыми предстояло справиться нашему отряду.
- Не стесняйтесь, принимайтесь за работу.
Все облегченно вздохнули и сели на "скамью подсудимых". Сверкнули ножи, и первые очищенные картофелины заплюхались в огромных алюминиевых чанах с
водой.
Я работал вместе со всеми, а в голове у меня шла другая работа. Я
размышлял. Ну и названьице придумали - "скамья подсудимых". Прямо оторопь
берет. Но потом я решил, что чистить картошку - это не самое лучшее занятие
в лагере. Не самое веселое, во всяком случае. И потому название обрубку
сосны придумали неплохое, с юмором.
Но вскоре я начал терять чувство юмора. Над тремя мешками картошки мы
проливали пот полдня.
А после мертвого часа Аскольд снова скомандовал:
- На "скамью подсудимых" шагом марш!
