Кредит в 36 тысяч марок в год был разрешен министром.

Господином Г., на которого была возложена берлинская агентура, был Аркадий Михайлович Гартинг, живший тогда на Фридрих-Вильгельм-штрассе.

Под этой фамилией русским правительством был за-

маскирован бывший секретный сотрудник Рачковского и бывший революционер Ландезен-Гекельман.

Как мы уже знаем, Ландезен после своей провокации в Париже вынужден был оставить Францию и поселиться в Бельгии.

В награду за этот подвиг Абрам Аарон Гекельман - мещанин города Пинска - в августе 1890 года становится потомственным почетным гражданином, которому предоставлено право повсеместного жительства в империи и назначена по Высочайшему повелению пенсия в тысячу рублей в год.

В Бельгии - постоянном местожительстве Ландезена - он совместно с провокатором-анархистом Штернбергом организует какую-то анархистскую провокационную затею и, конечно, с успехом для себя проваливает ее.

Но Ландезен не сидит в Брюсселе, а все время мечется по Европе, сопровождая и охраняя высочайших особ. Одновременно с этим происходят и превращения Ландезена. В1892 (или 18.93) году в Висбадене он принимает православие, обряд крещения совершает настоятель русской посольской церкви в Берлине, восприемниками являются секретарь русского посольства в Берлине М. И. Муравьев и жена сенатора Мансурова; при этом Абрам превращается в Аркадия, Гекельман остается.

Рачковский не забывает услуги, оказанной ему Гекельманом-Ландезеном, и дает ему командировку за командировкой, одну другой выгоднее и почетнее. В 1893 году Аркадий Гекельман командирован в Кобург-Гота на помолвку Николая Александровича, наследника Российского престола, с Алисой Гессенской - тысяча рублей подъемных - царский подарок; в 1894 году Гекельман охраняет Александра в Копенгагене - подъемные, подарок, орден Данеборга и золотая медаль; затем он едет с императором в Швецию и Норвегию - на охоту - орден св. Серафима; в 1896 году Гекельман превращается уже в инженера Аркадия Михайловича Гартинга - кавалера прусского ордена Красного Орла, австрийского креста “За заслуги”, и мы видим его на Villa Turbi, на юге Франции, около Ниццы, охраняющим умиравшего цесаревича Георгия, затем в Бреславле охраняющим Николая II при свидании того с Вильгельмом; Гартинг сопровождает царя в Париж - орден Почетного легиона, затем в Лондон - орден Виктории, в Дармштадт - орден Эрнеста…

И так до бесконечности… Карманы не вмещают золота и царских подарков, на груди уже нет места для новых крестов… Богатство, почет, молодая красивая жена-бельгийка из хорошей, строго католической семьи, в душевной простоте и не ведающая, кто скрывается за этим великолепным крестоносцем.

Наконец, еще повышение: Абрам Гекельман милостью Рачковского - начальник берлинской агентуры.

Как шло дело организации новой берлинской политической агентуры, видно из следующего доклада Рачковского министру внутренних дел от 22 августа1902 года:

“В конце декабря 1900 года я приступил к организации берлинской агентуры, с каковой целью мною был командирован туда инженер Гартинг с тремя наружными агентами. Берлинская полиция отнеслась крайне подозрительно к осуществлению нашего предприятия, полагая, вероятно, что мы задались мыслью водвориться в Германии для военного розыска или по другим каким-то политическим соображениям. Путем весьма продолжительных переговоров мне наконец удалось убедить полицейские власти в действительных задачах предполагавшейся организации. И только вслед за получением президентом берлинской полиции и другими его чиновниками почетных наград дружественные отношения установились между мною и подлежащими властями.

На месте выяснилось, что трех наружных агентов оказалось недостаточно и в настоящее время, когда наличный состав агентов увеличился до шести человек, при постоянном содействии берлинской полиции, наружные силы далеко не соответствуют действительным потребностям розыскного дела в Берлине.

Проектируемая в Берлине система прописки иностранцев весьма неудовлетворительна и усложняется тем, что в многочисленных полицейских участках листки вновь прописывающихся остаются иногда в участках от одного месяца до шести недель, причем бывают случаи, что названные листки вовсе не доходят в Центральное полицейское управление. На практике оказывается также, что до 30 процентов иностранцев вовсе не прописываются, и это лишает всякой возможности установить то или другое разыскиваемое лицо.

Между тем громадное количество людей, подлежащих контролю агентуры, вынуждает г. Гартинга изыскивать невероятные способы для проверки получаемых Департаментом сведений по революционным записям у того или другого лица, обнаруживаемых при арестах в России.

Ближайшим сотрудником берлинской агентуры является полицейский комиссар В., оказывающий негласные услуги за денежное вознаграждение, далеко превышающее отпускаемые г. Гартингу средства на секретные расходы. Так, в течение минувшего апреля и мая заведующий агентурой издержал 1095 марок по представляемым счетам, о возмещении которых позволяю себе ходатайствовать перед Вашим превосходительством.

Независимо изложенного, заведующему агентурой представлялось необходимым войти в сношения с одним из служащих в президентстве, при содействии которого он получил до 1300 листков русских подданных, проживающих в Берлине, и имеет возможность получать их в будущем, что является громадным подспорьем в его деятельности. Означенному чиновнику также необходимо платить определенное вознаграждение.

Принимая засим во внимание, что существующие в Берлине крайне трудные условия для наружного наблюдения вынуждают заведующего агентурой нанимать три конспиративные квартиры, уплачивать расходы по наблюдению и удовлетворять массу мелочных затрат… не признаете ли возможным увеличить эту статью бюджета до 1200 марок ежемесячно…”

Под буквой В. здесь скрывается комиссар берлинской полиции Wiener, который по приказу самого Вильгельма состоял в непосредственной связи с русской политической агентурой в Германии и от которого не должно было быть никаких тайн. Как опытный провокатор, Гартинг-Ландезен прежде всего обратил внимание на организацию в Берлине внутренней агентуры, и им был завербован в начале 1902 года такой ловкий и опасный предатель, как секретный сотрудник, получивший кличку Ростовцев, студент Берлинского университета Житомирский, которому с марта этого года было положено жалованье в 250 марок в месяц. Житомирский еще до поступления к Гартингу служил в немецкой полиции, куда его поместил немецкий агент, и только вследствие трогательного симбиоза немецкой и русской полиции Житомирский был переуступлен Гартингу. В 1902 году директор Департамента полиции Зволянский докладывает товарищу министра внутренних дел князю Святополк-Мирскому, что со времени поступления на службу Ростовцева сообщения берлинской агентуры сделались особенно содержательны и интересны.

Тот же Зволянский в том же 1902 году докладывает, что в Берлине сосредоточено весьма значительное число русских революционеров, постоянно посылающих в Россию транспорты нелегальной литературы, и существует под руководством старого эмигранта Ефима Левитана кружок народовольцев. Исключительно озабоченный возможностью организации террора в России…

Понятно, что столь блестящая деятельность Гартинга-Ландезена была соответственно вознаграждена.

К берлинской агентуре и к ее главе Гартингу мы еще вернемся в дальнейшем, а теперь снова переходим к центральной фигуре первого периода истории заграничной агентуры Петру Ивановичу Рачковскому.

Деятельность Рачковского за время его семнадцатилетнего пребывания на посту заведующего русской заграничной агентурой не ограничивалась, как мы уже знаем, лишь борьбой с русскими революционерами-эмигрантами. Он был умный, энергичный и честолюбивый человек, и его замыслы поднимались гораздо выше влиятельного,. но скромного поста начальника за границей русских провокаторов и иностранных филеров.

Рачковский сумел завязать тесные связи и интимные знакомства не только с представителями иностранных полиций, но и с влиятельными общественными деятелями -