Камни мешали влезать в покой, но были удобны как подставка для чайника. Яшка сообразил

1 Продухи – отверстия.

это и разложил огонь между камнями.

Ефим принёс чайник с водой и поставил его на кромки камней. Огонь приходился как раз

под дном чайника.

– Тут тебе – печь, тут тебе – стол. Всё из двух камней, – посмеивался Ефим.

Он был доволен, что очутился здесь. Кипячение чайника на огне, а не в печке

напоминало ему прошлую жизнь в чуме.

Утомлённые греблей, крепко спали Ефим и Яшка. Малица тем и хороша, что в ней и

тепло и сравнительно мягко, когда лежишь на камнях, на земле или на полу: густая шерсть

оленьих шкур заменяет матрац. Ненцы к тому же не избалованы пуховиками. Особенно

ненцы-новоземельцы.

Через продухи в стенах сочилась уже предрассветная белёсая мгла, когда проснулся

Ефим.

– Вставай, Яков. За дело браться пора, – толкнул он внука.

Яшка сел. Стер кулаками остатки сна с глаз. Выглянул через ничем не прикрытый вход

на улицу – хотел узнать, что делается на небе и на море.

Как и вчера, небо было серое, в облаках, а в океане вода казалась замёрзшей – так она

была спокойна.

Совсем полез Яшка из «избы»: надо же было хорошенько рассмотреть облака и по ним

угадать, будет сегодня ветер или не будет.

Не успел он, однако, высунуться и наполовину, как недалеко от берега, над водой, на

секунду показалась круглая голова, напоминавшая человечью.

Яшка быстро нырнул в «избушку».

– Нерпа ли, заяц ли около берега!

Оба взяли винтовки и вылезли из каменной норы.

– Свистни хорошенько, скорее покажется, – советовал Яшке Ефим.

Яшка знал любопытство тюленьего племени и не заставил себя просить.

Над водой снова всплыл темный шар.

Ефим выстрелил. Гулким многократным эхом раскатился выстрел в горах. На куски

разорвало мертвую тишину.

Темный шар скрылся под водой. Но Ефим знал, что пуля попала по назначению: круги на

воде расходились только от того места, где скрылась голова зверя, а следов от пули не

осталось. Сказал поэтому Яшке:

– Обранил.

У Яшки винтовка наготове. Он хочет добить зайца и подбегает к самой воде.

Но вторично стрелять не пришлось: через несколько секунд зверь всплыл над водой

безжизненной, тёмной массой.

– Заяц, дед, заяц!

Быстро подбежал Яшка к лодке. Пригнулся, чтобы плечом толкать ее с берега,

поднатужился.

– Е-гэ-е!

Не мог сдвинуть лодки: за дно её крепко цеплялись острые камни.

Дед подошел к другому концу лодки.

– Охо, бери!..

Шуршание камней. Плеск воды...

– Я один, дед! Ты не ходи, – крикнул Яшка, отталкивая ногой лодку от берега.

– Тяжело одному.

– Ничего-о-о!

Несколько ударов вёслами – и тёмное тело зайца уже рядом с правым бортом лодки.

Бросив весла, Яшка шагнул в корму. Там, в корме лодки, всегда у каждого

промышленника есть верёвка. Один конец веревки привязан к лодке, а на другом конце

болтается железный гарпун. Поднял Яшка острый гарпун и с силой бросил его в зайца.

Железо впилось в мякоть заячьей спины.

– Вот так! – похвалил себя Яшка. Уселся опять в весла и к берегу.

Кольцо за кольцом, как развёртывающаяся тонкая змея, выползала веревка через корму

лодки в воду. Скоро под носом лодки зашуршали береговые камни. Дед Ефим, стоявший на

берегу, уцепился за борт лодки, когда выползло из лодки последнее кольцо.

У Яшки сверкали зубы, блестели глаза. Крикнул деду:

– Большущий заяц! Ты подержи лодку, а я сейчас притяну его к берегу.

Ухватился одной рукой за верёвку и пошёл на берег.

Одной ногой стоял уже на берегу, когда веревка дернулась из его руки. Не сообразив, что

случилось, он только крепче сжал руку с верёвкой и в ту же секунду полетел на дно лодки. А

сама лодка, как какое-нибудь живое чудовище, рванулась с берега на воду.

Ефим не успел вовремя разжать пальцы, сжимавшие перекладину в носу лодки, и вслед

за лодкой – головой вперед – нырнул в воду.

Яшка здорово стукнулся затылком о борт лодки и потерял сознание.

– Почему я лежу в лодке?.. И почему так громко кричит дед? – начал он разговаривать

сам с собой, когда глаза его обрели способность видеть, а уши – слышать.

Дед между тем всё кричал и кричал:

– Яков! Яков! Яков!.. Стреляй!..

Яшка быстро сел...

Лодка неслась в глубь залива.

Под лодкой от быстрого хода бурлила вода.

Дед бежал по берегу за лодкой, крик его повторялся в горах. Как будто кричал не один

человек, а целая толпа людей перекликалась:

– Яшка!

– А-а-шка...

– А-а-ка...

– А-а-а...

Крики замирали где-то в горах, а на смену им рождались новые.

– Яшка! Стреляй!

– А-йя-йя...

Яшка понял наконец, в чём дело. Вспомнил всё до мелочей, с чего и как началось.

Сомнений не могло быть – заяц был только ранен, а не убит. Раненого зайца Яшка и

заставил катать себя в лодке по заливу.

Яшка едет на морском зайце!

А по берегу бежит дед Ефим.

Дед Ефим состязается в быстроте бега с морским зайцем...

Весело?..

Нет, Яшка не был расположен к веселью. Яшке страшно от такой прогулки. И чем скорее

она кончится, тем лучше.

Голова Яшки горит от ушиба и от мыслей.

Понимает он, что прогулка по воде может кончиться прогулкой под водой, если рана у

зайца не особенно серьёзна. Покрутится-покрутится заяц по заливу, а потом и вывезет Яшку

в просторы океанские.

И Яшка начинает понимать смысл выкриков деда.

Пока заяц под водой, стрелять, понятно, не в кого. Но заяц не может же вечно оставаться

под водой! Это Яшка хорошо знает. Он знает, что заяц высунет голову из воды, чтобы набрать

в легкие свежего воздуха.

И Яшка хватает винтовку, валявшуюся на дне лодки.

Бесконечными кажутся ему минуты.

Мягко журчит вода под лодкой.

Кричит дед. И дробится, отскакивает от каменных гор его крик. Лезет в Яшкины уши.

Ввинчивается в Яшкину голову.

Наконец-то!.. Над водой показалась голова зайца.

В ту же секунду хлопнул выстрел и загремел по горам.

И опять всплыло на поверхность воды всё большое тело зайца. Задергалось, задрожало

мелкой-мелкой дрожью.

Яшка вложил в винтовку новый патрон и выстрелил ещё раз, тщательно нацелившись в

голову зверя.

К берегу он подъехал бледным, с горящими злым огоньком глазами.

Дед подошёл к нему уже после того, как он подтащил безжизненную тушу зверя к берегу.

– Счастливо отделался! Счастливее меня. А меня – гляди-ка ты! – чуть не утопил

проклятый.

– Тебя?! – удивился Яшка. – Ты жена берегу был?

– А ты не видел, как я за лодкой в воду улетел?

С подола малицы деда стекала вода. Яшка только сейчас обратил внимание на мокрую

малицу. И ему стало смешно.

От смеха ослабели, подогнулись, как верёвки, ноги. Мешком свалился Яшка на острые

камни и хохотал, хохотал...

Вместе с ним хохотали горы. А над ним, наклонившись, хохотал дед Ефим. И с подола

Ефимовой малицы капала по капле вода.

Когда Яшка успокоился, Ефим сказал:

– Я зазяб. Пойди согрей чайник. Я тем временем обдеру зверя.

– Обдерём тогда после. А то совсем простудишься. Пойдём скорее в избушку.

Вытащили лодку и зайца на берег, и Яшка побежал к норе, в которой спали. К приходу

деда он успел уже развести огонек.

Ефим снял с себя одежду. Повесил её над огнём на весло. Яшка сдернул с себя малицу и

подал деду.

– Может, войдет? Попробуй.

Но малица не влезала на деда. А голому в каменной избушке было всё-таки холодно.

Яшка видел это по трясущейся нижней челюсти деда, по посиневшим губам его.

– Сядь да ноги засунь в малицу, – дал Яшка совет.

Просунул Ефим голые ноги в рукава малицы, подол закрыл ему плечи.

– Огня мало, дед. Чайник согреть хватит, а одежда твоя не высохнет. А может, плавник1